При обучении контрразведчиков использовался опыт, полученный в борьбе с немецкими спецслужбами. В этом отношении несомненный интерес представляли отчеты и доклады оперативных работников о проведенных операциях и содержавшиеся в них рекомендации. Особую ценность имели отчеты В.И. Власова и И.Н. Никуличева и др., работавших на оперативных пунктах и в тылу противника начиная с июля 1941 г., то есть в самый сложный, начальный период противоборства с германскими спецслужбами.
В «Инструкции для разведчиков» говорилось: «Вопросы конспирации должны быть в центре внимания, так как от них зависит успех выполнения задания. Вы должны быть осторожны на каждом шагу, но осторожность не должна переходить в трусость; трусость, паникерство несовместимы со званием советского разведчика. Всякая попытка идти на сделку с врагом является предательством интересов Родины, советского народа и покроет имя труса величайшим позором. Оружие применять в крайнем случае, стремясь вырваться или покончить с собой».
В.И. Власов, исходя из личного опыта, отмечал, что борьба разведывательно-диверсионных групп, разведчиков-одиночек, партизанская борьба в целом – это такой вид противоборства, «в котором от каждого командира, бойца, особенно чекиста, требуются такие качества, которые необязательны для военнослужащих Красной армии. Каждый должен иметь, прежде всего, хорошее зрение, особый слух, здоровые ноги, большую находчивость. Особое внимание при подготовке лиц, идущих в тыл врага, должно быть обращено на умение командира и красноармейца, и особенно чекиста пользоваться компасом и уменье читать карту. Это настолько же необходимо в партизанских условиях, как питание или боеприпасы.
Чекист при себе должен иметь автомат и пистолет, желательно русский, одного калибра, компас, карты всей зоны действий. В ранце сотрудника должно быть питание, по возможности одна пара белья, полотенце, запасные носки или портянки, бритва или прибор, мыло, два-три носовых платка, табак, средства добывания огня, ложка, кружка, карманный нож или финка, нитки, иголка, обязательно масленка с маслом для оружия».
И.Н. Никуличев, до войны работавший в МГБ Эстонии в г. Пярну, имел опыт борьбы с эстонскими бандформированиями, благодаря чему лучше подготовлен к разведывательно-диверсионной деятельности, чем другие сотрудники 4-го отдела. Именно по этой причине, как он отмечал, по прибытии из Таллина в Ленинград его сразу стали использовать на переправах боевых, диверсионных и разведывательных групп, а также разведчиков-одиночек при направлении в тыл противника. В качестве примера он привел разработанную им операцию по переправе удачно подобранной группы из трех человек с правильно отработанной легендой.
Очень ценным было и краткое пособие, составленное А.Д. Ивановым, обобщившим опыт первых ходок в тыл врага. Оно великовато для текста книги, но заслуживает того, чтобы привести его полностью:
Направляющий, ведя группу, наблюдает вперед на случай встречи с противником; ему в помощь выделяются 2 бойца – один наблюдает вправо по движению, другой – влево; замыкающий наблюдает за тылом. Командир группы может вести группу или наблюдать за правильностью движения по маршруту.
Движение одиночек и малочисленных групп может быть по тропам, не оставляя следов. Где сухие места, надо идти около троп. Переход дорог осуществлять рассредоточенно в обратном направлении, а если не отпечатываются следы, то и по направлению движения. При переходе дорог нужно предварительно высылать разведку на расстояние зрительной связи.
Выбранное место для базы не должно отличаться от всей местности; на болотистых местах – кромка болота; на сухом месте – с частыми зарослями (при подходах посторонних создают шум, что дает возможность приготовиться к возможному бою) подальше от троп. Подход к базе нужно осуществлять рассредоточенно, чтобы не проминать землю и не оставлять следов, подходить к базе сухого места. Костры жечь вечером с наступлением сумерек (можно и ночью при наличии палатки, прикрывающей огонь) и утром до наступления полного рассвета. Заготовка дров должна быть перед наступлением темноты за 10–15 минут, на целые сутки, чтобы в дальнейшем не делать шума. На базе разговаривать полушепотом, кашлять, прижав руку ко рту или закрыв рот шапкой.
Если нет надобности двигаться ночью, то останавливаться на ночлег перед наступлением темноты, чтобы заготовить дров, воды.
Сразу же выставить на все четыре стороны на расстоянии от места ночлега 200–300 метров дозоры и установить порядок их смены. Если ночь темна и поблизости нет населенных пунктов расположения противника и к тому же не разжигается костер, то дозор не выставляется, ограничившись одним дневальным на месте.
Изучив по карте место предполагаемого выхода из тыла противника и не доходя до линии фронта 2–3 километров, группа в лесистой или болотистой местности располагается на целый день для наблюдения. С наступлением сумерек – подходить к линии обороны, определить по выстрелам воюющих сторон расстояние между нашими и вражескими частями (нейтральную зону), продвинуться в середину нейтральной зоны. При обстрелах – стрельбой не отвечать. Стараться по нейтральной зоне продвигаться кустарниками по воде или сырыми местами, т. е. местами, где меньше всего можно встретить минные поля. У проволочного заграждения, при отсутствии стрельбы или когда противником ведется неприцельный огонь, один из бойцов нагибается, на него встает второй боец и пролезает заграждение на колах-столбах, затем другие бойцы. Первые, преодолевшие заграждение, готовят проход оставшемуся за заграждением бойцу.
После перехода заграждения и приблизившись к нашей обороне – выслать одного или двух разведчиков вперед (чтобы избежать внезапных ненужных потерь), которые голосами предупреждают, чтобы не стреляли. В случае, если там окажутся немцы, разведчики отходят, а группа, оттянувшись, ожидает их приближения. Ночь для выхода из тыла противника должна быть не очень темной, но лучше всего ветреной – в таких случаях не слышно передвижения бойцов к линии фронта. Направляющий, ведя группу, наблюдает вперед на случай встречи с противником; ему в помощь выделяются 2 бойца – один вправо по движению, другой – влево; замыкающий наблюдает за тылами. Командир группы может вести группу или наблюдать за правильностью движения по маршруту»[372].
Конечно, эта «памятка диверсанта» недостаточна для по-настоящему серьезной работы в тылу врага, но она, по крайней мере, показывает типичные ошибки, которые делали неопытные и неподготовленные участники разведывательно-диверсионных групп. Как обстановка в немецком тылу, так и накопленный опыт разведывательной и диверсионной деятельности 4-го отдела настоятельно требовали организации по-настоящему серьезной подготовки разведчиков.
В процессе подготовки кадров важнейшее значение имело не только обучение, но и воспитание чекистов. И если обучение шло по выработанным программам, по предметам под руководством преподавателей с определенным конечным результатом, то процесс воспитания был более сложным и требовал длительного времени (которого было в обрез), работы в коллективе (что исключала специфика выполнения служебных обязанностей), частый приход в подразделения новых сотрудников (ввиду перестановок, потерь и других причин). К тому же многие молодые чекисты не имели должного представления о лучших чекистских традициях. Поэтому руководители ОО НКВД обращали на это пристальное внимание, делая акцент на усилении политико-воспитательной работы среди бойцов, командиров и политработников подразделений войск НКВД при особых отделах.
Основная задача воспитания сотрудников решалась партийно-политическим аппаратом, командирами и комиссарами, партийными и комсомольскими организациями. Но в стороне не оставались и руководители спецслужб отделов и управлений. Однако это не была систематическая работа, у них оставался самый главный метод – воспитание личным примером. По отзывам сослуживцев, например, Абакумов был очень «внимательным человеком к оперативному составу, к своим подчиненным, и подчиненные его за это уважали». С позиции кадрового работника он был дока в военной контрразведке. Его боялись нерадивые, честных трудяг он защищал и продвигал по служебной лестнице. «Начальников при подчиненных не ругал, снимал с них стружку, персонально приглашая в кабинет»[373].
Пародоксально, но задачи воспитания чекистов облегчались тем, что у большинства из них был низкий уровень образования. Отсюда бессознательная вера в лозунги и призывы, в незыблемость указаний «сверху» и «мудрость и непогрешимость» Сталина, в котором люди видели символ социализма[374].
Хорошо известно, что военная жизнь регламентирована уставами и предписаниями, но между уставом и действием бойца стоит его душевное состояние. Не только боевой приказ, а даже обыкновенное распоряжение на бытовом уровне побуждает воина поступиться чем-то, смирить свою гордыню. «А значит, – пишет П.И. Ткаченко, – воинская служба уже в силу самой своей природы, может быть, как никакая иная сфера человеческих отношений, способствует самостоятельности мышления, ибо эта особенность натуры приобретается не в безмятежности, не в условиях благоприятных, а во внутренних борениях, внешне неприметных…»[375].
В коллективах ОО НКВД много внимания уделялось политическому воспитанию, индивидуальной работе, проведению бесед, коллективной читке статей, выступлениям перед личным составом руководителей. Так, перед ленинградскими чекистами выступали комиссары ГБ П. Кубаткин и М. Журавлев на темы: «Уничтожим шпионов и диверсантов», «Разоблачать происки фашистской разведки», «Революционная бдительность – драгоценное качество советского человека» и др. Важное место в их беседах занимало раскрытие приемов работы гитлеровской агентуры.