Пополнение особых отделов шло и сотрудниками, вышедшими из боев в первые недели войны. Так, после обороны и оставления Таллина чекисты были эвакуированы из города одними из последних (в боях погибло около 70 % личного состава), оставшиеся в живых направлены в органы военной контрразведки и территориальные подразделения НКВД Ленинградской и Калининской областей[304].
В условиях нехватки кадров повышенное внимание было уделено и тем чекистам, которые находились на излечении в госпиталях, прежде всего как к людям, получившим опыт работы в боевых условиях. Директива НКВД СССР № 261 от 2 октября 1941 г. предложила «завести учет всех прибывающих в военные госпитали на излечение «особистов»… выписанных из госпиталей пропускать через врачебные комиссии и признанных врачебными комиссиями годными к дальнейшей службе в полевых условиях направлять к месту прежней службы»[305]. Тех сотрудников, которые признавались врачебными комиссиями по состоянию здоровья ограниченно годными к дальнейшей службе в ОО НКВД, продолжали использовать на работе в тыловых органах.
Всем заместителям наркомов внутренних дел союзных и автономных республик по кадрам, зам. нач. УНКВД краев и областей по кадрам, также начальникам ОО (отделений) армий, фронтов и округов было предложено: «…О всех случаях прибытия сотрудников особых органов в военные госпитали при их выбытии или зачислении на работу в аппараты НКВД, УНКВД и ОО военных округов сообщать по месту их прежней службы и в 5-е отделение Отдела кадров НКВД СССР. Сведения о количестве поступающих в госпитали сотрудников ОО и убывающих высылать один раз в месяц (на 1-е число) в 5-е отделение ОК НКВД СССР»[306].
Пополнение кадрами спецслужб НКВД шло из Красной армии и Военно-Морского флота, пограничных войск и военных училищ. Так, по согласованию с Военным советом Харьковского военного округа из политического училища и курсов младших политруков отобрано 50 курсантов, которые были оформлены, проинструктированы и ознакомлены с азами агентурной работой. Поэтому 18 июля 1941 г. НКВД СССР просил заместителя наркома обороны Мехлиса распорядиться об их откомандировании в 3-й отдел Харьковского военного округа[307].
Учитывая большое количество рапортов командиров и красноармейцев с просьбой направить их на фронт, нач. ряда управлений были вынуждены издать приказ о непринятии таких рапортов, как это сделал 3 июня 1941 г. командир отдельной авиабригады пограничных войск НКВД СССР Чупров: «В Хабаровск. Шиясову. На № 190 рапортов посылки на фронт не принимать. В случае получения приказа Главного командования, ваша часть будет направлена в полном составе. Сосредоточьте главное внимание на боевом совершенствовании, обратите особое внимание на воздушную стрельбу, бомбометание и фотографирование»[308].
НКВД пополнялись и лицами, прошедшими фильтрацию, но только с учетом обстоятельств их выхода из окружения. Так, 24 декабря 1941 г. из управления пограничных войск поступила шифрованная телеграмма на имя одного из нач. войск пограничного округа Бурмака: «Сурженко возвратился окружения без оружия и ордена, уничтожил партийный документ… Назначать должность начпогранотряда нельзя. Телеграфируйте свои соображения назначать на эту должность майора Яковлева или другого командира. Бадейнов»[309].
Для укомплектования ОО развертываемых частей и соединений Красной армии оперативным составом большое количество оперативных работников прибыло из территориальных органов госбезопасности, а также армейских командиров было направлено на работу в органы военной контрразведки. Только в ОО НКВД из территориальных и транспортных органов госбезопасности прибыло на пополнение около 20 тыс. оперативных работников[310]. ОО НКВД Ленинградского фронта из территориальных органов госбезопасности пополнился 1,5 тыс. новых сотрудников. По решению Ленинградского обкома партии и Военного совета фронта в ряды армейских чекистов пришли активисты партийных, советских и комсомольских органов. Многие коммунисты и комсомольцы были переведены в ОО со строевой и политической работы в армии. Немало молодежи призвали на чекистскую работу в части фронта из высших учебных заведений Ленинграда[311]. Кадрами территориальных органов пополнялись и ОО формируемых дивизий. Например, в связи с формированиями 5 стрелковых дивизий в Грузинской, Армянской и Азербайджанской союзных республиках и 10 дивизий под Москвой по указанию Л.П. Берии от 30 июня 1941 г. для их оперативного обслуживания было предложено выделить из кадров НКГБ Грузинской, Армянской и Азербайджанской ССР 60 действующих сотрудников и 40 чекистов из запаса. Помимо этого, из кадров УНКГБ по Московской, Ярославской, Тульской и Ивановской областям соответственно 110 и 80 человек[312]. 12 декабря 1941 г. был издан приказ НКВД СССР № 002014/к о проведении отбора и специальной подготовке чекистских кадров для укомплектования ОО. В соответствии с ним в территориальных органах НКВД создавался резерв, направляемый на работу в ОО НКВД для замещения должностей оперуполномоченных и старших оперуполномоченных. В первые дни войны значительная часть чекистов Карелии убыла на фронт. Почти половина личного состава Наркомата безопасности ушла в армейские контрразведывательные органы, истребительные батальоны и партизанские отряды[313].
В ОО пришли комсомольцы после 3 сентября 1941 г., когда ЦК ВЛКСМ принял специальное постановление «О мобилизации комсомольцев в войска Особой группы НКВД СССР»[314]. ЦК комсомола союзных республик, обкомы и крайкомы комсомола рекомендовали на работу в чекистские органы тысячи свои воспитанников. Ввиду значительной нехватки сотрудников, знавших немецкий язык, распоряжением Главного управления кадров НКВД было предложено выявить в запасных частях лиц, знавших немецкий язык в объеме 10 классов. В кратчайший срок было подобрано 725 человек для направления в отделы и службы НКВД.
Пополнение органов военной контрразведки осуществлялось и сотрудниками из эвакуированных районов. Правда, в начале войны зачастую в органах НКВД не знали, как поступать с эвакуированными. Например, из Севастополя было эвакуировано в Краснодар более 500 сотрудников НКВД Крымской АССР. И некий Пчелкин запрашивал центр: «Как поступить личным составом»[315].
Для того, чтобы упорядочить учет и дальнейшее использование прибывавших из эвакуации, 15 ноября 1941 г. УНКВД Украинский ССР предложило «всех работников НКВД, прибывающих из Украины без направлений зам(естителя) наркома или отдела кадров УНКВД Украинской ССР, немедленно направлять распоряжение УНКВД Украинской ССР, поселок Меловое Ворошиловоградской области». Оттуда они разъезжались к новым местам службы. Так, зам. наркома НКВД УССР Савченко 25 ноября 1941 г. приказал откомандировать в его распоряжение 30 оперативных работников на должности: начальника ОО дивизии – 2, зам. нач. ОО дивизии – 2, следователя – 4, оперуполномоченного – 2, машинисток – 2[316].
ОО НКВД пополнялись кадрами и путем возвращения на службу ветеранов. С началом войны многие чекисты, уже не служившие в ведомстве и уволенные в отставку, послали на имя Л.П. Берии заявления с просьбой отправить их на фронт, среди них Бабаян М.С., Вовиков А.И., Давыдов В.Г., Жиглов Б.А., Зарецкий С.С., Орлов В.И., Петерс Э.А., Сацкий С.А. и тысячи других. Какие они приводили доводы для обоснования своего возвращения в органы госбезопасности?
Бабаян М.С.: «Принимал участие в Гражданской войне… в Персидской революции, окончил Средне-Азиатский государственный университет, восточный факультет, владею иранским, фарси, турецким языками».
Петерс Э.А.: «Имею чекистскую и боевую подготовку, участвовал в операциях по ликвидации бандитизма, диверсантов, шпионов и прочей сволочи… для себя счастье отдать все свои силы, весь свой опыт и свою жизнь к защите своей Родины от фашистских громил. 3/VII.41».
Жиглов Б.А.: «Имею опыт оперативной работы».
Зарецкий С.С.: «В годы Гражданской войны командовал частями ВОХР и ВНУС, боролся с бандами».
Давыдов В.Г.: «Служил в органах ВЧК-ОГПУ с 1919 по 1931 г.»[317],[318].
Но не так-то просто было вернуться в ведомство безопасности лицам, даже зарекомендовавшим себя положительно до войны. Об этом свидетельствует судьба Героя Советского Союза Дмитрия Николаевича Медведева, который в годы Гражданской войны боролся с войсками Н.Н. Юденича, стал сотрудником ВЧК и вступил в 1920 г. в РКП (б). В 1921 г. он был награжден Коллегией ВЧК золотыми часами за борьбу с бандитизмом, а в 1927–1929 гг. Коллегия ОГПУ дважды награждала его именным оружием. Но в 1937 г. как «враг народа» был арестован его брат, а сам он уволен из органов госбезопасности «за сокрытие связи со своим старшим братом». 14 марта 1938 г. Д. Медведев обратился с письмом к И.В. Сталину и Н.И. Ежову о своем несогласии с увольнением. Но письмо осталось без ответа. Поэтому он объявил «смертельную голодовку», заявив, что будет ее проводить в зале Курского вокзала, около бюста Сталина. На следующий день он был восстановлен на работе в органах госбезопасности, но снова уволен. С началом Великой Отечественной войны безработный Медведев подготовил записку, в которой обосновал идею и принципы развертывания в тылу противники партизанских отрядов с участием профессиональных сотрудников госбезопасности для ведения разведывательной и диверсионной деятельности. И сам отвез ее в Москву. Записка заинтересовала начальника Особой группы при НКВД П. Судоплатова. Одновременно почетный работник ВЧК, бывший капитан госбезопасности в 43 года 27 июня 1941 г. обратился с рапортом на имя Л.П. Берии о его возможности работать в тылу врага: «В ноябре месяце 1939 г. после двадцатилетней оперативной работы в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, я был из органов уволен. В первые же дни войны как с польскими панами, так и с финской белогвардейщиной, я обращался к Вам в полной готовности на любую работу, на любой подвиг. Теперь, глубоко осознав свой долг перед Родиной, я снова беспокою вас, товарищ народный комиссар, своим непреодолимым желанием отдать все свои силы, всего себя на б