Глава VI. Основные направления деятельности военной контрразведки НКВД от приграничного сражения до битвы под Москвой
VI.1. Информирование политического руководства СССР и военного командования Красной армии
К началу Великой Отечественной войны в СССР сложилась разветвленная структура органов, собиравших разностороннюю информацию об общественных настроениях населения. Подготовкой материалов занимались органы госбезопасности, партийные организации, редакции газет, политические органы Красной армии и Военно-Морского флота. С начала войны одной из важнейших задач, возложенных на органы госбезопасности, стало систематическое информирование советского руководства практически по всем, наиболее существенным проблемам жизни общества, в том числе и имевшим важнейшее значение для укрепления обороноспособности страны. К тому же, достоверная информация должна была противостоять нацистской агитации и пропаганде, являвшихся составной частью «психологической войны», призванной по замыслам противника парализовать волю советского народа и его Вооруженных мил к сопротивлению.
Во время войны задачи военной разведки и контрразведки в значительной степени отличались от ее задач в мирное время, главным образом, вследствие увеличения темпов получения и обработки разведывательной информации. Это объясняется и тем, что при ведении военных действий не было времени на длительные исследования и анализ сведений в штабах армий и фронтов. При этом своевременная и точная оперативная информация в военное время приобретала важное значение, потому что от этого зависели пресечение вражеской деятельности антисоветских элементов и устранение всех недочетов в обеспечении боевой деятельности частей и соединений Красной армии. Еще известный деятель Великобритании О. Кромвель говорил: «Управлять, значит предвидеть, а предвидеть можно только тогда, когда глава государства своевременно и хорошо информирован». И оперативная информация, т. е сведения, получаемые в результате осуществления разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, давала возможность грамотно распорядиться ими и сделать прогноз развития событий.
Информация ОО НКВД являлась составной частью докладных записок, сводок и специальных сообщений органов госбезопасности на имя высшего политического руководства страны. Их темы выбирались в зависимости от важности происходивших военных или политических событий. В первые недели речь шла о приграничном сражении, упорных оборонительных боях Красной армии, начавшейся эвакуации западных районов страны, усилении борьбы с дезертирством и других.
Следует иметь в виду, что становление и развитие информации в условиях военного времени шло одновременно с данным противоречивым процессом в советских средствах массовой информации. С одной стороны, народ должен был знать о противника, положением в тылу и на фронте, с другой – противостояние с противником предполагало введение серьезных ограничений на информирование населения и личного состава армии и флота. Приходилось считаться с обширным перечнем сведений, не подлежавших разглашению, и жестким контролем со стороны цензуры. Это и облегчало работу военных контрразведчиков, и создавало серьезные трудности. Нельзя не учитывать, что недостоверная информация в значительной степени добавляла работы сотрудникам особых отделов. Ведь недоверие к официальной информации порождало у красноармейцев и командиров и недоверие правительству и являлось причиной повышенного интереса к слухам, которые зачастую отражали истинную обстановку в стране и на фронте.
24 июня 1941 г. постановлением ЦК ВКП (б) и СНК СССР было создано Информационное Бюро, основными задачами которого стали руководство освещением международных событий и внутренней жизни Советского Союза в печати и по радио, организация контрпропаганды против немецкой и другой вражеской пропаганды и освещение событий и военных действий на фронтах, составление и опубликование военных сводок по материалам Главного командования[615].
Роль СМИ в мобилизации духовных сил народа на отпор врагу их сотрудниками пошла путем создания иллюзий нормального хода событий. Стремление успокоить народ побуждало использовать ложь и поддерживать ее на уровне государственной пропаганды, заставляя безоговорочно воспринимать как единственно верное любое слово, идущее сверху. И сегодня еще существует относительно устойчивое убеждение, что граждане Советского Союза конца 1930-х – середины 1940-х гг., лишенные иных источников информации, кроме официальных советских изданий, волей-неволей оказались под воздействием этих СМИ, и, соответственно, советское общественное сознание в этом случае воспринимается как некое монолитное образование. Однако, как показывают специальные исследования последних лет, феномен общественного сознания не столь прост. В нем всегда существуют «ячейки» личностного восприятия той или иной официальной информации. Документы ОО НКВД дают представление о настроениях среди военнослужащих РККА в 1939–1941 гг. Но данный источник имеет свою специфику. ОО НКВД собирали сведения о различных нарушениях, имевших место в Вооруженных Силах СССР, в том числе и о так называемых антисоветских и нездоровых высказываниях военнослужащих. Копии докладов, посвященных морально-политическому состоянию бойцов и командиров, различным бытовым проблемам, направлялись в Главное политическое управление РККА. Что касается высказываний военнослужащих, то в этих документах приводятся как «правильные», то есть соответствующие официальной пропаганде, так и «неправильные» – ей не соответствующие. Эти доклады за 1941 г. позволяют проследить влияние официальной пропаганды на личный состав Красной армии.
В разное время происходившие события по-разному воспринимаются различными социальными слоями и группами жителей, что определялось многосложностью их мыслей, мнений, поступков. В 1941 г. наряду с патриотическим порывом, охватившим большинство населения с начала войны, имел место и неприкрытый антисоветизм. Такие мысли высказал 23 июня 1941 г. в Москве бывший эсер Спунд: «Война с Германией начата нашими. Это война начата нашим правительством с целью отвлечения внимания широких народных масс от того недовольства, которым охвачен народ, – существующей у нас диктатурой»[616].
Отрицательную роль в подготовке населения на отпор врагу сыграла дезинформация советского радио, в частности, и сообщение ТАСС от 14 июня, в котором опровергались слухи о возможности войны между Советским Союзом и Германией. Это сообщение многие советские люди, в том числе и военные, восприняли со вздохом облегчения, сделав вывод, что войны в ближайшее время может не быть. Вообще-то средства массовой информации таковыми фактически не являлись. Они сообщали населению факты, цифры, о героизме наших воинов и тружеников тыла, но о том, что происходило на фронтах, носило «приглаженный характер». Посмотрев подшивки газет тех лет, легко убедиться в том, что все дни мы больше, чем немцы, сбивали самолетов и уничтожали танков, живой силы противника. Следовательно, советской официальной пропагандой реальное положение дел на фронте либо замалчивалось, либо значительно искажалось. Другие источники и каналы информации энергично перекрывались.
В первые дни войны для населения Советского Союза каналом неофициальной информации было радиовещание Германии, передачи которого доходили даже до глубокого тыла и в самые отдаленные районы, становились досягаемыми для пропагандистских акций противника. Поэтому уже 25 июня 1941 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление «О сдаче населением радиоприемных и передающих устройств», которым обязало в пятидневный срок сдать аппараты индивидуального и коллективного пользования в органы Наркомата связи. Учреждениям, предприятиям, радиоузлам, клубам, ленинским уголкам и общественным организациям разрешалось иметь радиоприемники исключительно для коллективного прослушивания в строго определенные часы. Настройка таких приемников фиксировалась на частоте московской радиостанции и аппараты опечатывались. Для лиц, не сдавших в установленный срок аппаратуру, Политбюро ЦК ВКП (б) установило уголовную ответственность «по закону военного времени». Народный комиссариат связи был обязан организовать прием от населения на временное хранение до окончания войны радиоприемников и радио-операционных устройств различных типов. Сдаче подлежали все радиоприемники и радиопередающие устройства всех типов как индивидуального, так и коллективного пользования[617].
Опираясь на возможности НКВД и НКГБ СССР, партийные органы на местах энергично повели изъятие радиосредств, находившихся в индивидуальном пользовании как в квартирах, так и в служебных кабинетах. К осени 1941 г. из пользования были изъяты не только индивидуальные, но и коллективные радиоприемники. К тому же в ряде областей около 16 % радиоузлов оказались неисправными, а остальные работали лишь по два-три часа в сутки. Из-за этого население Тамбовской, Пензенской, Рязанской, Горьковской и Вологодской областей лишились возможности слушать политическую информацию из Москвы. Некоторые обкомы ВКП (б) признали, что в первые месяцы войны партийно-политическая работа в прежних ее формах оказалась запущенной, а работать с населением новыми методами партийный аппарат не был готов. Официальная информация, особенно на первом этапе войны, страдала некоторым несоответствием между формой и содержанием. Тон их был вполне бодрым, и поэтому сообщение в конце абзаца о том, что оставлен такой-то город, всегда звучало неожиданно, застигало нас врасплох. Но войска отступали. Это обозначалось термином, в котором звучало что-то до странности деликатное: «потеснение» – «Противник потеснил наши войска на участке…». Или, в крайнем случае, отход: «Наши войска отошли на участке…»[618]