У Нигера в это время происходили следующие события. Ещё зимой, узнав о разгроме Нигера под Киосом, против него восстал Египет и перешёл на сторону Септимия Севера. В Александрии начала чеканиться монета с именем Севера.
Видимо, чуть позже, весной, узнав о приближении армии Ануллина, от Нигера отложились Лаодикея и Тир, давние соперники Антиохии и Берита. Очевидно, они надеялись на быстрый прорыв Ануллина в Сирию, однако он застрял в Каппадокии и это обстоятельство самым печальным образом сказалось на судьбе мятежных городов. Песценний с главными силами армии тогда находился в Антиохии и среагировал жёстко и быстро. Он не был жесток, но тут разъярился не на шутку. Нигер отправил против мятежных городов мавританских копейщиков и часть лучников, которым приказал никого не щадить, города сжечь, имущество разграбить. Мавры и лучники подвергли Лаодикею и Тир страшному опустошению, оставив от цветущих городов одни обугленные головешки. Никакого серьёзного сопротивления им оказано не было, там его и некому было оказывать. Большинство жителей было истреблено.
Кажется, что тогда же раскололась провинция Сирия-Палестина. Здесь, видимо, можно согласиться с Риттерлингом, который утверждает, что самарийский легион VI Ferrata отказался поддержать Нигера, за что Север дал ему почётный титул fidelis constans. Дело объяснялось борьбой между самаритянами и иудеями, которая под прикрытием симпатий к тому или другому претенденту на трон скрывала противоречия между этими общинами. Иероним в своей «Хронике» называет эту борьбу bellum Iudaicum et Samariticum, но помещает под довольно поздней датой — 195 г. Какая из этих сторон сражалась за Севера, а какая за Нигера, источники точно не говорят. Но когда Ceuleneer (Essai sur la vie et le rиgne de Septime Sevиre, p. 81) предполагает, что иудеи были на стороне Севера, т. к. последний после победы наказал Неаполь лишением городского права в Самарии (История Августов. Север. 9.5), и так как Нигер, дескать, был врагом иудеев (История Августов. Нигер. 7.9), то этому противоречит то, что Элия Капитолина, то есть столица иудеев, чеканила монеты в честь Нигера (DE SAULEY. Numism. de la terre sainte, p. 95), и то, что Север позднее вывел в Себасту, столицу Самарии, колонию, — очевидно, в знак награды (Ульпиан. Дигесты. L.15.7). Прозвания, данные VI Железному, свидетельствуют, что он, так же, как и соседние области Самарии, чья столица получила то же самое почетное именование — F(idelis) C(onstans) (HASEBROEK. Untersuchungen zur Geschichte des Kaisers Septimius Severus, Heidelberg. 1921, S. 66), оказывал сопротивление Нигеру или его сторонникам и, на что указывает смысл слова constans (RITTERLING. Rh. Mus. LIX, S. 197 f.), должен был выдерживать осаду врагов.
Значит, именно VI Ferrata в союзе с самарянами не позволил иудеям и войскам Нигера разорить Самарию и получил за это благодарность от Севера.
На этот счёт можно привести надпись, рассказывающую о судьбе Луция Домиция Валериана — CIL VI 210 = ILS 2103 из Рима от 9 января 208 года: «Pro salute dd(ominorum) nn(ostrorum) Augg(ustorum), / Herculem defensorem, genio centyriae [sic] ex voto posuit / L(ucius) Domitius Valerianus, / domo Kapitolade, stip(endiorum) XVIII / mil(es) coh(ortis) X pr(aetoriae) p(iae) v(indicis) 7 (centuria) FI(avi) Caralitani. / Lectus in praetorio dd(ominorum) nn(ostrorum) / ex leg(ione) VI Ferrata f(ideli) c(onstante), missus honesta missione / VII idus Ianuar(ias) dd(ominis) nn(ostris) / Imp(eratoribus) Antonino Pio Aug(usto) III et Geta nobilissimo Caesar(i) II co(n)s(ulibus)».
Из надписи следует, что Валериан поступил на службу в легион VI Ferrata в январе-феврале 190 года и прослужил там 5 лет, после чего был переведён в X Преторианскую когорту Pia Vindix, где прослужил до начала 208 года, после чего получил отставку. Вряд ли Север допустил бы в число преторианцев выходца из враждебного легиона. Впрочем, доказательство, конечно, слабое.
Когда армия Ануллина вступила в Киликию, Нигер выдвинулся ей навстречу для решительного сражения. С его армией пошло много антиохийских добровольцев, в том числе «золотой молодёжи», которые не усиливали, а ослабляли армию. Но и не взять их Нигер не мог, ведь Антиохия была его опорой.
Примерно в ноябре 194 года противники встретились в битве при Иссе. Точное место сражения не известно, но, возможно, оно лействительно происходило там, где когда-то сражались Александр и Дарий. Армии встретились друг с другом уже под вечер и не решились начинать битву в наступающих сумерках. Они разбили лагеря и бодрствовали всю ночь, выставив усиленные караулы, ожидая внезапного удара врага. С первыми лучами солнца противники начали выстраиваться для боя и ринулись друг на друга со всем пылом и яростью, прекрасно понимая, что сражение будет решающим. Окрестные холмы усеяли многочисленные зеваки из соседних городов и селений, не желавшие упустить такого уникального зрелища.
Приведём описание сражения, данное Дионом Кассием: «Итак, Нигер расположил здесь свой лагерь на хорошо укрепленном холме и поставил впереди тяжеловооруженных пехотинцев, затем дротикометателей и метателей камней, а позади всех — стрелков из лука, с тем чтобы передние ряды, сражаясь врукопашную, могли сдерживать своих противников, в то время как остальные вели бы обстрел на расстоянии поверх их голов. Что касается его флангов, то слева он был защищен крутым обрывом, спускающимся к морю, а справа — непроходимым лесом. Таким вот образом выстроил он свою армию, а в тылу расположил обозы, с тем чтобы никто из его солдат не мог бежать, даже если бы захотел. Ануллин, видя это, поставил впереди тяжеловооруженные отряды, а позади них — все свои легковооруженные силы, чтобы те, стреляя поверх голов первых, издалека удерживали неприятелей, давая возможность стоявшим впереди в безопасности наступать вверх по склону; свою конницу под началом Валериана он послал в обход, приказав любым путем обойти лес и внезапно обрушиться на войска Нигера с тыла. Когда противники сошлись в рукопашной схватке, одна часть воинов Севера выставила свои щиты перед собой, а другая подняла над собой, образовав „черепаху“, и таким образом они приблизились к врагу. Очень долгое время шла равная битва, но затем воины Нигера стали брать верх благодаря численному перевесу и характеру местности. И они бы добились полной победы, если бы вдруг на ясном небе не собрались густые тучи, не задул яростный ветер, за которым последовали мощные раскаты грома, молнии и ливень, ударивший им прямо в лицо; и в то время, как войскам Севера, у которых все это происходило за спиной, ничто не причиняло вреда, солдаты Нигера, видя это перед собой, пришли в сильное замешательство. Сама эта внезапно разразившаяся буря в одних вселила величайшую отвагу, как будто им на помощь пришло божество, а в других — страх, что боги обратились против них; одним это придало дополнительные силы, других поразило ужасом, несмотря на всю их мощь. И когда солдаты Нигера уже обратились в бегство, появился Валериан. Увидев его, они вновь обернулись лицом к противнику, но затем, когда Ануллин отбросил их назад, опять повернулись кругом; так, бросаясь то в одну, то в другую сторону, они метались в поисках места, где могли бы прорваться. Это обернулось самыми большими за всю войну потерями, ибо погибло двадцать тысяч солдат Нигера» [Дион Кассий. Римская история 75. 7–8].
Судя по данному рассказу, Нигер надеялся сдержать натиск опытных дунайских и рейнских легионов, выстроив свои менее боеспособные войска на склоне, спускавшемся в сторону противника. Легионы (III Gallica, IV Scyphica, X Fretensis, XII Fulminata, XV Apollinaris, XVI Flavia Firma, возможно III Cyrenaica) и пешие ауксилии построили переднюю линию обороны, а из-за их спин более лёгкие подразделения, которых на Востоке было много (одних лучников до 20 когорт и ал), должны были осыпать противника стрелами, дротиками и камнями. Отразив атаки и нанеся серьёзные потери европейским войскам, Нигер надеялся мощной контратакой сбросить их в море.
Весь план Нигера рухнул из-за опытности европейских войск и их командующего Корнелия Ануллина. Старый воин прекрасно понял замысел Нигера и парировал его двумя способами. Во-первых, он построил свои легионы и пешие ауксилии «черепахой», прикрыв тем самым своих солдат от метательных снарядов противника, а во-вторых, построил задние ряды в точности подобно Нигеру, и они также принялись обстреливать войска противника через головы легионеров.
Кроме того, хитрый Ануллин, в отличие от Нигера, никак не использовавшего свою кавалерию, приказал Луцию Валерию Валериану взять всю конницу, возможно, даже легионную и скрытно отправил его в дальний обход леса на правом фланге армии Нигера. Конница должна была ударить в тыл противника, уже уставшего от долгого боя. Так оно и случилось.
Удачно построенная «черепаха» позволила легионерам Ануллина избежать серьёзных потерь, но численно превосходящие войска Песценния начали теснить армию Ануллина. То, что войска Севера спасла внезапная гроза, ударившая в лицо воинам Нигера, пусть останется в разделе побасёнок, пусть даже эта гроза и имела место. На самом деле, очевидно, что, когда армия Нигера потеснила северианцев в долину внизу склона, она просто потеряла преимущество в возможности обстрела противника сверху. Может быть даже, что Ануллин сознательно приказал своим войскам несколько отступить, позволив врагам спуститься с холмов. Ну, а на равнине более опытные легионеры Ануллина быстро показали, на что способны. Армия Нигера начала терпеть поражение и отходить, пока ещё организованно. Нигер мог надеяться повторить утреннюю ситуацию, вернувшсь на склон. Именно в этот момент появилась кавалерия Валериана, которая с ходу атаковала ауксилии Нигера и подвергла их жесточайшему разгрому. Легионы Нигера пытались перестроиться, для отражения удара конницы, но пехота Ануллина не дала им ни малейшего шанса, тут же усилив натиск с фронта. Разгромленная армия Нигера заметалась в теснинах, пытаясь прорваться в Антиохийскую долину и понесла при этом страшные потери. 20 тысяч убитых — это треть армии Нигера. Погибло также много зевак, которые вместо зрелища получили жалкую смерть от разгорячённых европейских солдат. Самому Нигеру на мощном коне удалось бежать в Антиохию, а остатки армии его рассыпались.