Лейтенант и телефонист понимали, что они могут погибнуть не только от неприятельских пуль, но и от осколков наших же снарядов. Они знали это и были к этому готовы.
Шевенок лежал в своей ямке и подавал команду за командой. Через равные промежутки времени вылетали снаряды. Одни из них падали поблизости от дота, поднимая высокие столбы земли и дыма, другие со страшным скрежетом вонзались в железобетон, — тогда яркое пламя вспыхивало на миг в том месте, куда упал снаряд, воздух сотрясался от страшного треска, земля, казалось, вздыхала: приподнималась и слегка опускалась, — и с осколками снаряда смешивались осколки бетона; от этого дым разрыва становился серым.
Лежать пришлось долго: бетон поддавался туго. Не раз осколки попадали в телефонную линию, и она рвалась. Приходилось выползать из окопа и исправлять ее, не обращая внимания на свистящие пули и завывающие осколки. В такие минуты и неглубокая ямка в мерзлой земле в полутораста метрах от врага казалась теплой и уютной, как родной дом.
Некоторые снаряды рвались так близко от окопчика, что и Шевенок и его телефонист ощущали на себе горячее дыхание взрыва. И долго потом уши казались заложенными ватой. Когда стая осколков с диким воем, обгоняя друг друга, проносилась над ямкой, Шевенок старался влипнуть в землю, слиться с нею: ведь так обидно было бы погибнуть от своего собственного снаряда!
Взрыв дота.
Наконец уже под вечер один из снарядов разорвался с каким-то глухим звуком, дым появился не сразу, а некоторое время спустя — и повалил столбом из середины дота. Дот был пробит насквозь, разрыв произошел внутри укрепления, в каземате!
Артиллеристы вывели дот из строя, наша пехота могла теперь захватить его.
И два человека, лежавшие в мерзлой яме, ощутили в этот миг такую радость, какой они не испытывали никогда в жизни...
ПОДВИГ САПЕРОВ
Случилось однажды так: пушечный снаряд попал прямо в купол белофинского дота и сбил с него броневой колпак. Наши стрелки бросились к доту. Но сделать они ничего не могли: бетонные стены дота оказались целыми, и проникнуть в него было невозможно.
Надо было бы еще поработать артиллерии. Но теперь стрелять по доту артиллеристы уже не могли: слишком близко от него были наши стрелки, осколки снарядов непременно задели бы их.
Что было делать? Как взять дот?
На выручку стрелкам пришли саперы. Надев белые халаты, ночью осторожно поползли они по снегу. Они тянули за собой на веревках тяжелые ящики, поставленные на лыжи. В этих ящиках лежало взрывчатое вещество.
Все ближе, ближе дот. Обходя амбразуры, в которых скрыты дула пушек и пулеметов, саперы осторожно подбираются вплотную к доту и наконец заползают прямо на него. Перед ними зияет темная, точно колодец, дыра: здесь возвышался прежде, когда его еще не сорвало снарядом, броневой купол дота. Саперы тихонько опускают в дыру заряды взрывчатого вещества, протягивают от них бикфордов шнур, привязывают к нему фитиль.
Все готово, можно поджигать фитиль. Один из саперов снимает с себя стальной шлем и прикрывает им спичечный коробок: спичку надо зажечь так, чтобы враг не заметил ее огонька. Чуть слышно чиркнула спичка — и фитиль вспыхнул.
И вот огонь бежит по шнуру, а враг и не знает этого. Враг не слышит ничего, что происходит над его головой: над ним бетонные своды в полтора метра толщиной, звук почти не проходит через них.
Как тени, неслышно появились саперы, и, как тени, должны они теперь уйти.
В распоряжении саперов всего несколько минут: шнур скоро догорит. Но приподняться и побежать нельзя: враг заметит. Надо ползти, ползти как можно скорее. И саперы ползут по снегу, сливаясь с ним.
Земля вздрогнула: страшный взрыв разрушил дот, летят камни и обломки бетона. Можно быть уверенным: внутри дота никто не остался в живых...
Стрелки пожимают руки саперам и поздравляют их.
ПРОРЫВ ЛИНИИ МАННЕРГЕЙМА
Казалось — это самые обыкновенные поля, занесенные снегом. На самом же деле здесь были заложены тысячи мин, это были минные поля. А лес? Не плющом и повиликой были обвиты в нем деревья, а колючей проволокой.
Страшный взрыв разрушил дот.
То, что можно было принять за простую канаву, оказалось противотанковым рвом. Лед, покрывавший озера, тоже был обманчив: в нем были прорублены врагом проруби, прикрытые картоном и посыпанные сверху снегом. И камни были не обычные камни, а гранитные заостренные «надолбы», через которые не пройти танкам. Сто тысяч таких камней было тут. И холмы оказывались здесь часто не холмами, а железобетонными дотами.
Такова была линия финских укреплений, линия Маннергейма. Она была построена совсем недалеко от Ленинграда, для того чтобы держать все время под угрозой наш славный город.
В первые же дни войны с белофиннами наши войска стремительно двинулись вперед и, оттеснив неприятеля, подошли вплотную к линии Маннергейма. Тут они на время остановились: надо было хорошенько разведать вражеские укрепления, надо было подвезти артиллерию.
На это ушло около двух месяцев.
Штурм линии Маннергейма.
Под руководством Героя Советского Союза маршала Тимошенко наши войска готовились к штурму.
А затем заговорили тысячи артиллерийских орудий. И, распластав свои металлические крылья, роем понеслись наши самолеты-бомбардировщики, сбрасывая бомбы на укрепления белофиннов.
И февраля 1940 года начался штурм. Первой прорвала линию Маннергейма 123-я стрелковая дивизия. В прорыв ринулись танки. Вскоре линия Маннергейма была прорвана еще в нескольких местах.
Месяц продолжались упорнейшие бои. К 13 марта все было кончено: линия Маннергейма, а вместе с нею и город Выборг были взяты нашими войсками.
Это был великий подвиг, совершенный вместе стрелками, саперами, артиллеристами, летчиками и танкистами.
ГЛАВА VТАНКИ
БИТВА У ГАВГАМЕЛ
Это было больше двух тысяч лет назад. Великий полководец Александр Македонский вторгся со своим войском в Персию. Персидский царь Дарий собрал огромную армию и вышел навстречу Александру. Встреча произошла у деревни Гавгамел.
Тут на широкой равнине выстроились персы — пехота и конница, а перед ними сто боевых колесниц с острыми, очень длинными ножами. Ножи торчали во все стороны, они отходили и от колес, и от хомутов, и от дышла. Лихие кони, впряженные в колесницы, нетерпеливо ржали и мотали головами. Казалось — они ждут только сигнала, чтобы ринуться вперед. И тогда худо придется воинам Александра: разъяренные кони прорвут их ряды, длинные, похожие на косы ножи начнут косить людей как траву.
Да, это была грозная сила — боевые колесницы с ножами. Но еще больше, чем этими колесницами, гордился Дарий своими слонами, присланными ему из Индии.
Пятнадцать огромных боевых слонов, переминаясь с ноги на ногу, стояли посреди персидского войска.
Это были очень злые слоны, их нарочно воспитали для войны. Они были научены колоть неприятельских воинов своими бивнями и подбрасывать их в воздух, хватать людей хоботом за шею, душить их, валить на землю, давить и топтать своими огромными, тяжелыми ногами.
Даже в наше время охота на слонов — дело нелегкое и опасное: не всякая пуля берет слона, такая у него толстая кожа. А в те времена ружей еще не было; стрелы, копья, мечи разили насмерть людей и коней, но слонам могли нанести только легкие раны. А поранить боевого слона — это значит раздразнить его, сделать его еще злее, опаснее для врагов...
Крепкая кожа, точно броня, защищала слона от ударов. Единственным уязвимым местом была, пожалуй, голова слона. Но персы это знали и заранее приняли свои меры: каждому слону надели на голову щит с узкими прорезями для глаз. От щита отходил длинный железный шип и делал слона похожим на носорога.
Этим железным рогом слон мог колоть неприятельских воинов...
Пятнадцать слонов стояли посреди персидского войска. На их спинах возвышались башни, в башнях стояли воины, вооруженные луками и стрелами. А на шее у каждого слона сидел вожатый, он управлял слоном, постукивая молотком по его голове.
Слоны — это было как бы броневое войско персидского царя. Сам Дарий вместе со своей свитой расположился за этим «броневым войском».
И вот Дарий подал знак, и битва началась.
Ринулись вперед персидская конница и колесницы с ножами.
Это было страшное зрелище — обезумевшие, брызжущие пеной кони и длинные сверкающие на солнце ножи. Дарий был уверен, что воины Александра испугаются одного их вида и сразу побегут. Но македонцы не побежали.
Они встретили врага тучей стрел, градом пущенных метко камней. Стрелы вонзались коням в грудь, в живот, в бока, кони падали, раненые или убитые, колесницы сбились, преграждая путь друг другу.
А македонцы посылали всё новые стрелы и камни.
Перепуганные кони перестали повиноваться возницам. Они храпели, становились на дыбы, опрокидывали колесницы. Персы вылетали из колесниц и сами попадали под копыта коней, сами напарывались на ножи.
Боевой слон рушил и давил все на своем пути.
Тогда, видя неудачу своей конницы, Дарий двинул вперед пехоту и боевых слонов.
Плохо теперь пришлось македонцам. Они боролись, как могли, с разъяренными слонами, падали, схваченные за шею хоботом, гибли под ногами слонов, раненные острыми бивнями или длинным железным шипом. Но все же они не отступали, не бежали.
Спасение пришло неожиданно. Александр во главе своей конницы внезапно бросился на левый фланг персидского войска, где слонов не было, смял его и затем с тылу напал на армию Дария.
Персидские воины не выдержали этого неожиданного натиска и побежали. Пятнадцать слонов, как они ни были сильны, без поддержки остального войска не могли уже ничего сделать.
Вместе со своим войском бежал и сам Дарий. Битва была выиграна, Александр победил.
Но долго еще македонцы вспоминали эту страшную атаку слонов, которые рушат и давят все на своем пути и которых нельзя убить ни стрелой, ни копьем, ни мечом.