[404]. 12 декабря 1941 г. маршал Тимошенко в приказе войскам Юго-Западного фронта № 0029 «О фактах превышения власти, самочинных расстрелах и рукоприкладстве» констатировалось, что не все командиры «приняли к неукоснительному исполнению приказ тов. Сталина и сделали из него практические выводы». Причем самочинные расстрелы «совершались в пьяном состоянии, на виду у красноармейских масс и местного населения…»[405].
Когда речь идет о воспитательной работе с личным составом армии, флота и органов безопасности в 1941–1942 гг., то следует вести речь и о воспитание ненависти не только к солдатам и офицерам вермахта и спецслужб Германии. Но она фактически стала воспитанием негативного отношения ко всему немецкому народу.
В канун Великой Отечественной войны в стране не был сформирован образ смертельного врага, коим являлась нацистская Германия. Чего греха таить, поначалу многие командиры-красноармейцы попадали в окружение, проигрывали сражение, сдавались в плен, не думали, а порой просто не знали о зверином обличии нацизма. Позже иллюзия, что «немецкий пролетариат не может идти войной против пролетариата страны Советов», пропала[406]. Особых усилий для воспитания негативного отношения к немцам не требовалось со стороны политорганов. И Сталин был совершенно прав, заявив: «Глупая политика Гитлера превратила народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии»[407]. Был прав и А.С. Щербаков, выступая 29 сентября 1941 г. на собрании актива Московской организации ВКП (б) «О состоянии партийно-политической работы в Московской организации ВКП (б): «Надо еще больше воспитывать в народе лютую ненависть к врагу, поднимать народный гнев против фашистских бандитов и мародеров»[408]. А вот Й. Геббельс был совершенно не прав, утверждая: «Советские солдаты полны адской ненависти ко всему немецкому, что надо считать результатом изощренной большевистской пропаганды»[409]. Несколько позднее, 1 марта 1945 г. он же отмечал, что в беседе с ним А.А. Власов заявил ему, что «у большевизма в русском народе до начала войны было сравнительно мало сознательных и фанатичных приверженцев, однако Сталину удалось при нашем продвижении по советской территории сделать войну против нас священным патриотическим делом, что имело решающее значение»[410].
Такое отношение к немцам в большей мере не было итогом пропаганды коммунистов. Немцы заведомо выбросили за борт ограничения, налагаемые международным правом. Так, в приказе фельдмаршала Кейтеля от 23 июля 1941 года указывалось, что всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренять у населения всякое намерение сопротивляться. От соответствующих командиров приказ требовал применения драконовских мер.
Нацисты сознательно шли на нарушение международного права, решительно насаждая насилие, обман и провокации, поощряя массовые убийства мирного населения. И секретные службы, на которые возлагалась организация «тотального шпионажа» в самых его чудовищных проявлениях, не случайно спустя пять лет были признаны преступными.
Фронтовики говорили: «…Мы озверели, насмотревшись на все, что творили фашисты, да иначе и не могло быть. Все мы поняли, что имеем дело не с людьми, а с какими-то осатаневшими от крови собачьими выродками. Оказалось, что немцы с такой же тщательностью, с какой они делали станки и машины, теперь убивают, насилуют и казнят наших людей»[411].
Мы до сих пор хорошо помним стихи К. Симонова, слова И. Эренбурга. Последний писал: «Добрым был русский народ. Это всякий знает. Умел он жалеть, умел снисходить. Немцы совершили чудо: выжгли они из русского сердца жалость, родили смертную ненависть. Старики и те хотят одного: «Всех их перебить»[412].
К. Симонов, обращаясь к фронтовикам, просил их: «Так убей же немца, чтоб он, \ А не ты на земле лежал, \ Не в твоем дому чтобы стон, \ А в его по мертвым стоял. \ Так хотел он, его вина, – \ Пусть горит его дом, а не твой. \ И пускай не твоя жена, \ А его пусть будет вдовой. \ Пусть исплачется не твоя, \ А его родившая мать, \ Не твоя, а его семья \ Понапрасну пусть будет ждать…»[413].
Следовательно, накануне войны в связи с разработкой доктрины наступательной войны была прекращена подготовка кадров, способных организовывать и проводить разведывательно-диверсионные операции в тылу противника. Одновременно в результате политических репрессий накануне войны были расстреляны или оказались в исправительно-трудовых лагерях многие специалисты[414]. Поэтому начавшаяся война потребовала коренной перестройки кадровой работы в органах военной контрразведки, которая была проведена в чрезвычайно сложных условиях. Потребность в квалифицированных кадрах диктовалась многими причинами, и решить эту задачу следовало в кратчайший срок, учитывая возросшее требование к подбору, расстановке и обучению чекистов. К ведению работы в условиях широкомасштабных военных действий сотрудники советских спецслужб не имели достаточной подготовки. Пришедшее в срочном порядке пополнение ОО овладевало военным и оперативным искусством на полях сражений и в борьбе на невидимом фронте. Развернутая сеть учебных заведений, налаженная подготовка и переподготовка оперативных работников давали лишь первичное представление о специфической работе советских и иностранных спецслужб. Но именно в процессе обучения усваивался обобщенный передовой опыт, полученный в борьбе с противником. Весь учебный процесс школ и курсов был максимально спрессованным по времени и содержанию.
В подготовке кадров важнейшее значение придавалось их воспитанию. Решение этой задачи усложнялось отсутствием необходимого времени, частыми изменениями в личном составе подразделений, отсутствием необходимого опыта у командного, политического и оперативного состава. Хотя основные задачи воспитания работников ОО решалась партийно-политическим аппаратом, командирами и комиссарами, партийными и комсомольскими организациями, в стороне не оставались и руководители спецслужб, отделов и управлений. Залогом успешного решения служебных задач военными контрразведчиками было постоянное совершенствование обучения и воспитания кадров ОО НКВД.
Прошлые и новые управления, отделы и войсковые формирования, территориальные органы пополнились выпускниками военных училищ, практикантами, ветеранами, была развернута сеть учебных заведений, налажена подготовка и переподготовка оперативных работников в Высшей школе, в специальных школах и на курсах, на специальных сборах. Но это были лишь первые шаги кадрового аппарата ведомства, чтобы исправить упущения довоенного времени. Предстояла большая работа, прежде всего с кадрами среднего и низового звеньев, состояние которых во многом не соответствовало требованиям военного времени.
IV.3. Совершенствование оперативных средств в борьбе со спецслужбами противника
В борьбе со спецслужбами нацистов и их союзников, с различными антисоветскими и уголовными элементами, подрывавшими мощь Красной армии и Военно-Морского флота СССР, советские органы безопасности использовали все силы и средства, имевшиеся в их распоряжении: кадры, агентурно-осведомительный аппарат, заградительную службу, фильтрацию, оперативный учет, военную цензуру, радиоразведку, оперативный розыск и др.
Группа агентурно-оперативных мероприятий включала: оперативную разработку разведывательно-диверсионных органов противника, националистических организаций; агентурное наблюдение за родственниками и близкими связями нацистских агентов и изменников Родины, объявленных во всесоюзный или местный розыск; агентурную разработку бывших военнопленных и лиц, находившихся на временно оккупированной территории; агентурное наблюдение в местах скопления и оседания подозрительных лиц; целенаправленное использование в розыске агентов-маршрутников, агентов-опознавателей; постоянное слежение радиоконтрразведывательными службами за эфиром[415].
Конкретно контрразведывательное обеспечение ОО НКВД оперативно-служебной деятельности частей и соединений Красной армии включало всестороннее и тщательное изучение личностей военнослужащих, зачисленных на службу; проведение вместе с командованием соединений и частей профилактических мероприятий, направленных на предупреждение противоправных действий военнослужащих, а также происшествий с их участием; осуществление оперативно-розыскных мероприятий в самих войсках и среди их окружения; расследование фактов противоправных действий и гибели военнослужащих, сотрудников контрразведки и агентов и проведение следствия по делам, отнесенным к компетенции органов контрразведки НКВД; обеспечение безопасности в войсках в период государственных праздников и важных политических мероприятий[416]. При этом важнейшее значение в выполнении поставленных правительством задач имела оперативная работа ОО в поддержании и упрочении боеспособности армии и флота.
Основным средством военных чекистов в борьбе с противником как в действующей армии, так и в прифронтовой полосе и на оккупированной территории являлась агентурно-осведомительная сеть. Она была развернута во всех подразделениях, частях и учреждениях вплоть до Генштаба Красной армии и Военно-Морского флота и формировалась на участках наиболее вероятного проникновения агентов абвера, в местах сосредоточения личного состава и т. д. и состояла из резидентов, агентов и осведомителей.