В течении 7 дней тянулись представления, игрища, показ диких животных, что особенно запомнилось народу. Зверей в первый день выставили 100, во второй — 200 и так далее. Однажды Плавтиан выставил 60 кабанов, сражавшихся друг с другом. В амфитеатре соорудили огромный загон в форме корабля, из которого одновременно выпустили четыреста диких зверей — львов, пантер, медведей, туров.
Публия Фульвия Плавтилла
28 августа 202 года состоялось бракосочетание 14-летнего Бассиана с Публией Фульвией Плавтиллой (CIL VI 1074 = ILS 456).
Именно это бракосочетание оказалось той вершиной власти, которой достиг Плавтиан, став таким образом членом императорской семьи. И опять бесценный свидетель событий того времени, Кассий Дион, сообщает нам подробности этого брачного союза: «Приданого, которое он дал за дочкой, с избытком хватило бы на пятьдесят принцесс. Мы собственными глазами видели его, когда все приданое принялись переносить через Форум во дворец. Мы также приняли участие в свадебном пиршестве, устроенном отчасти с царственной, отчасти с варварской роскошью, и получили в подарок не только всевозможные обычные кушанья, но также сырое мясо и живых животных разного рода» [77.1,2].
Север неустанно осыпал своими милостями префекта претория, то щедро награждая крупными суммами денег, то присваивая новые и новые почетные звания. Например, Плавтиан был удостоен консульских отличий (ornamenta consularia) [Геродиан. История. III. 11.2] и поэтому считался дважды консулом (в 203 г. он был ординарным консулом). Кроме того, он был понтификом (CIL VI 1074). Но Плавтиан ещё и капризничал. Хотя сенат издал много постановлений о его возвеличивании, он принял лишь немногие почести, сказав им: «Любите меня в душе, а не в постановлениях» [Пётр Патрикий. Exc. Vat. 133 (p. 227 Mai. = p. 211, 9-HDind]. Звание сенатора он, кстати, принял. Что же. Это говорит о политической грамотности и опытности Плавтиана. Если он отказывался от почестей сената, значит, он опасался ревности и настороженности императора. Хотя сенаторы старались. Кто-то из них даже осмелился писать к нему как к четвертому Цезарю (учитывая Септимия, Бассиана и Гету). Кроме того, со следующего года, все воины и сенаторы клялись «Фортуной Плавтиана» (ведь он стал консулом и давал пароль) и все граждане возносили молитвы за сохранение его жизни.
Во второй половине года Север вновь занялся государственным управлением. Видимо, тогда были приняты новые законы, среди которых можно упомянуть: Закон о наследовании, который уравнял в правах солдат (concubinatus) с гражданскими людьми. Кельтская леуга (2,3 км) была признана мерой длины наравне с римской милей (1,5 км). Вышел и указ, который запрещал обращение в еврейскую или христианскую веры. О нём мы уже упоминали.
Именно после этого указа в амфитеатрах обильно полилась кровь людей, которых стали называть мучениками христианства. Начиная с 202 года поднялась волна преследования христиан. В первое десятилетие своего правления император был в принципе толерантен к ним, точнее сказать, равнодушен. А возможно, он даже в чем-то им симпатизировал, что подтверждают отдельные незначительные факты. Однако его указ 202 года, запрещающий иудеям и христианам распространять свою религию, полностью изменил положение в стране. Верующих в Христа становилось все больше, и они не намеревались отказываться от своей религии. С этим не мирились жрецы храмов традиционных богов, конфликты и стычки увеличивались. Правда, не все наместники в провинциях строго соблюдали императорский запрет, впрочем, как и многие другие его указы, и поначалу стычки носили локальный характер. Наиболее строгое следование закону наблюдалось в Каппадокии, Египте и в провинциях Северной Африки, где как раз больше всего появилось страстных последователей новой религии.
О преследованиях христиан пропретором Каппадокии Луцием Клавдием Гиеронимианом мы уже писали.
В Александрии погиб мученической смертью некий Леонид. Остались вдова и семеро сыновей, из которых старшему Оригену было всего 17 лет. Этот юноша вскоре прославился благодаря своей неслыханной учености и непоколебимой вере. Он был одним из самых просвещенных людей в истории человечества и наиболее благочестивых представителей христианства не только в древности, но никогда не удостоился причисления к лику святых, поскольку сам кастрировал себя, дабы избежать соблазна.
В Карфагене в числе шести погибших мученической смертью 7 марта 203 года, были две женщины, Перпетуя и Фелицитата. Сохранившаяся документация их мученичества, в том числе дневник Перпетуи, является одним из наиболее ценных памятников древнехристианской литературы.
Новая религия распространялась постепенно, но неуклонно, а выдающиеся религиозные писатели той поры не прерывали своей деятельности. К самым известным из них относится Тертуллиан из Карфагена, сын центуриона, мастерски владеющий великолепной пламенной латынью. Человеком совершенно другого плана был Климент из Александрии. Этот грек обладал обширными познаниями и владел великолепным литературным языком, отличался широтой воззрений и определенной толерантностью. В своих трактатах он сделал попытку использовать достижения языческой философии в применении ее к христианской теологии. Не испытывая мученического призвания, он умудрился избежать преследований, поскольку в своей родной Александрии возглавлял знаменитую в то время катехитическую школу и вовремя сумел ее покинуть, удалившись в более спокойную провинцию. Освободившийся именно после него высокий пост занял совсем молодой Ориген.
Почему же Север изменил свое первоначальное терпимое отношение к христианству? Можно предположить — под влиянием своих прославленных советников, Папиниана и Ульпиана. Оба они были последовательными почитателями древних римских богов, оба придерживались древнеримских идеалов и считали совершенно необходимым для блага государства продолжать старинную традицию. В том числе и традиционно отрицательное отношение к христианству всех предыдущих цезарей. Ведь большинство из них, не исключая благородного Марка Аврелия, пытались всеми возможными способами сдерживать распространение новой религии, усматривая в ней нечто чуждое для Рима, трудно поддающееся контролю государства, а в социальном отношении и вовсе опасное, поскольку основными последователями христианства были представители низших слоев населения.
В почитании же традиционных богов Север всегда был примером для подданных. Он очень серьезно относился к своим обязанностям, являясь верховным жрецом, будучи императором. И в этой должности был первым лицом империи во всем, что касалось культов. Он положительно воспринимал некоторые верховные божества в ряде римских провинций, например, в Африке, его родине, и в Сирии, откуда родом была его жена. С особенным почитанием Север относился к египетскому богу Серапису. Кроме того, Север верил предсказателям и магам, вещим снам, доверял астрологии, впрочем, как и большинство людей того времени.
Ужесточение отношения римских властей к христианству, несомненно, задержало распространение новой религии, быть может, на те самые 100 лет, которые понадобились христианству, чтобы овладеть умами и душами значительной части людей первой половины IV века, в том числе нобилитета, позволив тем самым христианству стать сначала равной, а затем государственной религией Рима. Эти 100 с небольшим лет до Миланского эдикта стали временем последней попытки язычества сохранить своё влияние на людей и свою идеологию жизни и политики в тогдашней Ойкумене, базировавшейся на достижениях греческой, римской, азиатской, финикийской, персидской, египетской и некоторых других цивилизаций дохристианской эпохи.
Консулами следующего, 203 года, Север определил своего брата Публия Септимия Гету и Гая Фульвия Плавтиана. Оба получили по второму консулату. Гета ненавидел Плавтиана, подозревал его в стремлении к узурпации, но боялся раздражить брата, души не чаявшего в префекте претория, поэтому помалкивал.
В конце концов Септимий так избаловал Плавтиана, что тот совсем перестал сдерживаться и, потеряв остатки совести, стал вести себя как полновластный властитель. По словам Кассия Диона, даже чиновник, устанавливавший порядок рассмотрения судебных дел императором, как-то в ответ на приказание Севера, в тот момент ничем не занятого, представить на его рассмотрение какое-нибудь дело, отказался выполнить распоряжение, заявив: «Я не могу этого сделать, пока мне не прикажет Плавтиан». На центральных площадях городов Плавтиану воздвигали памятники, пышностью превосходящие статуи императора, а возводили их и местные власти, и сенаторы, и частные лица. В храмах публично возносились молитвы богам за его здравие. Когда Плавтиан шёл по Риму, охрана требовала, чтобы никто не смел смотреть на него и все отворачивались.
Юлия Домна
А сам Плавтиан проводил дни и ночи в своем квиринальском дворце в самых разнузданных оргиях. Он изрыгал съеденное прямо на пиру, когда уже не мог переваривать пишу из-за обилия снеди и вина; шла дурная слава и о том, как он использовал девушек и юношей, но при этом собственной жене он никогда не позволял ни видеть кого-либо, ни появляться перед кем-либо, даже перед Севером и Юлией, не говоря уже о прочих.
С императором он настолько не считался, что даже позволял себе унижать его супругу, императрицу Юлию Домну. Опутывал ее грязными интригами и делал все, чтобы настроить Севера против жены, опасаясь ее влияния. Всемогущий префект даже подвергал пыткам приближенных дам императрицы и ее приятельниц из высших слоев общества, желая получить от них порочащие императрицу показания. Отлично отдавая себе отчет в намерениях Плавтиана и зная его силу, Юлия наконец решила вообще удалиться от всех государственных дел, вести уединенный образ жизни, занимаясь философией и общаясь только с интеллектуалами.
Среди последних выделялся грек Флавий Филострат, выдающийся эссеист, автор сохранившейся до наших дней биографии Аполлония из Тианы — знаменитого бродячего философа, мистика и чудотворца, жившего в I веке н. э., которого называли языческим Христом. Написан труд был по просьбе императрицы, очень почитавшей Аполлония.