Для сохранения секретов и военной тайны важная роль принадлежала шифровальной работе. Шифровальная служба в Советской России была создана постановлением СНК РСФСР от 5 мая 1921 г. для защиты информации и информационных систем и систем специальной связи и ее учреждениях.
С начала войны значимость шифровальной работы возросла. ГКО, Ставка Верховного командования и наркоматы получали значительное количество шифротелеграмм. Только 28 сентября 1941 г. Берия помимо другой информации получил 133 шифротелеграммы[952].
Распоряжением Берии еще 13 сентября 1941 г. в составе 2 спецотдела НКВД СССР было создано специальное отделение по перехвату и дешифровке радиоразведывательной сети противника, где предусматривалась организация дешифровальной группы. Но тогда по группе не было принято положительного решения. Как объяснил сотрудник центрального аппарата И.Г. Шевелев, сочли это нецелесообразным, «так как материалы разведдонесений противника обрабатывались в 10 отделе Разведуправления Красной армии, где имелся большой аппарат».
Чекисты действовали в соответствии с Постановлением ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О работе секретных и секретно-шифровальных отделов учреждений и предприятий и порядке хранения секретных документов и материалов», принятом в 1935 г., и разработанной на его основе инструкции, дополненной и утвержденной повторно СНК СССР в январе 1940 г. Органы госбезопасности обязаны были осуществлять контроль и проверку работы секретных частей наркоматов, воинских частей, партийных учреждений, промышленных предприятий.
По линии ОО приняты меры для улучшения шифровальной работы, в частности, повышены требования к сотрудникам этих структур, особое внимание обращено на проверку лиц, вызывавших малейшее сомнение в их пригодности для данной работы. Приказы НКО и УОО НКВД СССР обращали внимание командования и сотрудников на охрану шифров, «совершенно исключив возможность попадания их в руки противника». Однако такие случаи были нередкими. Основной причиной данного явления была его недооценка в Красной армии. Не случайно генерал-фельдмаршал Федор фон Бок писал в своем дневнике: «Весьма радует, что русские не считают необходимым зашифровывать львиную долю своих радиосообщений…»[953]. К тому же, противнику удалось захватить шифровальные документы 11 и 13-й армий. Был провален действующий шифр особых отделов. Поэтому нач. 8 отдела УОО СССР, капитан ГБ М.П. Шариков 8 ноября 1941 г. направил в Уфу, УНКВД распоряжение зам. нач. 5-го спецотдела НКВД В.А. Романову о немедленной высылке в Куйбышев «изданные по заявке от 13/VIII шифркод и перешифровальные средства… для направления их в особые отделы армий ввиду провала действующих шифров ОО»[954].
В связи с поступавшими с мест жалобами о загрузке шифровальных органов НКВД шифровальной перепиской зам. наркома внутренних дел В.Н. Меркулов приказал прекратить прием шифротелеграмм других ведомств. Шифротелеграммой нач. 5 спецотдела НКВД СССР, майора ГБ Шевелева в Астрахань Всеволодову (копией – всем начальникам 5 отделов НКВД-УНКВД) был запрещен прием шифротелеграмм других ведомств[955]. Это распоряжение способствовало улучшению работы шифровальщиков НКВД. Помимо этого, в декабре 1941 г. по просьбе нач. Генштаба РККА Б.М. Шапошникова Л.П. Берия принял меры по «беспрерывному и немедленному выполнению» заявок РККА на снабжение частей и соединений шифровальными и перешифровальными средствами.
Для улучшения шифровальной работы в НКВД 12 ноября 1941 г. телеграммой Шевелева всем нач. 5 отделов НКВД-УНКВД было указано на недопустимость отказа их сотрудников от работы с индивидуальными блокнотами, переключения на обычные блокноты и предложено «применять для шифровальной связи только индивидуальные блокноты. Нарушителей этого порядка было предложено привлекать к строгой ответственности»[956]. С 18 ноября 1941 г. для ускорения доставки всех документов, адресованных членам ГКО и СНК СССР, после открытого адреса было предложено ставить слово «Особоважные», и их обрабатывать вне всякой очереди.
Совершенствование шифровальной работы в ОО НКВД проходило в условиях военного времени. И этим прежде всего объясняются имевшиеся недостатки. Для определения основных мер, направленных на улучшения работы шифроальщиков, 8 октября 1941 г. УОО НКВД произвело обследование состояния работы шифровальных отделов фронтов. При этом было выявлено много недостатков: нарушались элементарные правила сохранения военной тайны: плохо хранились шифровальные телеграммы, с шифротелеграмм снималось большое количество копий без учета их выдачи, значительное количество шифротелеграмм было утеряно, отсутствовал надлежащий инструктаж молодых шифровальных работников, поэтому, попав в затруднительное положение, они бросали шифродокументы, которые становились достоянием противника.
Для ликвидации этих недостатков всем нач. ОО НКВД фронтов и округов В.С. Абакумовым было предложено в каждом особом отделе выделить опытного сотрудника из числа обслуживающих штаб, на которого персонально возложить ответственность за обслуживание шифротделов и наблюдение за сохранностью шифров, производить тщательное расследование и отдавать под суд виновных в оставлении шифрдокументов противнику, утере и разглашении содержания шифровальных телеграмм[957].
Одной из важнейших мер для сохранения режима секретности и военной тайны была проверка командного состава в связи с выдвижением на различные должности. 22 ноября 1941 г. таковой был представлен нач. 7-го отдела УОО НКВД СССР, полковым комиссаром Соловьевым врид нач. 1-го отдела УОО НКВД СССР, капитану ГБ Хлопунову[958]. Через три дня после проверки комсостава РККА органами ОО было направлено письмо. в ГУК НКО с одобрением со стороны УОО НКВД СССР кандидатур на выдвижение[959].
Таким образом, в годы Великой Отечественной войны в условиях оборонительных сражений и отступления начального периода важнейшее значение для повышения боеспособности частей и соединений Красной армии имел режим секретности и сохранения военной тайны.
Спецслужбы Германии прилагали значительные усилия для получения необходимых документов, шифров, планов командования, но, как правило, они не достигали желаемых результатов. И немецкие генералы отмечали: «Трудно было достать даже карты, так как русские держали их под большим секретом. Те карты, которыми мы располагали, зачастую были неправильными и вводили нас в заблуждение»[960]. ОО НКВД противопоставили немецким спецслужбам постоянно совершенствовавшуюся систему мер, которая включала регулярное информировали командование фронтов о предпосылках к разглашению военной тайны, повышение бдительности личного состава, ужесточение контроля за сохранности документов и шифров, усилению охраны штабов, оказание помощи командованию изжить недостатки в закрытом управлении войсками, недооценку радиосвязи и шифровальной работы, совершенствовании подготовки кадров. При этом важное значение имела агентурно-осведомительная работа, которая обеспечивала невозможность проникновения в штабы и другие органы Советских Вооруженных сил агентуры германской разведки; ее своевременное разоблачение и изъятие.
VI.7. Охрана тыла действующей армии
Начавшиеся боевые действия настоятельно требовали срочного принятия мер по охране тыла Красной армии. С каждым днем обстановка в тылу крайне осложнялась отсутствием сплошного фронта, отходом войск под ударами превосходящих сил противника. Фронтовые дороги, с одной стороны, с запада на восток, были забиты отступавшими частями, десятками тысяч военнослужащих, выходивших из окружения, и беженцами, с другой – с востока на запад, на призывные пункты, к месту сбора шли мобилизованные, не желавшие опоздать, не хотевшие, чтобы их сочли дезертирами. Безоруженные люди расстреливались с воздуха вражескими самолетами, попадали в плен. К тому же заторы на дорогах создавали и передвижения рабочих батальонов из состава 200-тысячной армии, строившей укрепленные районы на новой западной границе.
На коммуникациях отсутствовал должный порядок. Во многих местах проезд от линии фронта в тыл практически был свободным, потому что из-за огромного потока транспорта на контрольно-пропускных пунктах документы тщательно не проверялись или проверяли наспех и только у одних шоферов. Как правило, у них спрашивали: «Кто находится в кузове?», «У всех ли имеются документы?» или «Это ваши люди?» и т. п. И, получив утвердительный ответ, контролеры отправляли машины дальше. Группы бойцов и командиров безнаказанно бродили по дорогам, среди них было немало дезертиров, которые проникали в тыл вместе с проходившими обозами и автомашинами.
Тыл Красной армии был наводнен диверсантами и шпионами. Достаточно прочесть мемуары участников войны, и вы найдете строки о «ракетчиках», наводивших ракетами немецкие бомбардировщики на эшелоны и склады, о псевдорегулировшиках, стоявших на дорогах и т. д. А знакомая всем по кинофильмам фраза: «Предъявите ваши документы, товарищи бойцы!» – миф, предъявлять-то было нечего. Получалось что, реально удостоверить личность красноармейца мог либо его командир, либо его сослуживцы, а выходящие из окружения группы состояли из военнослужащих разных частей. В директиве УОО НКВД СССР от 28 июля 1941 г. № 39212 приводились конкретные примеры задержания немецких агентов, экипированных в форму красноармейцев и имевших задания шпионского, либо пропагандистского характера. В прифронтовой полосе начала активно действовать вражеская агентура, выдававшая себя за раненых, выходивших из боя или окружения, отставших от своих частей; за саперов, производивших минирование и разминирование; за связистов, чинивших линии связи и др. Это свидетельствовало о том, что до декабря 1941 г. военнослужащие, выходившие из окружения и бежавшие из плена, по существу, не подвергались никакой проверке. Попав на территорию, контролируемую войсками Красной армии, они беспрепятственно вливались в войсковые подразделения. Пользуясь беспечностью и недостаточной бдительностью командного состава и поверхностной проверкой документов, агентура противника зачастую имела возможность свободно передвигаться во фронтовой и прифронтовой полосе. Во многих случаях задержанные отпускались, потому что имевшиеся у них документы не вызывали подозрений