И вновь начальником снабжения армии (procuratori annonae ob expeditionem felissimam Gallicam) был назначен Марк Россий Витул.
Если у Септимия не было Восточных легионов, он имел вексилляции 16 легионов Рейна и Дуная (14 если дакийская вексилляция ещё находилась в Африке). Это, примерно, 40 000 легионеров. Столько же надо добавить ауксилиариев и несколько тысяч гвардейцев. Всего, таким образом, получается около 90 тысяч бойцов. Это если Север снял с лимеса лишь половину войск. Децим Клодий Альбин, как мы помним, мог выставить не более 50 тысяч римских воинов и какое-то количество галлов. Оно могло быть большим, однако боевые качества этих неопытных добровольцев были крайне низкими.
Поэтому, узнав о приближении огромной армии Септимия, Альбин немедленно начал отводить свои войска в Галлию. Император же форсированными маршами двигался по Дунайской дороге, приводя в порядок дела в Норике, Реции и обеих Германиях, откуда, видимо, дополнительно взял часть войск.
К началу февраля Септимий находился уже в Нижней Германии, скорее всего, в Колонии Агриппине. Оттуда, по via Agrippa, через Августа Треверорум, Диводурум, Андематуннум и Кавиллонум, Север двинулся к Лугдунуму, где собрал все свои силы Клодий Альбин. Уже в это время, по словам Лампридия, часть сторонников Альбина из числа знати и командиров, начала перебегать на сторону Севера. При явном перевесе сил Септимия, исход кампании у многих уже не вызывал сомнения.
Первое сражение состоялось в середине февраля 197 года у Тинурции, городка на Араре в 64 км к северу от Лугдунума.
Об этом сражении упоминает только Лампридий [Север. XI, 1–2], который уверяет, что Север одержал большую победу, но чуть не погиб сам, когда свинцовая пуля из пращи убила его коня, придавившего императора, и воины подумали, что он погиб. Они чуть не выбрали себе нового правителя.
Неизвестно, насколько можно доверять этому сообщению. Дело в том, что в следующем, решающем сражении, Север также потерял коня и оказался в опасности. Вполне может оказаться, что Лампридий смешал события и отнёс случай при Лугдунуме с моментом битвы при Тинурции. Дион Кассий вообще не упоминает о сражении при Тинурции, хотя до нас не дошёл его полный текст. К тому же, у Диона есть замечание, что Север впервые лично присутствовал на поле боя только под Лугдунумом. Как же он тогда мог пострадать при Тинурции? Непонятен сам смысл этого сражения. Что это было? Стычка авангардов или попытка Альбина дать решающее сражение? Скорее первое.
Собственно, решающее сражение состоялось 19 февраля 197 года и известно как битва при Лугдунуме. Это — одно из величайших по своим масштабам сражений античных времён, известно нам очень плохо. Так, всего несколько ярких эпизодов у Диона Кассия и Геродиана. И всё.
Дион Кассий уверяет, что оба соперника при Лугдунуме имели по 150 тысяч воинов. Эти цифры, конечно, стоит сразу отбросить. Примерный количественный состав армий мы уже вычислили. У Септимия он вряд ли достигал 90 тысяч, а у Альбина 50–60 тысяч. Ну, может, несколько больше за счёт галлов.
Описывая качества командующих, Дион говорит, что Север лучше знал военное дело и был превосходным полководцем. Но из чего это следует? Из биографии Севера мы знаем, что он очень мало служил в армии и не участвовал ни в одной хоть сколько-нибудь значительной кампании. Даже став императором, Север в военных делах полагался исключительно на своих друзей и помощников. Сам же Дион и подчёркивает неопытность Севера на поле боя. Север, несомненно, был прекрасным стратегом, что мы видим во всех его войнах, но насчёт тактики такое вряд ли можно утверждать.
Битва при Лугдунуме
Напротив, Децим Клодий Альбин был профессиональным военным, который воевал лично и много с самой ранней юности. Причём воевал исключительно успешно и умел находить общий язык с солдатами. Он был не только прекрасным тактиком, доказав это, кстати, в начале кампании против Севера, но и стратегом. Ведь ему, несмотря на крайний недостаток сил, едва не удалось овладеть западными провинциями вплоть до Норика.
В битве при Лугдунуме Альбин также показал хорошую подготовку места сражения, грамотно составил план битвы и победил бы, если бы не превосходство Септимия в силах.
Мы не знаем, как были выстроены войска, можем лишь предположить, что Септимий поставил на своём правом фланге иллирийские легионы, а Альбин на своём — британские. Причём, воины Альбина вырыли перед своим правым флангом «волчьи ямы» в виде замаскированных траншей и ям со вбитыми в их дно кольями и умело заманили в эти ловушки левый фланг Севера. Они выступили правильным строем навстречу левофланговым частям Септимия, но перед замаскированными ямами остановились как бы в нерешительности и стали метать в противника пилумы с большого расстояния. Этот факт подтверждает присутствие на правом фланге Альбина легионов. Только они располагали пилумами.
Затем, британские легионы сделали вид, что дрогнули перед массой надвигавшихся на них войск Севера и начали потихоньку отступать. Воодушевлённые «трусостью» «британцев» войска Севера ринулись в атаку и со всего маху влетели в «волчьи ямы». Разверзся ад. Передние ряды уже копошились внизу, пробитые кольями, а задние всё напирали сзади, ни о чём не догадываясь и тоже обрушивались вниз. Дион пишет, что в ямы попали и кони, и люди, из чего мы можем сделать вывод, что пострадавшими оказались ауксилии Септимия, которыми он хотел обойти правый фланг противника.
Но и это было не всё. Правый фланг Альбина опирался на длинный овраг. Когда воины Севера поняли, что впереди что-то не так, они стали тормозить, но сзади продолжали напирать всё новые подразделения. Не в силах сдержать их напор, передние ряды стали смещаться влево, стремясь уйти с линии атаки своих товарищей и неожиданно начали падать в овраг. Задние активно их подталкивали и падали сами. Они тоже увидели впереди свалку и тоже стали уходить влево, сталкивая в овраг всё больше народа. Положение усугубили действия Альбина, который выдвинул вперёд свои ауксилии, и они начали активный обстрел войск противника, нанося им дополнительные потери.
Увидев полный разгром своего левого фланга, Север во главе преторианцев и конных гвардейцев бросился на помощь и попал в тот же мешок. Видимо, именно тогда пуля пращника убила его коня, и все подумали, что император погиб. Преторианцы и equites singulares сами застряли у оврага и «волчьих ям», за которыми несокрушимой стеной стояли британские легионы. Решив, что император погиб, гвардейцы дрогнули и начали отступать. Север бежал вместе со всеми, то ли потеряв, то ли бросив свой пурпурный императорский плащ. Он пытался остановить бегущих и в какой-то момент ему удалось это сделать. Часть преторианцев остановилась и в остервенении начала резать напирающих сзади воинов. Те в ошеломлении развернулись и бросились назад. Тут только преторианцы поняли, что в панике и ярости убивали своих же товарищей, бежавших сзади.
Септимий Север у обезглавленного тела Клодия Альбина
По словам Геродиана [История. III, 7,3], «британцы» уже запели свою победную песню, уверенные в полной победе, когда всё радикально изменилось. На фланге и в тылу Альбина появилась кавалерия Лета. Нам, собственно, ничего не известно о человеке по имени Юлий Лет. Вроде бы он был легатом одного из верхнепаннонских легионов у Септимия Севера в 193 году. Теперь же Лет был препозитом конной вексилляции на левом фланге Севера. Похоже, что Септимий сам отправил конницу Лета в обход оврага и всего правого фланга Альбина. Лет уже давно это сделал, однако выжидал, как сложатся события. По мнению Диона Кассия, да и самого Септимия Севера, Лет ждал, что Север погибнет, чтобы самому выдвинуться в императоры. Ещё лучше было бы, если бы погиб и Клодий Альбин.
Подумав, что, по крайней мере, Север пал, Лет дал приказ своей коннице атаковать. Она ударила во фланг и тыл Альбину и после недолгого сопротивления, обратила его правый фланг в бегство. Люди Альбина, которые уже считали себя победителями, вдруг обнаружили у себя за спиной совершенно свежую многочисленную кавалерию. Для них это оказалось чересчур. Британские легионы дрогнули и покатились назад. Преторианцы посадили Севера на коня, нашли его алый плащ, и он возглавил их контрнаступление. Легко представить себе ярость и испуг Лета, внезапно обнаружившего императора живым. Однако, Септимий никак не показал, что понял причину промедления своего препозита [Дион Кассий. Римская история. 76. 6].
Тем временем, на правом фланге армии Севера всё шло хорошо с самого начала. Там опытные легионы довольно легко опрокинули ауксилии Альбина и погнали их к лагерю. К моменту кризиса в сражении, правый фланг Севера уже вовсю штурмовал неприятельский лагерь. Увидев эту картину, отступающие легионы Альбина не стали останавливаться в лагере, а продолжили отход до самого Лугдунума, где значительная часть их рассеялась. Сам Клодий Альбин укрылся в каком-то доме у реки Родан, но скоро увидел приближающихся всадников Севера и покончил с собой. Существуют разные версии его гибели. По одной, он сам бросился на меч, по другой, его пронзил мечом раб. Видимо, ещё живого его схватили и привезли к Септимию. Тот, только что переживший страшное потрясение и едва не лишившийся всего, в том числе самой своей жизни, приказал отрубить Альбину голову и отвезти в Рим, а тело бросить у входа в императорский шатёр. Всё это время Септимий сидел на коне и когда тело Альбина было брошено у шатра, не насытившийся местью император направил на него коня.
Животное испугалось и не хотело идти по трупу и Север в ярости хлестнул его плёткой, заставив-таки проскакать по останкам. После этого, истоптанный труп Альбина несколько дней лежал перед палаткой Севера, пока не были привезены тела его жены и сыновей, убитых по приказу императора в Риме сразу после битвы. То есть, он держал семью Альбина живыми на всякий случай, а теперь этот случай исчез и Север безо всякой жалости избавился от родственников Альбина и возможных мстителей за него. Теперь разлагающиеся трупы Альбина и его семьи были брошены в Родан.