м гнезде в Родопах. Там, на границе Македонии и Фракии скрывались банды разбойников племени брисеев, очевидно, действовавшие со времёни похода костобоков. Максимиан немедленно бросился туда и разгромил разбойничьи гнёзда, после чего, с чувством глубокого удовлетворения отправился в Томы.
Марк Дидий Юлиан после консулата получил пост наместника Далмации, которая со времён нашествий 167–170 гг. была переполнена разбойничьими бандами из германцев, славян и местных молодцов.
Гай Веттий Сабиниан Хоспес в награду за преданность во время кризиса был назначен консулом-суффектом 176 года. Его вексилляция в Италии была расформирована. После этого он стал проконсульским куратором Путеол, а затем находился на посту куратора храмов.
Ещё скажем, что именно в эти годы начиналась взрослая жизнь и карьера двух будущих известных историков — Мария Максима и Диона Кассия.
Луций Марий Максим Перпетуй Аврелиан, вероятно, происходил из Африки. Вряд ли его семья была сенаторской, однако сам он прошёл вполне сенаторскую карьеру. Его отцом был прокуратор одной из галльских провинций Луций Марий Перпеуув. У Максима был брат и племянник, которых звали так же, как и его отца. Сыном же самого Аврелиана был консул 232 года Луций Марий Максим.
Максим, предположительно, родился около 155 года. Его карьера началась в 174 году, когда он стал Quattuorvir viarum curandarum. На следующий год Марий Максим стал военным трибуном XXII Primigenia p. f. легиона в Могонциакуме в Верхней Германии.
Луций Клавдий Кассий Дион Кокцейан, более известный как Дион Кассий родился между 155 и 164 годами в Никее, втором по величине городе провинции Вифиния и Понт. Отец Диона, Кассий Апрониан, был при Марке Аврелии наместником Далмации, а при Коммоде — Киликии (181 г.); возможно, он был консулом-суффектом. Существует предположение, что Дион был внуком по материнской линии известного оратора, писателя и философа Диона Хрисостома. Представители рода Кассиев занимали видное положение в Никее. В Никее Дион получил хорошее риторическое образование. К сожалению, его ранняя карьера неизвестна, но в 180 году он уже был в Риме. Дион был выходцем из сенаторской семьи, поэтому должен был начать карьеру вигинтивиром, а затем военным трибуном в легионе. Вряд ли он был в Германии или на Дунае. Обычно, выходцев из грекоязычных провинций направляли в восточные легионы.
Пока будущие римские историки набираются опыта, мы вернёмся к более крупным фигурам.
В апреле 176 года императорский двор отплыл из Александрии в Антиохию. На этот раз Марк заехал в столицу Сирии, объявил там всеобщую амнистию и устроил игры.
Дальше поезд поехал по суше. Марк и его семья проехали через Киликийские ворота и в сотне километром оттуда в деревушке Галала недалеко от Тианы вдруг умерла 45-летняя императрица Фаустина. Дион Кассий приводит в качестве причины ревматизм или «какую-то иную причину». Возможно, он намекает на самоубийство Фаустины, запятнаной связью с Кассием, но вряд ли с этим можно согласиться.
Есть предположение, что Фаустина была вновь беременна и возможно что-то пошло не так, ведь это была бы уже 12-я или 13-я беременность императрицы.
Для Марка смерть жены была тяжёлым ударом, именно и почти только она занималась всеми семейными делами, она была единственной женщиной Марка, скорее всего, он её искренне любил.
Марк переименовал Галалу в Фаустинополь и основал на её месте колонию ветеранов. Он обратился к сенату с просьбой об апофеозе Фаустины, и она была обожествлена.
Продолжив путешествие, Марк встретился в Смирне с Элием Аристидом, был посвящён в Элевсинские мистерии и в октябре вернулся в Италию, претерпев страшный шторм в Ионическом море.
Он вступил в Рим 27 ноября 176 года, извинившись перед римлянами за долгое отсутствие. Действительно, император не был в Городе со 169 года.
Дион рассказывает, что народ кричал Марку и показывал на пальцах «восемь», одновременно напоминая ему о годах отсутствия и требуя за каждый год по золотому. Марк улыбнулся и распорядился выдать всем присутствовавшим по 8 ауреусов. «И он этим не ограничился, но всем задолжавшим в императорскую казну и государственное казначейство простил все долги за сорок пять лет, за исключением пятнадцати лет при Адриане, и приказал сжечь на форуме все записи, относящиеся к этим долгам» [Дион Кассий. Римская история 72. 31].
Это прекрасно, но рост долгов и сжигание долговых расписок говорит нам, более искушённым в экономике, о начале экономического кризиса Империи. За годы Парфянской и Маркоманнской войн Рим понёс огромные расходы, которые никак не компенсировались. Траян когда-то вбросил в экономику Империи 150 тонн дакийского золота и тысячи рабов, чем окупил расходы на войну и милитаризацию. У Марка никаких прибылей в Маркоманнской войне не было, только потери и разорение. Финансовая нагрузка на население росла, а сам Рим и другие крупные города тратили слишком много на празднества и помпезные постройки, а давали в экономику слишком мало. Диспропорция между городским и сельским населением, при условии, что первое почти ничего не давало и много тратило, неизбежно должна была привести к кризису. Крестьяне и ремесленники разорялись и становились люмпенами. Доходы государства падали, а люмпены не спешили записываться в легионы, предпочитая жить на государственные подачки или грабежом. С другой стороны, нобилитет со страшной скоростью прожигал огромные средства в своих роскошествах и увеселениях. Марк никак с этим не боролся и так и не понял, как реформировать экономику.
По просьбе Марка, Сенат предоставил Коммоду империум и трибунат вне срока. Он был назначен консулом на следующий год. Такого в Риме ещё никогда не было, чтобы 15-летний подросток становился консулом. И это сделали не Калигула или Нерон, а самый просвещённый и добрый из всех императоров. Неудивительно, что у туповатого и бескультурного Коммода это вызвало головокружение и подняло его самомнение на недосягаемую высоту.
23 декабря состоялся триумф за победу над германцами и сарматами, во время которого Марк на полдороге сошёл с колесницы и двинулся дальше пешком, а Коммод остался на колеснице. Так Марк показал римлянам, что Коммод становится его соправителем. Римляне приняли отцовскую причуду императора, но характера и воспитания Коммода этот случай не улучшил.
Именно после этого триумфа в честь Марка Аврелия была воздвигнута конная бронзовая статуя, которая и ныне стоит в Риме на площади Капитолия.
В начале нового года стало ясно, что Марк не собирается на Дунай. Он поехал отдыхать в Ланувий, потом занялся приведением в порядок накопившихся дел по всей империи. Он, также, занялся личным воспитанием сына и приучением его к государственным делам.
Казалось, что после тяжелейшей восьмилетней войны можно было приступить к освоению покоренных земель за Дунаем, организовав здесь новые римские провинции, о которых мечтал Марк. Но мятеж Авидия Кассия помешал осуществить эти планы. Чтобы сохранить мир на Дунае, императору пришлось пойти на некоторые уступки. Это, однако, было воспринято задунайскими племенами как слабость. Они подождали год, затем другой, но император не возвращался. Между тем, жизнь задунайских племён становилась всё нестерпимей. На их землях было размещено 20 тысяч римских солдат, которые без присмотра императора-гуманиста вели себя как обычно, то есть хамски. Они мешали германцам и сарматам обрабатывать поля, перегонять скот, перевозить товары и ездить на ярмарки. Солдаты определённо считали уже эти земли своими и всячески старались выжить оттуда варваров. Солдаты всего за пару лет успели построить не только крепости, но и бани, и викусы, куда перебрались их семьи и торговцы.
Кончилось это восстанием. Боевой дух задунайских племён ещё не был сломлен и силы для войны тоже нашлись. В 177 году германцы и языги напали на заречные гарнизоны и выбили их за Дунай. Затем начались новые нападения варваров на Паннонские провинции.
Поначалу это не очень обеспокоило императора. Марк надеялся на истощение варваров и опыт своих помощников.
На Дунай выехали Тиберий Клавдий Помпеян и префект претория Марк Бас-сей Руф. Для последнего эта поездка оказалась роковой. Бассей Руф скончался где-то в Паннонии, скорее всего от болезни. Правда Дессау почему-то считает, что он пал в битве с квадами и сарматами (Dessau, 1326), однако ни о каких тяжких поражениях римлян в это время мы не знаем. Да, в 177 году квады и сарматы снова напали на Нижнюю Паннонию. Легатом её тогда был Секст Квинтилий Кондиан (177–179 гг.), которого Дион Кассий называет умным, храбрым и опытным. Такую же характеристику историк даёт двоюродному брату Кондиана Сексту Квинтилию Максиму, легату Верхней Паннонии (177–179 гг.), на которую напали маркоманны и буры. Но первые кампании для римлян закончились успешно, враг везде был отбит.
Новым префектом претория Марк назначил своего старого секретаря Марка Таррутения Патерна (177–182 гг.).
Марк Валерий Максимиан в 177 году был прокуратором Верхней Мёзии и Поролисской Дакии, после чего он был введен Марком Аврелием в сенат и стал претором Рима и понтификом колонии Петовиона (CIL, III, 4600 = A. Dobф, 465).
Достигнув ранга претора, Максимиан получил право командовать легионом.
Претором в этом году стал и Луций Септимий Север, причём вновь был отобрал лично Марком Аврелием не из числа кандидатов, а из числа соискателей.
Его покровитель, двоюродный дядя Гай Септимий Север, стал членом императорского консилиума.
Тит Варий Клемент в 177 году тоже был членом императорского консилиума. Это последняя известная нам должность замечательного воина и политика.
Гай Веттий Сабиниан в 177 году получил назначение в качестве императорского легата Далмации, где он имел дело с бандитами, которые разоряли области на территории Эпира и с которыми так и не справился до конца предыдущий наместник Дидий Юлиан (176–177 гг.).
Сам Дидий Юлиан стал легатом Нижней Германии (177–181 гг.). Имя предыдущего легата этой провинции нам, к сожалению, не известно.