.
Бороться с нацистской пропагандой и агитацией, являвшимися составной частью «психологической войны», призванной по замыслу противника парализовать волю советского народа и его Вооруженных Сил к сопротивлению, можно было только достоверной информацией. На вред недостоверной информации для населения и армии и неоправданные ограничения указывали многие представители интеллигенции: «Я хочу писать, – указывал Б. Пастернак, – но мне не дают писать то, что я хочу, как я воспринимаю войну. Но я не хочу писать по регулятору уличного движения… У меня есть имя, и писать хочу, не боюсь войны, готов умереть, готов поехать на фронт, но дайте мне писать не по трафарету, а как я воспринимаю…».
Наряду с недостоверной информацией, провокационными слухами и устной агитацией не меньшую опасность в дни войны представляли вражеские листовки. В записке, подготовленной в НКВД СССР 18 ноября 1941 г., отмечалось, что с начала войны зарегистрировано 330 случаев распространения листовок. В 180 случаях листовки носили террористический характер. За размножение контрреволюционных листовок органами НКВД было арестовано 115 человек, у которых при аресте было изъято 430 экземпляров листовок. Арестованные были преданы суду военного трибунала[898].
Распространение антисоветских листовок способствовали возникновению панических настроений и разлагающе влияли на бойцов и командиров Красной армии, на местное население. Особенно в прифронтовых районах Советского Союза массовым тиражом распространялись газеты, брошюры, плакаты и листовки, изготовленные нацистскими пропагандистскими органами, а на Украине в большом количестве распространялись антисоветские листовки ОУНовским подпольем. НКГБ СССР учел несколько сот разновидностей одних только немецких листовок, разбрасываемых с самолетов и воздушных шаров на территории Союза, причем каждая из них выпускалась тиражом в несколько тысяч экземпляров[899].
В подавляющем большинстве листовки распространялись националистическими элементами, детьми лиц, репрессированных органами НКВД-НКГБ, и другими лицами, проявлявшими тенденцию к антисоветской деятельности, членами антисоветских организаций. Так, в Москве на заводе № 84 в Химках ликвидирована диверсионная группа, созданная германским агентом – немцем Гейзером из конструкторского состава завода. Осенью 1941 г. в Москве чекистами вскрыта и оперативно ликвидирована антисоветская организация «Возрожденная Россия», в состав которой входил ряд лиц профессорско-преподавательского состава некоторых вузов и технической интеллигенции города (Осипов, Гайдукевич, Левитан и др.). Руководящий состав этой организации стоял на позиции сотрудничества с немцами, хотя рядовым ее участникам разъяснялось, что целью является борьба за установление в СССР буржуазно-демократического строя. В Москве участники названной организации распространили около 2,5 тыс. листовок с призывом к организации в учреждениях и на предприятиях ячеек организации «Возрожденной России».
Интерес к листовкам в тылу у населения был вызван не столько любопытством, сколько тем, что советская военная пропаганда умалчивала о реальной обстановке на фронте, а порой ее просто искажала. Причина такой позиции заключалась в том, что верховная власть не верила в стойкость и патриотизм населения, опасаясь, что любая информация об истинном положении на фронте может вызвать не только растерянность среди населения, но и антиправительственные настроения[900].
Преобладающее большинство антисоветских листовок и анонимных документов распространялось в городах (по улицам, предприятиям и советским учреждениям) в Украинской, Казахской, Азербайджанской, Армянской, Грузинской и Узбекской ССР, в Татарской, Северо-Осетинской АССР, Краснодарском, Ставропольском, Краснодарском, Приморском, Хабаровском краях, Воронежской, Горьковской, Ивановской, Калининской, Кировской, Куйбышевской, Молотовской, Московской, Новосибирской, Омской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Свердловской, Сталинградской, Челябинской, Читинской и Ярославской областях. По удельному весу количество распространяемых листовок в городах составило 67 %, в сельской местности – 33 %.
В первые четыре месяца войны число случаев распространения антисоветских листовок и анонимных документов было наибольшим и против соответствующего периода до начала войны увеличилось в три раза (отмечен 331 случай против 96). Всего же за годы войны по Советскому Союзу зарегистрировано 2419 случаев (17 083 экз.) распространения антисоветских и 10 406 анонимных писем без учета немецких и оуновских листовок.
Содержание листовок и анонимных документов, распространяемых в годы войны, по сравнению с мирным периодом, изменилось и приобрело более резкий характер. На временно оккупированной территории в листовках утверждалось, что каждый получит землю и труд, из заработка не будет вычетов, крест и образа, церкви и мечети возвращены верующим. Вся нацистская агитация шла под флагом «борьбы с жидами и коммунистами». На фронте немцы помимо листовок, газет и журналов, забрасываемых в расположение наших частей, через мощные динамики передавали обращения якобы перешедших на их сторону советских бойцов и командиров. Содержание листовок и обращений было весьма примитивным. На все лады превозносилось могущество нацистской Германии, расхваливалась «счастливая» жизнь, которую несли гитлеровцы советскому народу[901]. Ряд листовок содержал призыв к населению оказывать сопротивление советской власти в проведении эвакуации оборудования заводов, фабрик, скота и т. д. Некоторые листовки являлись фактическими пропусками в плен. Внизу листовки в рамочке было написано «Пропуск» со следующим текстом: «Пропуск действителен для неограниченного числа командиров, бойцов и политработников РККА, переходящих на сторону германских вооруженных сил, их союзников, украинских, кавказских, казачьих, туркестанских и татарских освободительных отрядов». На обратной стороне другой листовки на немецком и русском языках печатали текст пропуска: «Предъявитель сего, не желая бессмысленного кровопролития за интересы жидов и комиссаров, оставляет побежденную Красную армию и переходит на сторону германских вооруженных сил. Немецкие солдаты и офицеры окажут перешедшим хороший прием, накормят и устроят на работу».
Если до войны листовки были написаны премущественно от руки и распространялись в сравнительно небольшом количестве: 3-10 экз., то в 1941–1942 гг. они стали появляться в массовом количестве, достигая в отдельных случаях от 500 до 2500 экз., преимущественно при помощи печатной техники – типографского шрифта, шапирогорафов или специальных штампов из дерева и резины.
В розыске авторов и распространителей листовок и анонимных документов органами НКВД встречались серьезные трудности: слабость агентурных мероприятий, а значит, и низкий процент разысканных при помощи оперативных отделов; отсутствие в агентурных делах рукописей разрабатываемых контингентов; недостаточное внимание повышению профессиональной грамотности оперативных работников, занимавшихся розыском и др.
30 августа 1941 г. Берия приказал взять под наблюдение лиц, интересовавшихся фашистскими листовками, содержащими призыв к измене; через партийные и комсомольские организации и органы Политуправления усилить сбор и уничтожение сбрасываемых фашистами листовок, не допуская, чтобы они попали в руки бойцов, тех же, кто проявляет изменнические намерения и у кого окажутся спрятанные листовки, служащие пропуском для перехода к врагу, немедленно арестовывать; каждый случай измены тщательно расследовать, выявляя сообщников и укрывателей; устанавливать виновность оперативного состава в ослаблении агентурной работы. Наряду с этим для противодействия нацистской агитации было предложено командному и политическому аппарату Красной армии усилить воспитательную работу на переднем крае, принимая срочные меры к сбору и уничтожению вражеских листовок[902]. Бойцам всех частей фронта надлежало разъяснить, что хранение вражеских листовок есть уголовно наказуемое деяние. В то же время было хорошо известно, что в подавляющем большинстве случаев эти листовки использовались лишь для бытовых нужд из-за нехватки бумаги. Нередко бойцы, не особенно задумываясь, отправляли родным послания, написанные по той же причине на оборотной стороне германских листовок. Поэтому наряду с коллективной читкой газет, беседами, иными формами воспитательной работы контрразведчики предлагали армейскому начальству срочно изыскать источники снабжения бумагой красноармейцев, хотя бы на передовой[903].
НКВД предложил нач. управлений областей, Транспортного управления и УОО НКВД «принять необходимые меры к обеспечению полного сбора всех контрреволюционных листовок, разбрасываемых с вражеских самолетов, а также к усилению агентурно-оперативной работы по выявлению лиц, хранивших листовок и пресечению распространения их враждебными элементами. Все собранные и изъятые листовки направлять в 3-е управление НКВД СССР. 8 августа 1941 г. зам. наркома ВД СССР В.Н. Меркулов обязал органы НКВД «принять решительные меры к своевременному изъятию нацистских листовок путем прочесывания местности, где таковые были обнаружены, привлекая для этого оперативный состав истребительных отрядов, милиции, партийно-комсомольских организаций и советский актив». Все обнаруженные листовки подлежали уничтожению по акту, при этом два экземпляра каждого нового образца листовок надлежало направлять в 3-е управление НКВД СССР»[904].
В значительной мере борьбу с распространителями вражеских листовок вели УНКВД союзных республик и областей, находившихся на военном положении. Так, в КФССР, учитывая активизацию информационно-пропагандистской деятельности наступавшего противника, сбрасывавшего с самолетов листовки, приказом от 16 сентября 1941 г. по Оперативному штабу НКВД за подписями наркома И.И. Баскакова и комбрига С.Я. Вершинина всем нач. РО НКВД было строго предписано через сельскую милицию и общественность следить за сбросом листовок, не допускать к месту сброса листовок местное население и производить изъятие листовок. Все лица, скрывавшие такие листовки, подлежали привлечению к «суровой ответственности», а их сбор поручался производить исключительно силами бойцов истребительных батальонов без участия местного населения