ков: «Нас накормили хорошим обедом. Радостно было чувствовать, что, несмотря на все трудности и лишения, цель достигнута: мы пробились к своим. Только одно омрачало настроение: нам предложили сдать оружие и боеприпасы. Взамен выдали справки…»[995].
При вынужденном отходе частей Красной армии охрана тыла организовывалась по направлениям. Войска по охране тыла в боевых порядках подразделений решали в основном задачи службы заграждения и поддержание дисциплины на путях подвоза войск, боевой техники и др. В несении службы важнейшее значение придавалось проверке документов. Эффективность заградительных мер существенно снижалась из-за того, что занимавшиеся проверкой военнослужащие часто не знали правил заполнения документов и порядка передвижения командированных, не проявляли должной требовательности[996]. Во многом затрудняло службу заградотрядов и КПП отсутствие у красноармейцев и младших командиров красноармейских книжек.
7 марта 1942 г. в районе действий 61-й армии Западного фронта, в д. Троснянка, была задержана группа активных агентов немецкой разведки в количестве 22 бывших военнослужащих, находившихся в плену у немцев. Переброшенные разведчики были завербованы для шпионской работы в Брянском лагере для военнопленных сотрудником абвера капитаном Фурманом и снабжены оружием, документами, красноармейскими книжками, обмундированием, портативной радиостанцией. Группа возглавлялась бывшим мл. лейтенантом Красной армии Москалевым. Он получил задание вести наблюдение за передвижением частей Красной армии на участке фронта Сухиничи – Белево – Ульяново, выявлять дислокацию штабов частей и соединений и передавать собранные сведения Фурману. То обстоятельство, что в течение месяца разведка противника действовала вблизи фронта под видом подразделения наших войск, имея при себе грубо сфальсифицированные фиктивные документы, свидетельствовало о том, что ОО недостаточно еще мобилизовали агентурно-осведомительную сеть на выявление шпионов в прифронтовой полосе, была слабо поставлена заградительная служба, не организована проверка документов[997]. Для ликвидации недостатков в работе ОО 13 марта 1942 г. Абакумов предложил «мобилизовать агентурную сеть на выявление подозрительного элемента, появляющегося в прифронтовой полосе; усилить тщательную проверку документов у всех подозрительных лиц, как вблизи фронта, так и в тылу частей Красной армии, обращая особое внимание на их подлинность; проверять вызывающие подозрения отдельные подразделения, передвигающиеся в расположении частей Красной армии в пешем порядке или на лошадях, обыскивать и задерживать до выяснения»[998].
28 марта 1942 г. В.Н. Меркулов приказал всем начальникам ОО НКВД фронтов «организовать в фронтовой и прифронтовой полосе проверку и жесткий контроль документов у всех лиц, передвигающихся в одиночном порядке, либо в составе небольших подразделений и команд, а также тщательную фильтрацию задерживаемых». В числе принятых мер были рекомендованы организация необходимого числа оперативных заслонов вдоль линии фронта; закрытие всех дорог, трактов, лесных троп и др. В дополнение к оперативным заслонам создать подвижные посты для тщательной проверки документов у всех вызывавших подозрение лиц как из числа военнослужащих, так и гражданского населения. При проверке предъявленных документов особое внимание обратить на их подлинность, время выдачи, на подписи и содержание документа, обязательно сличая все имеющиеся у данного лица документы, практикуя краткий устный опрос[999].
Для оказания помощи сотрудникам ОО были разработаны специальные памятки-инструкции по правилам проверки документов. В феврале 1942 г. органами военной контрразведки был составлен сборник признаков подделки документов, а служба документальной техники с помощью экспертиз помогала оперативному составу выявлять агентов противника, снабженных фиктивными документами, а также обеспечивала сотрудников и агентов органов госбезопасности, перебрасываемых за линию фронта, документами прикрытия и средствами тайнописи.
Определенную роль в выявлении вражеских агентов по признакам фиктивности документов и особенностями экипировки сыграл приказ НКО СССР № 330 от 7 октября 1941 г., согласно которому в Красной армии вводилась единая красноармейская книжка, устанавливалась особая литеровка документов, менявшаяся через каждые 10–15 дней. Так, в частности, стало известно, что в фиктивные красноармейские книжки, которыми снабжались агенты, немцы вставляли скрепку из нержавеющей стали. Она всегда была чистой и блестящей, не оставляла на листах по бокам следов ржавчины. Подлинные же красноармейские книжки соединялись обычной железной скрепкой, которая всегда оставляла ржавые следы. Или другой пример. Для экипировки своей агентуры немцы изготовили поддельный орден Красной Звезды, на котором красноармеец изображался не в сапогах, как на настоящем ордене, а в обмотках. Наличие эти улик становилось существенным основанием для подозрения человека в принадлежности к враждебной разведке.
Наиболее распространенными фиктивными документами, которыми немцы снабжали своих агентов, являлись удостоверения личности, расчетные и вещевые книжки командного состава, различные виды командировочных предписаний, продовольственные аттестаты, выписки из приказов о переводе из одной части в другую, доверенности на получение имущества со складов, справки о медицинском освидетельствовании с заключением врачебной комиссии, трудовые книжки, партийные билеты и кандидатские карточки, комсомольские билеты, наградные книжки и др.
У немецких, румынских и финских разведчиков изымались документы с фотокарточками, не соответствовавшими форме, в которую были экипированы агенты, фотобумага была не советского производства, в документах нередко встречались грамматические ошибки, замечены следы подчисток и травления, на фотографиях – грубые подрисовки оттисков печатей и штампов, бланки командировочных удостоверений использовались неустановленных образцов и форм, подписанные от имени вымышленных лиц.
В охране тыла частей и подразделений Красной существенную роль играло улучшение службы КПП. От их личного состава требовалась особая внимательность при проверке документов у старших колонн или групп бойцов, следовавших на отдых или другие участки фронта. Служба КПП во многом способствовала и ликвидации вражеской агентуры. Так, пограничники 104-го пограничного полка контролировали движение по «Дороге жизни». Ежесуточно через КПП следовало свыше трех тысяч автомобилей с различными грузами и около девяти тысяч – с эвакуируемым населением Ленинграда[1000].
В ноябре 1941 г. к КПП на одном из участков охраны тыла Ленинградского фронта подъехала легковая машина с сидящими в ней мл. лейтенантом и сержантом. Старший наряда КПП от войск НКВД красноармеец Максимов обратил внимание на такую деталь: почему на предъявляемых документах обоих военнослужащих, хотя они и служили в разных частях и выданы в разное время, стояла подпись «За начальника штаба», и роспись неразборчивая. В продаттестате указывалось, что оба военнослужащих удовлетворены по норме 2, в то время как вся действующая армия снабжалась по норме 1. Эта внимательность помогла разоблачить двух агентов, пытавшихся проникнуть на военный завод с целью диверсии. Ефрейтор Никулин, действуя в составе комендатуры, увидел в руках подошедшего бойца в составе колонны очень ржавую винтовку с веревкой вместо ремня. «Наш боец не может так халатно отнестись к своему оружию», – подумал Никулин и в беседе со старшим колонны убедился, что этот «боец» не их части. Им оказался агент абвера[1001]. Мл. сержант Серегин, проверяя группу раненых военнослужащих, следующих через КПП, заметил, что у одного из раненых сползла повязка и из-под нее стало видно здоровое тело. Медицинский осмотр показал, что в группе – ни одного раненого. Под видом раненых направлялась группа диверсантов в Ленинград. Старший КПП Ю. Завалий попросил рассказать одного из остановленных на КПП об обстоятельствах ранения. Рассказ был настолько путанным, что у Завалия вызвал подозрение. Развязали бинт, и… никакой раны[1002].
Органы военной контрразведки приняли меры по усилению контроля за передвижением военнослужащих и гражданских лиц по проселочным дорогам, в обход населенных пунктов. На этих маршрутах выставлялись специальные посты, секреты, проверявшие документы у подозрительных лиц. Для повышения надежности заградительной службы было введено обязательное для всех гарнизонов несение службы на перекрестках проселочных дорог, подходах к крупным населенным пунктам, в штабах налажена строгая отчетность за использованием командировочных документов, введены единые образцы командировочных предписаний. Кроме того, по поручению контрразведчиков для поддержания порядка и проверки документов стали высылаться патрули на железнодорожные станции из расположенных поблизости воинских частей, практиковаться одновременная проверка документов у всех пассажиров в поездах.
В прифронтовой полосе, на путях предполагаемого движения агентов противника на транспортных коммуникациях, по которым к линии фронта железнодорожным и автомобильным транспортом направлялись войска, военная техника и грузы, обеспечивался режим безопасности, выставлялись дозоры и секреты в населенные пункты. По указанию НКВД от 26 июня 1941 г. с помощью военного командования на железнодорожных узлах, на дорогах были созданы специальные оперативные группы милиции для удаления с поездов незаконно проезжавших и выявления среди них дезертиров, мародеров и другого преступного элемента. В основном железнодорожная милиция занималась охраной военных грузов, оказанием помощи уполномоченным СНК СССР в организации погрузки, встречи и выгрузки эвакуированного населения и имущества, сопровождении