Дион Кассий. 79, 8,2–3; 26,8].
При Гелиогабале карьера Адвента снова начала расцветать, и можно сделать обоснованное предположение, что его опыт и нейтральность сыграли свою роль в выборе новых властей.
Сам Макрин не мог приехать в Рим, поскольку на Востоке опять разгоралась война. Здесь тоже есть одна важная проблема. Она заключается в том, что мы не знаем точных её сроков. Принято считать, что Макрин действовал в условиях цейтнота, поскольку мощное войско Артабана, состоявшее из огромного числа конных лучников, катафрактов и бронированных всадников на верблюдах, быстро приближалось. Эта датировка базируется на данных Геродиана, который описывает начало этой войны временем вскоре после 11 апреля 217 года.
На момент убийства Каракаллы, римляне ещё не знали о наступлении парфян. В противном случае, Каракалла уже начал бы концентрировать армию, а он этого не делал. Тем более, он не поехал бы ни в какой храм, если бы парфяне уже подходили к римской границе. Вполне возможно, что в римском лагере узнали о парфянах через пару дней после гибели императора, что способствовало быстрому признанию армией Макрина. Быстро решив неотложные дела, Макрин собрал все силы и направился к Нисибису, главному городу Забдицены и столице римской провинции Месопотамия. Понятно, что за два-три дня стянуть все римские силы в один кулак было невозможно, поэтому невозможно принять дату битвы при Нисибисе, которую даёт Сивенне (11–13 апреля). Скорее всего, события под Нисибисом начались в конце апреля. Ведь только переход от Эдессы до Нисибиса занимает, как минимум, неделю. Даже если бы римляне выступили в поход уже 11 апреля, они не прибыли бы к Нисибису до 18-го, а реально они выступили, конечно, несколькими днями позже.
Битва при Нисибисе
К тому же, прибыв к Нисибису, Макрин не сразу вступил в бой, а затеял с Артабаном переговоры, которые продолжались ещё несколько дней. Правда, переговоры были безуспешны. Артабан был не в настроении договариваться после смерти своих детей и родственников. Хотя, Макрин сразу стал сдавать позиции. Так, он по своему почину отправил Артабану пленников и дружелюбное письмо, в котором он призывал Артабана к миру и возлагал ответственность за случившееся на Каракаллу. Видимо, только из этого письма Артабан узнал о смерти Антонина. Радость его была безмерна. Почувствовав слабину, Артабан не внял мирным призывам, а начал давить на Макрина, потребовав восстановить крепости и разрушенные города, а также полностью очистить Месопотамию и возместить причиненный ущерб, в том числе за поругание царских гробниц. Понятно, что Рим не мог пойти на такие уступки, но Артабан на это и не расчитывал, полагаясь на большие силы, которые ему удалось собрать и презирая Макрина как слабого правителя. Поэтому переговоры быстро зашли в тупик и стороны стали готовиться к битве.
Катафрактий на верблюде
Согласно Геродиану, Артабан собрал все силы востока и это должно означать, что его армия состояла в основном из коренных парфян дахов, и, возможно, из скифов-саков. Об этом говорит тот факт, что Артабан собирал свои силы в Гирканских горах. Конечно, там были и другие кочевники, а также, вероятно, мидяне. Неясно, из какой части Парфии произошел отряд верблюдов, нанятый Артабаном. На первый взгляд кажется вероятным, что это были арабские племена, но нельзя исключать возможность того, что это были выходцы из Средней Азии верхом на двугорбых верблюдах-бактрианах. Так считает Сивенне.
Дион сообщает о борьбе за колодцы с водой, свидетельствующей о том, что две армии ожидали, чем закончатся переговоры. Это даёт ещё хотя бы пару дней. Вот и получается, что битва при Нисибисе состоялась никак не раньше конца апреля.
Сражение при Нисибисе было одним из крупнейших сражений Античности. Впрочем, таковы были все битвы Северов. Римская армия насчитывала от 90 до 110 тысяч человек, парфянская должна была быть никак не меньше, а, скорее, даже больше.
Битва началась с того, что римские и парфянские вспомогательные солдаты, расположившись лагерем друг против друга, вступили в схватку из-за воды (Дион. 79. 26). Парфяне чуть было не захватили римский вспомогательный лагерь, но на помощь пришли оруженосцы и обозные, оказавшиеся рядом. Они устроили дерзкую вылазку и бросились на варваров. Сама внезапность нападения была им на руку, так что их приняли за вооруженных воинов, а не просто помощников.
Это было довольно распространённым явлением в античности. Схватка слуг и вспомогательных сил за воду у источника, находящегося между двумя лагерями. В километре к востоку от Нисибиса действительно протекает река, пересыхающая летом, видимо, там, и состоялась битва, а лагеря располагались на разных берегах реки.
Утром в бой вступили главные силы. По словам Геродиана, спровоцировал столкновение Артабан. По обычаю зороастрийцев, он торжественно приветствовал восход солнца, попросил у Ахурамазды помощи, а затем приказал начать общую атаку. По словам Геродиана, варварские конные лучники, катафракты и всадники на верблюдах бросились на римлян галопом, громко крича и стреляя из луков. Боевой порядок парфян описывается как беспорядочный, но за внешней видимостью хаоса скрывался порядок. Парфянские кавалерийские части наступали и отступали так, что, неискушенному римскому глазу это казалось беспорядочным хаосом. На основании этого невозможно произвести какую-либо реконструкцию строя, но другие описания парфянской тактики и настенные росписи Средней Азии позволяют сделать предположение, что боевой порядок состоял из нескольких полков (вероятно, пяти, с резервом, размещенным сзади), каждый из которых делился на крылья, состоящие из центра катафрактов и конных лучников на флангах. Сивенне предполагает, что боевые верблюды использовались впереди кавалерии, чтобы расстроить строй римской кавалерии перед тем, как главные силы вступят в бой друг с другом в ближнем бою. Однако римляне были готовы к их атаке.
Согласно Геродиану (IV 15.1, IV 15.4), боевой порядок римлян был упорядоченным, а фаланги были развернуты в глубину (это подразумевает двойную фалангу); легковооруженные войска располагались в промежутках между фалангами, откуда совершали мощные вылазки против неприятеля; а кавалерия была размещена на обоих флангах: «Римляне встретили варваров, четко и надежно построив фаланги, по обеим сторонам расположив конницу и мавританцев и заполнив промежутки воинами, которые могли легко и свободно выбежать вперед».
Подобное построение войска было довольно традиционным для римского военного искусства. Например, Тит Ливий описывает боевой порядок войск Сципиона в битве при Заме: «Когорты он выстроил… так, чтобы между манипулами оставались широкие промежутки… поместил италийскую конницу на левом фланге, а на правом врагу противостояли Масинисса и нумидийцы. В проходах между манипулами он поставил копейщиков (тогдашних легковооруженных)…» [Ливий. История Рима XXX, 33,1–3]. Мы видим практически идентичное описание построения.
Сивенне приводит четыре различных реконструкции римского боевого порядка: 1) пехотное каре с кавалерийскими крыльями; 2) фаланга, в которой легкие и тяжелые пехотные части чередовались с кавалерийскими флангами; 3) двойная фаланга с кавалерийскими крыльями; 4) двойная фаланга с кавалерийскими крыльями, в которой каждая из отдельных фаланг численностью 6000 человек (4000 тяжелых и 2000 легких пехотинцев) были расположены в виде полого каре. Финский историк считает, что, на основании событий третьего дня, наиболее вероятным представляется традиционная двойная фаланга или двойная фаланга в виде каре, поскольку предполагается постоянное удлинение линии. Сивенне склоняется к мысли, что Макрин использовал стандартный боевой порядок Александра Македонского (в битвах при Гранике и Иссе), в котором фалангиты и более тяжелые легионеры располагались в передней фаланге, а фаланга «гоплитов» (возможно, гипаспистов) и другие аналогичные подразделения с более легким вооружением располагались во второй линии. Эта базовая структура двойной фаланги может быть преобразована в каре, если армия вынуждена сражаться с численно превосходящим противником на открытой равнине. Битва при Гавгамелах/Арбелах является лучшим примером этого: Александр просто выстроил часть своих крыльев в колонны, чтобы сформировать круговой оборонительный строй, который он использовал и в наступлении. Другими словами, представляется вероятным, что Макрин использовал построение, разработанное Каракаллой для предстоящей битвы, но не понял, что двойная фаланга должна была использоваться на такой местности, чтобы противник не мог обойти римлян с фланга. Кроме того, Макрин, похоже, не понимал, что Александр Македонский всегда использовал свои боевые порядки в наступлении, а не в обороне, и никогда не использовал свою вторую линию для удлинения линии фронта. Макрин оказался некомпетентным полководцем, каковым его и видел Каракалла.
Как происходила битва? Благодаря множеству лучников и длинным копьям катафрактов, парфяне сначала действовали успешно, поражая римлян с коней и верблюдов. Если римская кавалерия и пыталась противостоять парфянской, то она была быстро отброшена. Но когда парфяне уже решили, что победа близка, римляне, сделав вид, что отступают, начали бросать на землю шипы и ежи с острыми концами, которые были не видны в песке. Всадники не замечали их, у коней и особенно верблюдов копыто мягкое: острия, на которые они ступали, ранили их, они начинали хромать и сбрасывали с себя седоков. После этого те легко попадали в плен, не умея вести пешего рукопашного боя или быстро отступать в своих длиннополых одеждах. Атака захлёбывалась. Сивенне (р. 285–286) предполагает широкомасштабное использование римлянами мавританской легкой пехоты и ланциариев — например, элитного легиона II Parthica и аналогично экипированных воинов других частей и подразделений (легионов I и III Parthica) позади или между фалангитскими подразделениями для мощных вылазок перед пехотной фалангой. Это происходило тогда, когда тяжелая пехота останавливала атаку кавалерии. Тут-то лёгкие войска бросались в бой против расстроенных рядов всадников. Эта схема, вероятно, была продумана и отработана ещё Каракаллой, потому что армия всегда сражается так, как ее учили.