лявших 4 тыс. пудов зерна, два трактора и две молотилки[1040].
Диверсионная группа в г. Орле в ночь с 22 на 23 октября 1941 г. подожгла и забросала гранатами гостиницу «Коммуналъ», в то время, когда в ней был устроен бал для офицеров гарнизона. Были уничтожены более 100 человек. Другая РДГ в марте 1942 г. несколько раз перебрасывалась в тыл противника и за это время произвела порчу телефонно-телеграфной сети, забросала квартиры германских офицеров гранатами, а во время одной из ходок совершила террористический акт над одним из немецких офицеров.
Из разноречивых данных следует, что целями терактов были в основном представители гражданской оккупационной администрации, высшие офицеры вермахта и СС, а также наиболее значимые политэмигранты и советские коллаборационисты. Так, 12 ноября 1941 г. от нач. ОО НКВД 33-й армии, капитана ГБ Комбурга поступило сообщение о том, что «председатель колхоза Павлович по приходу немцев в деревню встречал их гостинцами, а заходивших к нему красноармейцев, идущих из окружения, передавал немцам. Нач. ОО НКВД 113 сд было дано задание о ликвидации предателя».
Если в конце 1941 г. органы безопасности вынуждены были свои основные усилия в борьбе с врагом сосредоточить преимущественно в частях действующей армии и советском тылу, то в 1942 г. в результате наступательных операций и освобождения от врага ранее оккупированной территории расширились возможности для организации контрразведывательной деятельности за линией фронта. Активизация работы ОО НКВД по-прежнему заключалась в установлении мест дислокации вражеских разведывательно-диверсионных органов и школ, их инструкторов и численного состава, системы обучения агентов, путей их проникновения в части и соединения действующей армии и советский тыл, в партизанские отряды, в разложении формирований противника из перешедших на его сторону военнослужащих Красной армии, военнопленных и насильственно мобилизованных жителей оккупированных областей. Агентуре также поручалась организация явочных квартир в прифронтовой полосе и в глубоком тылу у немцев и людей для организации приемо-передаточных радиостанций.
ОО НКВД активизировали свою работу по разложению частей вермахта прежде всего путем внедрения нашей агентуры из числа военнопленных. 4 марта 1942 г. ОО НКВД Северо-Западного фронта дал указание нач. ОО НКВД армий, корпусов, дивизий и бригад фронта о разложении армий противника. И ОО НКВД обращали внимание на то, что наибольшего эффекта в работе можно было достигнуть в том случае, если процесс вербовки с момента пленения не затягивался, и немецкий солдат, давший свое обязательство выполнить задание ОО, будет сразу же освобожден и переправлен обратно в расположение своих войск[1041].
Пропаганда среди частей вермахта и населения за линией фронта иногда называлась специальной пропагандой, проводимой политическими органами Красной армии под руководством ЦК ВКП (б).
Работой среди немецких солдат офицеров занимались 7-е отделы Политуправлений фронтов и 7-е отделения политотделов армий. Кроме того, при политотделах дивизий имелись ст. инструкторы по работе среди немецких частей. При активном участии ОО эта работа велась путем устной агитации через радиовещание, забрасывание большего количества листовок не только через войсковую разведку, агентуру, самолетами, но и через немцев, которые после определенной обработки направлялись обратно в те части, где они служили. При этом наиболее эффективной мерой воздействия на румынских и немецких солдат и офицеров на Южном фронте руководство особых отделов считало заброску листовок. В указании ОО НКВД Южного фронта № 005273 ОО НКВД 9, 12, 18, 37 и 56 армий о распространении листовок на территории, временно занятой противником, от 28 декабря 1941 г. отмечалось, что в их распоряжение выслано 2500 разных листовок, которые через агентуру, посылаемую в тыл противника, необходимо в ближайшие дни распространить. Вместе с тем «дать задание этой агентуре изучить, как воспринято населением распространенные советские листовки»[1042].
В зафронтовой работе военной контрразведки важная роль отводилась оказанию всесторонней помощи партизанскому движению. ОО НКВД обеспечивали контрразведывательное ограждение партизанских отрядов от проникновения вражеских агентов и пособников оккупантов, принимали непосредственное участие в формировании партизанских отрядов и подпольных групп, организовывали их разведывательно-диверсионную работу, участвовали в обучении партизан и подпольщиков приемам конспирации и методам нелегальной работы.
Нельзя утверждать, что с конца июня 1941 г. весь советский народ в тылу врага поднялся на борьбу с оккупантам. В первые месяцы войны на захваченной врагом территории действовали в основном РДГ НКВД, которые назывались партизанскими, и отряды П. Судоплатова, служившие основой для создания объединений народных мстителей. Так их назвали, потому что они мстили нацистам за «новый порядок», сожженные села и города, за тысячи расстреляных, повешенных, поруганных. И именно в 1942, а не в 1941 г. был создан Центральный штаб партизанского движения. По мнению российского исследователя В. Боярского, «в течение 1941 года… 90 % партизанских отрядов, истребительных, диверсионных и разведывательных групп было подготовлено и оставлено в тылу врага или переброшено туда органами НКВД-НКГБ. Они же и руководили ими»[1043].
Но с первых дней войны создаются отряды и группы из местного населения, отступавших военнослужащих Красной армии по инициативе территориальных партийных и советских органов власти и спецслужб. Этот процесс шел по нарастающей и постепенно превратился во всенародное партизанское движение. Доклад наркома ГБ Белорусской ССР, комиссара ГБ 3 ранга Л.Ф. Цанава на имя наркома ВД дел Л.П. Берии и наркома госбезопасности В.Н. Меркулова свидетельствовал о том, что уже 26 июня 1941 г. руководством Белорусской ССР была начата работа по развертыванию партизанского движения на оккупированной территории «для нанесения поражения немецким войскам». К этому времени уже было создано 14 партизанских отрядов общей численностью 1162 человека в составе оперативных и руководящих работников НКГБ, работников НКВД и милиции. В конце июня-июле 1941 г. только в Ленинградской области сформировано и направлено в тыл врага шесть партизанских полков, 30 отрядов и групп общей численностью около 4800 человек[1044].
В дальнейшем в районах, которым угрожала опасность оказаться под оккупацией, как правило, партизанские отряды создавались заранее, до занятия территории немецкими войскам. Лишь в Орловской области на оккупированной территории было оставлено 39 партизанских отрядов численностью 2065 человек. А к концу 1941 г. довольно широкая сеть партизанских формирований была создана в Белоруссии, Карело-Финской ССР, Молдавии, в Ленинградской и Калининской областях. На оккупированной врагом территории действовало около 3500 партизанских отрядов и групп, насчитывавших 90 тыс. человек[1045]. В число отрядов, сформированных НКВД, входили не только отряды, руководимые сотрудниками НКВД, но и представителями партийно-советской номенклатуры (в том числе будущие знаменитые командиры Сидор Ковпак и Алексей Федоров). Таким образом высшее руководство НКВД стремилось доказать, что все без исключения партизанские отряды, подготовленные также и партийными органами Украины, создавались НКВД УССР или, по крайней мере, с его активным участием. Численность созданных отрядов в обоих случаях примерно равна, названы одни и те же фамилии командиров отрядов. Таким образом, большинство украинских отрядов создавалось при тесном сотрудничестве НКВД УССР и местных партийных организаций: обкомов, горкомов и райкомов КП (б) У. И выделить доминирующую, ведущую организацию в данном случае сложно: все зависело от ситуации на местном уровне, которая центральными органами контролировалась далеко не идеально.
Для обстановки того времени, в которой оказались партизанские отряды в начале войны, важно было не столько то, кто в первую очередь организовывал партизанские формирования и руководил ими, сколько то, что их создавали сразу несколько организаций. Зависимость органов НКВД, как это было на Украине, в данном вопросе от республиканской партийной номенклатуры усиливалась в связи с тем, что непосредственной организацией партизанских отрядов, в том числе и на местном уровне, занимались также и партийные организации. В частности, 1 ноября 1941 г. командующий Юго-Западным фронтом, маршал С. Тимошенко и член Военного совета Юго-Западного фронта Н. Хрущев приняли постановление о создании оперативной группы по руководству партизанскими формированиями в полосе фронта. В состав указанной опергруппы входила преимущественно номенклатура ЦК КП (б) У[1046]. Однако сколько-нибудь значимой роли эта структура не сыграла.
Что из себя представлял личный состав партизанских отрядов? Это были колхозники, трактористы, бухгалтеры, доктора, кузнецы из МТС, девушки из городских десятилеток, учителя, председатели сельсоветов, пастухи, старики – колхозные сторожа, бывалые люди, знающие все тропы и дороги в округе. Но в начале войны многие отряды состояли из «неорганизованных» партизан, которых вряд ли корректно называть партизанами, потому что в ряде случаев к ним более применим термин «группы выживания». Они состояли, например, из осевших в лесах беглых военнопленных и окруженцев, ушедших из деревень крестьян, спасавшихся от карательных мероприятий нацистов или не желавших уезжать в Германию по насильственной трудовой мобилизации. Таких «партизан» крайне сложно изучать, т. к. указанными отрядами документация не велась, данные группы отличались крайне низкой диверсионной и разведывательной активностью (часто ее не было вообще), поэтому даже представители оккупационных структур их иногда просто не замечали, а замечая, в ряде случаев обозначали в своих документах как обычных криминальных бандитов. В документах советских партизан, находящихся на связи с Центром, нередко встречается недоверие к «местным». Например, командир соединения им. Боровика Виктор Ушаков в шифровке на «Большую землю» описал положение на севере Киевской области: «Все эти семейные партизанские отряды не боеспособные, занимаются пьянством, изъятием имущества у населения. В отрядах царят раздоры. Из-за незаконных действий, трусости, пьянства большинство командиров не пользуются авторитетом у бойцов отряда, у населения. Население в отряды не идет»