7 марта 196 года, в день рождения своего младшего сына Геты, Септимий устроил в Виминации военные игры, «назначив в качестве наград серебряные вещи, то есть браслеты, шейные цепи, пояски. Тут юноша и полуварвар, с трудом говоривший по-латыни, почти что на фракийском языке при всех просит императора дать ему разрешение состязаться с теми, кто занимал на военной службе не последнее место. Удивленный его большим ростом, Север, чтобы не нарушать военной дисциплины, поставил его на первый раз против лагерных служителей, но выбрал из них самых храбрых. Максимин без передышки победил шестнадцать лагерных служителей, он получил шестнадцать незначительных невоенных наград, и было приказано записать его на военную службу.
Случилось, что на третий день после этого Север выехал в поле и увидел, как Максимин по-варварски резвится среди толпы; он тотчас же приказал трибуну призвать его к порядку и научить правилам римской дисциплины. Тогда Максимин, поняв, что император говорит о нем, как варвар возмечтал, что он уже известен государю и отмечен им среди множества; он подошел к ногам императора, ехавшего верхом. Тут Север, желая узнать, насколько тот вынослив в беге, пустил коня, делая много поворотов. Когда престарелый император уже утомился, а Максимин, не останавливаясь, пробежал большое расстояние, Север сказал ему: „Ну что, фракиец, хочешь еще побороться после бега?“. Тогда Максимин ответил: „Сколько угодно, император“. После этого Север сошел с коня и велел померяться силой с Максимином самым бодрым и сильным воинам. Тут Максимин, как обычно, без передышки победил семерых самых сильных и — единственный из всех — кроме награды серебром получил в подарок от Севера золотую шейную цепь; ему было приказано всегда стоять во дворце среди личной охраны государя. С этого времени он и стал заметным, славным среди воинов; трибуны его любили, соратники смотрели с подозрением, он мог добиться от императора всего, чего хотел. Север помогал ему даже получать военные чины, хотя он и был совсем юным. Он выделялся среди всех своим высоким ростом, крупным телосложением, красотой, огромными глазами и белым цветом кожи» [Юлий Капитолин. Двое Максиминов. II–III].
Из этого текста Капитолина мы можем сделать несколько выводов. Во-первых, год приёма Максимина на службу довольно условен. Из текста ясно, что Север встретился с ним тогда, когда Максимин ещё жил в своём родном посёлке, откуда пришёл на праздник. Но Север был в Мёзии 7 марта только в 194 и в 196 годах. Поэтому, здесь может иметься в виду именно 194 год, особенно, учитывая постоянные утверждения о юном возрасте Максимина.
Во-вторых, обычно утверждается, что Максимин к моменту встречи с Севером уже служил в ауксилиарной коннице. Это не так. Из текста совершенно ясно, что Максимин тогда был гражданским и впервые поступил на военную службу. Это говорится прямо, да, к тому же, видно из контекста. Максимин плохо говорил по латыни, но если бы он уже служил несколько лет, то ничего подобного бы не было. Максимин не мог соревноваться с военными и попросил об этом императора. И он был награждён невоенными наградами, поскольку не был военным.
Конечно, с Максимином Фракийцем мы ещё встретимся.
Весной 196 года события стали развиваться быстрее. Альбин переправился со своим войском через Ла-Манш, рискованно ослабив оборону стены Адриана от набегов северян. Поскольку из провинций, располагавших войсками, его поддержала только Испания, имевшая всего один легион VII Gemina Felix и несколько ауксилий, Альбину пришлось снимать из Британии гораздо большую часть войск, чем это обычно делалось.
В Британии, напомним, дислоцировалось три легиона: II Augusta, VI Victrix p. f. и XX Valeria Victrix. Вероятно, Альбину пришлось взять их практически полностью, оставив в каструмах лишь по паре когорт для охраны. Это дало ему около 13 000 легионеров, учитывая обычный некомплект.
Что касается ауксилий, то в Британии находилось до 11 ал и до 42 когорт, из которых не менее 11 были тысячными. Это 38 000 воинов полным счётом. Если Клодий Альбин забрал две трети из них, какие-то ауксилии целиком, какие-то вексилляциями, то он увёл на континент примерно 25 000 ауксилиариев.
Таким образом, всего Альбин мог привести из Британии 38 000 воинов. Испанская вексилляция Луция Новия Руфа могла добавить к этому числу около 3000 легионеров и столько же ауксилиариев. А это уже повышало численность армии Альбина до 44 000 человек.
Несомненно, к ним нужно добавить ауксилиариев, дислоцировавшихся в Галлиях, но это не более тысячи человек. Зато сами галлы и испанцы наверняка произвели набор и дали Альбину ещё десяток-другой тысяч человек новобранцев.
Заняв Галлию, он избрал местом своей штаб-квартиры Лугдунум. Наверняка, это произошло потому, что в Лугдунуме был императорский монетный двор. На выпущенных им монетах значился его полный императорский титул. Часть монет он посвятил Духу Лугдунума (GEN. LVG.), чтобы польстить провинциальной галльской гордости. Надпись CLEMENTIA AVG (usti) подразумевала, что раз он уже победил, то столице не следует его бояться. Последним выпуском Альбин почтил «Верность Легионов» (FIDES LEGIO Num).
Впрочем, заявление о верности легионов не отражало действительности, поскольку, легионов у него было всего четыре.
Самый главный и решающий проигрыш Клодия Альбина состоял в том, что ему не удалось перетянуть на свою сторону Рейнскую армию и Ретийскую группировку войск.
Очевидно, Север не скупился на обещания воинам и населению Германии, опасаясь их перехода на сторону Клодия Альбина. Альбин был доброжелателен и популярен, рейнские войска недавно воевали под его командованием против германцев, а Галлия уже определённо признала его императором и готова была за него воевать. Как, впрочем, и Испания. Отсюда нам становится совершенно понятна обеспокоенность Септимия по поводу Рейнской армии и войск Реции, всегда рассматривавшихся как единая военная группировка. Легату Нижней Германии Вирию Лупу император доверял, явно имея на то основания. Возможно, у Лупа были плохие отношения с Альбином, что позволяло надеятся на его верность.
Легата Верхней Германии мы не знаем, но он, определённо, также был верен Северу. Альфёльди высказал предположение, что легатом Верхней Германии. в 192–197 годах был Гай Меммий Фид Юлий Альбий [Geza Alfoldy. Noricum. Appendix VI].
Гай Меммий родился около 149 года в городе Булла-Регия в Африке, бывшей столице царя Масиниссы. Его семья, а позже он сам, его жена и дочь выполняли по отношению к Булле функции патронов (ILAf, 453, 454; АЕр, 1921, № 45). Свою карьеру Меммий начал децемвиром по судебным делам (около 169 года), затем служил трибуном-латиклавием легиона II Augusta в Британии (около 170–172 года), после чего получил должность квестора в провинции Азия (около 173–174 гг.). Мы видим перед собой сенаторскую быструю карьеру, в ходе которой Меммий всего три года прослужил в армии, зато квестуру прошёл в престижной Азии. Затем Фид стал aedilis cerialis, то есть одним из двух «новых эдилов», введённых в состав магистратур Юлием Цезарем. Эдилитет Фида предполагается нами в 175 году, после чего он был назначен легатом пропретором Африки, в каковой должности он отбыл три срока (около 176–178 гг.). В результате успешной работы в Африке, Юлий Альбий получил претуру (около 179 года). В начале правления Коммода Гай Меммий исполнял юридическую должность в Италии и Траспаданской области (около 180 года), а затем вдруг был назначен легатом легиона VII Claudia p. f. в Виминаций (около 181–183 гг.). Соседним легионом IV Flavia Felix тогда же командовал Децим Клодий Альбин, выдвиженец Коммода. Командование Гая Меммия легионом пришлось на войну со свободными даками, которая закончилась для римлян победоносно, но какие выводы по поводу Меммия сделал Коммод, мы не знаем. Меммий получил должность проконсула Бэтики (184–185 гг.) не будучи ещё консулом, но и Бэтика не имела легионов. Далее Меммий исполнял непонятную должность, звучащую как praef. Mink (около 186 года). Префект чего-то. А в следующем году (187-й) он стал куратором Фламиниевой дороги. Наконец, в 188–191 годах Гай Меммий стал легатом пропретором Норика, где пробыл два срока. Провинция была с одним легионом, но, всё же, с легионом. Так что, у Меммия опять всё было хорошо. Более того, в конце того же 191 года, ну, или в начале следующего 192-го, Фид, ровно в 42 года, стал консулом-суффектом. А вот после этого в имеющейся у нас надписи указана следующая должность Меммия — leg. Aug. pr. pr. prop…ris. Название провинции стёрто, но ясно, что он и там пробыл три срока. А провинция может быть Верхней Германией и годы наместничества Фида можно рассчитать, как 192–197-й.
Легатом же Реции в условиях начинавшейся новой войны Септимий поставил своего свояка Гая Юлия Авита Алексиана (196–197 гг.). Алексиан имел римское гражданство и происходил из сословия всадников. Он родился и вырос в Эмесе. О его происхождении мало что известно. Исходя из предполагаемой даты рождения его дочери можно сделать вывод, что Алексиан родился в 155 году.
Его биография известна из надписи, найденной в иллирийской Салоне. Свой cursus honorum он начал со службы в армии. Очевидно, в 175 году, после разгрома Авидия Кассия, Алексиан возглавил в ранге префекта когорту Ulpia Petreorum (ок. 175–177 гг.). Номер когорты, к сожалению, неизвестен, но все 6 Петрейских когорт дислоцировались на Востоке, от Каппадокии до Аравии. Значит и Юлий Авит служил там же. Почему после разгрома Авидия Кассия, очевидно. Если бы он служил при Кассии, его карьера на этом бы и закончилась. Каппадокийская когорта III Ulpia Petraeorum sagittaria miliaria equitata, в нашем случае, отпадает, поскольку была тысячной, а с тысячных когорт карьеру, практически, не начинали. То же можно сказать и о аравийской когорте II Ulpia Petraeorum milliaria equitata. Остаются две сирийские и две палестинские пятисотенные когорты. Где-то там Авит и начал службу.
Тогда же он, вероятно, и женился. Женой Алексиана стала Юлия Меса, старшая дочь Гая Юлия Бассиана, первосвященника Храма Солнца в Эмесе. Храм был посвящён сирийскому и арамейскому богу солнца Эль-Габалу (аналог финикийского Баала).