ельщиков – 1671 и других – 4371». Только в войсках по охране тыла Юго-Западного фронта с начала войны до 20 декабря 1941 г. среди подозрительных лиц было разоблачено 243 шпиона и диверсанта[1012].
Агентурно-оперативной работой ОО и Управления войск НКВД по охране тыла фронтов с 22 июня до 27 февраля 1942 г. выявлен, задержан и разоблачен 1001 шпион, террорист и диверсант, установлены места дислокации ряда немецких разведывательных школ[1013].
Таким образом, охрана тыла Красной армии играла важнейшую роль в наведении и поддержании порядка в тылу фронтов, выявлении и розыске вражеской агентуры, в борьбе с дезертирством и изменой Родине. Эта задача становилась все более актуальной с начала войны. Трудности организации охраны тыла были обусловлены тем, что никто из руководства советских Вооруженных сил не предполагал таких масштабов негативного развития событий на фронтах Великой Отечественной войны. И поэтому создавать заградительную службу фактически пришлось с нуля. На первых порах отдельные заградотряды, оперативные заслоны и оперативные отряды и группы еще не были единой службой по охране тыла действующей армии фронтов, потому что отсутствовало управление, не было налажено снабжение, не обеспечена связь и не создан единый эффективный аппарат на каждом фронте. Преодолевая трудности начала войны, военная контрразведка вместе с командованием армий и фронтов выработала единую систему мер, которая позволила надежно защитить тыл Красной армии в прифронтовой полосе.
VI.8. Зафронтовая работа военной контрразведки НКВД
Одним из важнейших направлений оперативной деятельности советских органов госбезопасности в годы Великой Отечественной войны была зафронтовая работа. Чем дальше отступала Красная армия от государственной границы, тем более актуальной она становилась.
Нацистский «новый порядок» на временно оккупированной территории показал истинные цели политики, направленной на порабощение советского народа. Для реализации политики геноцида оккупанты использовали целую систему различных мер и средств: открытые и тайные расстрелы, публичные повешения, заложничество, облавы, погромы, принудительное удержание людей в лагерях, переселения, депортации и др.[1014].
В июле 1941 г. Гиммлер получил контроль за всеми операциями по осуществлению безопасности и переселения на территории СССР. В его обязанности входило создание на оккупированных советских территориях мобильных «отрядов смерти», полицейских и иных подразделений, убивавших евреев, коммунистов, цыган и других «нежелательных элементов»[1015]. 7 марта 1942 г. на совещании в Ванзе, проходившем под председательством Гейдриха и в присутствии Эйхмана, был детально обсужден вопрос об истреблении евреев в Западной Европе. Геббельс говорил: «Настало время окончательно решить еврейский вопрос. У последующих поколений не будет уже ни смелости, ни охранительного инстинкта. Поэтому мы поступим правильно, если будем действовать здесь радикально и последовательно. То, что мы сегодня примем на себя как бремя, будет для наших потомков пользой и счастьем»[1016].
Население все больше на себе ощущало антинародную политику нацистов. Так, немецкий картельный отряд в Драгическом районе из пулеметов расстрелял большое количество советских бойцов. В сентябре 1941 г. в д. Серники немцы собрали 250 человек, заподозренных в большевизме, заставили их вычистить сбрую для своих лошадей, петь песни и плясать, а потом вырыть яму, и расстреляли всех из пулеметов.
Нацистами заведомо были выброшены за борт ограничения, налагаемые международным правом. Так, в приказе фельдмаршала Кейтеля от 23 июля 1941 г. указывалось, что всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренять у населения всякое намерение сопротивляться. От соответствующих командиров приказ требовал применения драконовских мер, насаждения насилия, обмана и провокаций, поощрения массовых убийств мирного населения. И секретные службы, на которые возлагалась организация «тотального шпионажа» в самых его чудовищных проявлениях, не случайно спустя пять лет были признаны преступными. В результате бесчеловечной политики нацистов только на захваченной врагом советской территории погибло от преднамеренно жестоких условий оккупационного режима, т. е. от голода, инфекционных болезней, отсутствия медицинской помощи 4 100 тысяч человек, всего же только от преступных действий оккупационных войск фашистской Германии погибли 13 684 448 человек[1017].
На оккупированной территории параллельно шли два процесса. С одной стороны, с каждым месяцем условия для ведения борьбы с оккупантами становились более благоприятными, что являлось следствием все возраставшей поддержки советских патриотов со стороны населения, которое на себе ощущало действия оккупантов. Об этом свидетельствовали и донесения разведчиков о том, что база для агентурной работы весьма велика. Ненависть к германским захватчикам советского народа дает возможность привлекать на разведывательную работу лиц из среды всех категорий населения.
С другой стороны, следовало учитывать, что на оккупированной территории нацисты развернули активную агитацию и пропаганду, сравнивая низкий уровень жизни советских людей с немцами, которые жили за счет эксплуатации оккупированных стран Европы. К тому же, как писал Ю.С. Цурганов: «К июню 1941 года Гитлер и нацисты еще не успели совершить большей части своих преступлений и не воспринимались мировым общественным мнением в качестве единицы измерения абсолютного зла»[1018]. Й. Геббельс даже организовал поездки рабочих делегаций на оккупированную территорию СССР, устраивал бесчисленные фотовыставки, встречи с солдатами Восточного фронта и прочие под общим названием «Большевистский «рай» глазами немецких рабочих». Нацисты использовали в полной мере и преступления территориальных органов НКВД в расправе над заключенными тюрем и лагерей. Когда 30 июня 1941 г. части вермахта вошли во Львов, над городом висел ужасающий смрад разлагающихся трупов убитых заключенных. Во Львов были привезены иностранные журналисты, приглашена комиссия Международного Красного Креста.
В ряде оккупированных районов, прежде всего на Украине, немецкая разведка и гестапо широко использовали националистов для ведения агитации среди жителей, насаждения своей агентуры, выявления советских и партийных работников, а также агентуры советских органов безопасности, оставшейся не территории и заброшенной в тыл вермахта.
Немцы также хотели создать сепаратистское движение буржуазно-националистических элементов, направленное на отторжение союзных республик от СССР и организации марионеточных государств под протекторатом нацистской Германии. С этой целью в 1941–1942 гг. совместно с имперским министерством по делам оккупированных восточных областей был создан в Берлине ряд т. н. национальных комитетов (Грузинский, Армянский, Азербайджанский, Туркестанский, Северо-Кавказский, Волго-Татарский и Калмыцкий)[1019].
После стабилизации фронтов к декабрю 1941 г. немцами и финнами были приняты меры для усиления охраны своего тыла. Так, на линии Карельского фронта финны укрепили оккупированные ими побережье Онежского озера и другие участки фронта, старались закрыть возможные пути для прохода наших партизан и разведчиков. Этой цели также служили укрепленные опорные пункты с артиллерией, пулеметами, наблюдательными постами и вышками, минные поля, проволочные заграждения, полевые заставы и передвижные дозоры. Зимой они проложили контрольную лыжню, которая несколько раз в сутки проверялась нарядами. Беспрерывно патрулировали самолеты. Вдоль дорог были вырублены или выжжены леса. Автомашины шли только в дневное время колоннами под охраной броневиков и танков. На железной дороге всюду были расставлены контрольные посты, впереди каждого эшелона шли платформы с балластом. Был создан широко разветвленный аппарат для выявления и ликвидации подпольщиков, партизан и разведчиков[1020]. Следовательно, режимные и иные мероприятия немцев и финнов, жестокая карательная политика по отношению к лицам, оказывавшим помощь чекистам, подпольщикам и партизанам, значительно затрудняли зафронтовую работу советских спецслужб.
Основными целями работы советских органов госбезопасности за линией фронта являлись информация, диверсионная работа, контрразведывательная деятельность и оказание всемерной помощи партизанскому движению. Исходя из данных задач, главными объектами зафронтовой работы были органы и школы немецко-фашистской разведки, политико-административные учреждения и организации, войска противника, штабы, узлы и линии связи, базы и склады, аэродромы и посадочные площадки, железные и шоссейные дороги, военные и промышленные объекты, оборонительные сооружения, антисоветские воинские формирования и др.
Активную зафронтовую работу проводила и военная контрразведка. Конечно, по своим масштабам ее работа была менее значительной, чем Особой группы П.А. Судоплатова и 4-го Управления НКВД. Тем не менее она была необходимой, особенно в прифронтовой полосе. Группы ОО НКВД различного наименования дезорганизовывали тыл германской армии; разрушали линий и узлы связи, электростанции и другие объекты, имевшие военное значение; вели контрразведывательную работу; через завербованных агентов совершали теракты над пособниками оккупантов, уничтожали предателей, выдававших советско-партийный актив, штабные объекты противника; захватывали и доставляли в ОО НКВД военнопленных; вели розыск частей, находившихся в окружении. В начале войны во взаимодействии с районными и местными партийными организациями Особая группа НКВД засылала свои разведывательно-диверсионные группы в партизанские формирования в тыл к немцам, включая в их состав опытных разведчиков и радистов. Помимо этого, ее руководитель возглавлял Штаб НКВД СССР по борьбе с парашютными десантами противника. Ему подчинялись соответствующие оперативные группы в наркоматах ВД дел Украинской, Белорусской, Латвийской, Литовской, Эстонской, Молдавской, Карело-Финской, Грузинской ССР, Крымской АССР, УНКВД по Ленинградской, Мурманской, Калининской, Ростовской областям и по Краснодарскому краю. Иными словами, П. Судоплатов сосредоточил в своих руках как борьбу с разведывательно-диверсионной деятельностью противника в тылу Красной армии, так и руководство организацией разведовательно-диверсионной деятельности в тылу вермахта, партизанской борьбы.