Снаружи палатки раздались звуки борьбы и плеск воды, наливаемой в вёдра. Наверное, Маркус и Айсдра принялись за стирку. Меня снова захлестнули муки совести, и глаза наполнились слезами. Вся деревня, мама малышки... имя девочки... мы потеряли всё. Травы и лекарства Рахиль, её тайные записи, всё исчезло в считанные дни. Что это за болезнь, что некоторые живут по несколько дней, а другие мучаются считанные часы, но умирают все? Все, кроме меня.
Конечно, у них не было Гила. Я улыбнулась, вытирая слёзы. Я не могла просить ученика лучше. Он был так увлечён своими новыми умениями. Взял старый седельный вьюк и потратил свободное время, чтобы превратить его в подобие сумки, пришить широкий ремень и добавить карманы для «множества полезных вещей». Он предложил отдать его мне, но я сказала ему оставить этот себе, а мне сделать другой.
Моя улыбка слегка угасла. Гил нашёл способ сбить мой жар, после которого у меня осталось достаточно сил для борьбы с вялостью и жидкостями, накопившихся в лёгких. Но я сомневалась, что Эльн будет доволен новым лечением. Он бы хотел травяного лекарства, а я не могла ему ничего предложить.
У меня был лишь отчаянной способ сбить сильный жар и прикосновения, которые вызывали тело делать то, что оно должно было делать самостоятельно. С таким оружием невидимого соперника не победить.
Полог откинулся, и в палатку вошёл Кир. Всё его лицо было усеяно бисеринками пота. Он бросил на меня нежный взгляд, и я немного покраснела, осознав, что мы впервые остались наедине, с тех пор как у меня спал жар.
Он встал в изножье кровати.
— Всё хорошо?
Он кивнул в сторону писем.
— Да. — Я собрала бумаги. — Мне нужно отправить сообщение Эльну и рассказать ему, что произошло.
— Хорошо. Сделаем это до того, как отправиться на Равнины.
Я поражённая уставилась на него.
— Конечно, до того. Мы не можем уехать до окончания сорока дней.
Удивительно, как эти синие глаза могут измениться в одно мгновение. Они стали точно кремень. Кир напрягся.
— Мы подождём ещё один день и убедимся, что ты достаточно окрепла для дороги. Отправляемся в Сердце Равнин послезавтра.
— Ты это не серьёзно. — Я уставилась на него в изумлении. — Кир, нам нельзя приближаться к людям сорок дней. Я ведь уже объяснила…
Мои слова потонули в его громком голосе:
— Милостью элементалей мы наверстаем упущенные дни. Мы воссоединимся с основной армией и оставим это место.
Я резко выпрямилась в постели, и письма полетели с одеяла.
— Эта болезнь убила целую деревню, не говоря уже об Эпоре. Ради любви к Богине, Кир, ты должен меня послушать!
Наши голоса привлекли всеобщее внимание. Маркус вошёл в шатёр, а за ним выглянул Гил, прячась за край полога. Позади них стояла Айсдра, внимательно изучая нас серьёзными глазами.
— Ты выжила. Айсдра и малышка выжили. Мы не заболели. — Кир запрокинул голову, его ноздри раздулись. — Ты же не можешь это отрицать, трофей.
Я изо всех сил пыталась выбраться из кровати, но запуталась в одеялах. Маркус двинулся ко мне, но я была так взволнована, что я отмахнулась от него. Впервые за много дней я разозлилась.
— Дурак. Зачем я здесь, если ты меня не слушаешь?
Это было ошибкой. Лицо Кира стало нечитаемым.
— Ты здесь потому, что принесла дар исцеления моему народу.
Я втянула воздух сквозь зубы, прикусила губу и набросилась на него:
— Но именно это ты и игнорируешь. Если сделаешь по своему, то накличешь на свой народ одну только смерть.
Кир сверкнул глазами.
— Отдыхай. Собирайся с силами. Завтра вечером я отдам приказ. Послезавтра мы отправимся в путь.
Он выбежал из шатра, практически оторвав лоскут от палатки.
Силы покинули меня, и я схватила Маркуса за руки, ища поддержки.
— Маркус, он же не серьёзно? Ведь правда?
Маркус опустил меня на кровать.
— Вашество непреклонен, трофей.
Гил прокрался в шатёр, избегая моего взгляда. За ним вошла Айсдра, неся спящую малышку на руках. Она села на краю кровати и показала мне детку.
— У неё всё хорошо, Лара.
— Нужно время, чтобы понять, что болезнь ушла. — Как бы я не тревожилась, я всё равно улыбнулась, увидев сладко спящее лицо младенца. Айсдра положила ребёнка на кровать рядом со мной. — Она пышет здоровьем, это правда. Питая странную любовь к гарту.
Айсдра кивнула.
— Ей нужно скоро сделать метки.
— Татуировки? — в ужасе уставилась я.
Гил рассмеялся.
— Не в таком малом возрасте, трофей. Мы используем краску, чтобы обозначить принадлежность ребёнка к его племени.
— Тебе нужно придумать узор для своего племени, Лара. — Айсдра казалось неподдельно заинтересовалась изучением пола палатки. — Племени Кси. Старейшины потребуют его, прежде чем наша кровь потечёт в твоих детей. — Айсдра резко выпрямилась. — Мне ещё столько дел нужно переделать, трофей. Оставляю ребёнка на тебя.
Я улыбнулась:
— Конечно, Айсдра. С нами ничего не случится.
Она бросила на меня странный взгляд.
— Не сомневаюсь, Лара.
Стоит ли упоминать, что атмосфера в палатке накалилась, стоило нам с Киром заспорить. Гил по-умному избегал попадаться нам на глаза, особенно когда всё стало совсем плохо, и мы продолжили метать друг в друга молнии до конца вечера. Маркус просто на нас ворчал. Айсдра держалась подальше. Я не настолько ушла в ссору с Киром, чтобы не заметить отстранённое выражение на её лице. Мне показалось, что она думает о смерти Эпора и безрассудстве Кира, но как же я ошибалась…
На следующий день она зашла в палатку с таким грустным лицом, что я перепугалась. Она выглядела как-то по-другому, но лишь реакция окружающих заставила меня замереть. Кир слегка выпрямился, Маркус перестал заниматься своими делами. Гил оторвался от книги о травах, которую я заставила его изучить, и медленно её закрыл. Из-за их реакции я снова посмотрела на Айсдру. Она была облачена в простую тунику и штаны. Ни доспехов, ни оружия. Хоть и с палицей Эпора в руке, она показалась мне обнажённой, словно воин уступил место ранимой женщине. Она посмотрела на каждого из нас по очереди, а затем сосредоточила взгляд на Кире.
— Военачальник.
— Воин.
— Время, военачальник. Оно пришло. Я завершила наше задание, моё и Эпора.
Кир встал.
— И хавершила хорошо, Айсдра из рода Лисиц. Благодарю тебя за службу и желаю всего самого доброго.
Я недоуменно перевела взгляд с одного на другого.
— Что происходит? Ты уходишь, Айсдра?
Айсдра посмотрела на меня, а затем снова на Кира.
— Прошу передай это Престу, военачальник. Он будет носить её с честью.
Она протянула палицу Эпора.
Кир вышел вперёд и кивнув забрал у неё оружие.
У меня бешено заколотилось сердце.
— Айсдра?..
— Безопасного путешествия к снегам, Айсдра, — тихо произнёс Маркус, — и за их пределы.
И в его глазах отразилась та же безысходная печаль.
Поднялся и Гил, всем своим видом выражая стоическое презрение к боли.
— Нет! — закричала я, осознав теперь, что она намеревается делать. Я откинула одеяла с ног и попыталась встать. — Нет, Айсдра, так нельзя.
Я покачнулась, протягивая к ней дрожащую ладонь.
Айсдра сделала шаг и обхватила мои пальцы.
— Трофей, я доставила вас в целости и сохранности. Эпор ждёт меня, и я жду не дождусь нашего воссоединения. — Она крепко меня обняла. — Лара, это наш путь. Постарайся понять и принять.
Я оттолкнула её, но продолжила цепляться за её руки в качестве поддержки.
— Нет. Я не приму. Кир, скажи ей этого не делать. Прикажи ей…
— Лара.
Я обернулась через плечо и увидела, что Кир качает головой.
— Это дело уз. Я не могу здесь приказывать. — Его взгляд скользнул к Маркусу, затем снова ко мне. — Это её выбор и только её
Я повернулась обратно к Айсдре.
— Тогда выбери остаться. Ты нужна мне, Айсдра. — Тут наше внимание привлёк слабый писк из одеял. — Ты нужна малышке.
Айсдра терпеливо обхватила меня за предплечья и опустила на кровать.
— Лара, с тобой и с ребёнком всё будет хорошо.
— Я военный трофей, и я могу…
— Не можешь. — Айсдра встала. — Никто не имеет права вмешиваться в вопросы уз, Лара. Даже трофей.
Она сделала шаг назад и поклонилась Киру.
— Военачальник.
— Воин.
Айсдра повернулась уйти, но прежде чем я успела что-либо возразить, хлопнул полог палатки. В шатёр проник морозный воздух, и показался Жоден. Его широкое лицо было мрачнее тучи.
— Жоден? Что случилось? — спросил Кир.
— Эпидемия… в лагере.
Глава 8
Мой отец любил танцевать. Он мог неожиданно приказать музыкантам играть и пуститься в пляс с лордами и леди по тронному залу, не отдавая предпочтения ни торжественному променаду, ни бойкой джиге. Особенно ему нравился танец, где нужно было занять стул, когда музыка внезапно останавливалась. Его обычно скучный двор начинал хихикать и хохотать, стараясь усидеть на месте. Из-за болезни отца и моего не самого стабильного положения во дворце при правлении брата этот танец не видели несколько лет. Но отчего-то он всплыл в моей памяти, когда все замерли от слов Жодена.
Первым в себя пришёл Кир, схватив мечи и поправив перевязь.
— Лошади?
— Снаружи. — Жоден прошёл в палатку. — Хватит всем.
— Едем.
Кир схватил одеяла со своего спального места и подошёл ко мне. Он расправил одеяло и обернул его вокруг моих плеч. Я уставилась на него, оцепенев от идеи, что мне придётся вот так ехать всю дорогу в лагерь, но Кир не дал мне шанса заспорить.
— Я соберу лекарства. — Гил принялся упаковывать вещи, а Маркус пошёл взять малышку.
Кир же устроил меня в своих объятиях, прежде чем я успела вымолвить хоть слово. Я обернула руки вокруг его шеи и потянулась посмотреть, что творится за его плечом.
— Айсдра?
Все снова замерли, как будто мой голос остановил музыку.
Безоружная Айсдра стояла в центре палатки, выглядя голой и уязвимой. Я никогда не видела такой боли, как на её лице в тот момент. Её словно разрывало надвое, и она страстно желала двинуться в оба направления. Она колебалась, облизывая губы, впервые за всё наше знакомство не зная что делать. Жоден озадаченно наблюдал за разворачивающейся сценой, пока беглый взгляд по палатке не ответил на его невысказанный вопрос. Он закрыл глаза от скорби, и потеря Эпора снова нанесла удар по моему сердцу.