Во многих случаях в информации чекистов речь шла не о простой констатации фактов. В документах приводились причины происходящих событий, а также конкретные предложения военных контрразведчиков по исправлению положения. Пример в принятии мер по информации органов и войск госбезопасности показывал И.В. Сталин. Так, после получения сообщения о событиях на Южном фронте 9 августа 1941 г. он направил следующую записку командующему фронта Тюленеву: «Считаю позором Южного фронта, что он потерял две армии, шестую и двенадцатую, и не способен что-либо сообщить Москве о судьбе этих армий.
Армия ведь не иголка, как можно потерять. Так глупо и позорно – целых две армии. Командующий Южным фронтом обязан принять все меры вплоть до засылки за фронт отдельных смельчаков или отрядов для выяснения судьбы этих армий.
Возлагаю на тов. Тюленева личную ответственность за срочное выяснение судьбы обеих армий и жду от него донесения».
Тюленев ответил, что направляет на самолете «сегодня же специальных людей с рацией. Как только будет установлена связь, высылаю немедленно к ним делегата»[666].
В связи со сложившимся трудным положением при обороне г. Николаева 22 августа 1941 г. Сталин поручил С.М. Буденному: «Немедленно выехать в Николаев, разобраться лично в обстановке и доложить незамедлительно о плане обороны. Николаев сдавать нельзя. Нужно принять все меры к эвакуации Николаева и в случае необходимости организовать взрыв верфей и заводов. Ни авиацией, ни стрелковыми дивизиями Ставка в настоящее время помочь не может»[667].
Сталин внимательно изучал и сообщения об обороне Ленинграда. 17 сентября 1941 г. он заявил Г.И. Кулику: «Вы вчера обманули меня дважды. Насчет моста у станции Свирь. Скажите, наконец, у кого мост? У врага или у нас? Желаете ли ликвидировать проволоку у моста или предпочитаете оставить врагу? Кто Вы, наконец, друг или недруг?»[668].
1 декабря 1941 г. И.В. Сталин и В.М. Молотов выразили недовольство поведением А.А. Жданова, который «не чувствует потребности прийти к аппарату и потребовать кого-либо из нас для взаимной информации в столь трудную минуту для Ленинграда. Если бы мы, москвичи, не вызывали вас к аппарату, пожалуй, тов. Жданов забыл бы о Москве и москвичах, которые могли бы подать помощь Ленинграду. Можно полагать, что Ленинград во главе с тов. Ждановым находится не в СССР, а где-то на острове в Тихом океане.
Сообщите, чем вы заняты, как у вас дела, и как вы думаете выбираться из нынешнего положения?»[669].
Помимо основной информации в адрес политического руководства страны и военного командования была еще «ведомственная» информация в интересах НКВД.
Приведем несколько документов октября 1941 г.: 5 октября Берия распорядился срочно передать по ВЧ зам. нач. УОО НКВД Тутушкину предложения о регулярном информировании наркома внутренних дел о дислокации и действиях противника[670]; 10 октября Тутушкин сообщил Абакумову о положении дел на фронте на Мценском направлении и о необходимости перевода на другой фронт командира корпуса, генерал-майора Лелюшенко[671]; 1 декабря шифротелеграмма зам. нач. погранвойск НКВД СССР, генерал-майора Яценко командиру 36 бригады войск НКВД (Тихорецкая) о срочном донесении обстановки в районе Ростова[672].
УОО НКВД обменивалось информацией с 3-м Управлением НК ВМФ о работе армейской и флотской разведок. Так, 13 августа 1941 г. Берия получил материал о недостатках в работе морской разведки, в частности, 1-го Управления ВМФ: «В течение 1940–1941 гг. Разведупр не дало какого-либо существенного материала о противнике. Абсолютное большинство материалов, как правило, носит случайный характер, преимущественно выдержки из прессы и радиоперехвата, что не отвечает предъявляемым требованиям». Плохая организация войсковой разведки в дивизиях 52-й армии привела к срыву намеченных боевых операций. В марте 1942 г. серьезные недочеты были вскрыты в разведывательной работе в соединениях и частях 13-й армии[673] и разведывательного отдела 12-й армии.
Составной частью деятельности ОО НКВД являлась информационно-профилактическая работа о всех недочетах в боевой готовности частей и проведении боевых операций, методах работы разведки противника, по борьбе с изменой Родине, дезертирством, по недочетам в материальном обеспечении войск фронтов, в транспортировке, хранении грузов и т. д. В армии и на флоте успехи и неудачи деятельности подразделений и частей во многом зависят от личного примера командного и политического состава. Среди военнослужащих была категория, которая своими неумелыми, непрофессиональными распоряжениями и приказаниями, неумением воевать приводила к большим потерям личного состава, имущества и техники. Красноармейской кровью приходилось расплачиваться за их ошибки. ОО обращали внимание командования этих лиц для принятия необходимых мер. О негативном поведении некоторых из них в сложной обстановке свидетельствуют следующие факты.
− Командир 260 сд полковник Хохлов и комиссар Осадко 13 октября отдали приказ к наступлению 1028 сп без поддержки 954 сп, который еще не подошел к исходному рубежу. Это привело к тому, что из 800 человек личного состава сп осталось пять человек. А 15 октября 1941 г. во время выхода личного состава дивизии с поля боя Хохлов и Осадко вместо конкретного руководства дивизией совместно с работниками штаба организовали коллективную пьянку.
− Нач. ОО НКВД ОДВО бригадный комиссар Вяземский сообщил в центр о том, что «для принятия решения» 21–22 июля 1941 г. в г. Одессу приезжал командующий ВВС Южного фронта генерал-майор авиации Шелухин, который пробыл в городе сутки и ничего существенного не сделал, не дал никаких распоряжений, ни указаний, между тем как ему был поставлен ряд вопросов организационного порядка. Но вместо того, чтобы их разрешить, в частности, о распределении и подчинении частей и учреждений, находившихся ранее в ОДВО, Шелухин занялся вопросами личного порядка: заказал сшить костюм, вымылся в бане и т. п. и уехал. По заявлению командующего ВВС ОДВО комбрига Катрова и других работников штаба, а также агентуры, Шелухин «характеризуется исключительно с отрицательной стороны, как неспособный командир, руководить таким ответственным участком»[674].
28 февраля 1942 г. нач. ОО НКВД 13-й армии, майор ГБ Мельников в докладной записке нач. ОО Брянского фронта Вадису сообщил о недочетах в работе политотдела армии по разложению войск противника[675]. А. Вадис затем доложил об этом Военному совету фронта, который по данной информации принял специальное решение.
Без учета мнения сотрудников органов госбезопасности, как правило, не производилось даже награждение военнослужащих. Какие же компрометирующие материалы препятствовали награждению орденами и медалями бойцов и командиров за боевые подвиги? Майор Гросатов Александр Васильевич разрабатывался по делу-формуляру как сын крупного торговца, бывший офицер, имевший высшую награду царской армии, к тому же был в плену в Германии в 1916–1920 гг., женат на дочери попа. Инженер-капитан 1-го ранга Машков Александр Федорович состоял на оперативном учете, его брат, капитан Красной армии, в 1938 г. был арестован за участие в военно-троцкистской организации.
ОО НКВД СССР собирали информацию о настроении советских военачальников. В этих целях активно использовались различные способы получения необходимой информации, в том числе и прослушивание разговоров, которые вели генералы у себя дома, при встречах с теми, кому они доверяли. «Записи таких разговоров – своего рода «срез» политического сознания части высшего генералитета, во многом меняющий наши сформировавшиеся представления о советских генералах». Записи разговоров, сделанные сотрудниками органов госбезопасности, могли стать основанием для снятия генералов с должности, их ареста, многолетнего пребывания в заключении в ожидании суда, а в отдельных случаях и смертного приговора[676].
Чекисты высказывали свое особое мнение по поводу выдвижения на командные должности. От информации на отдельных лиц командного состава ОО переходят к проверке и подготовке специальных справок на каждого из них. Так, 6 августа 1941 г. нач. ОО НКВД Северо-Западного фронта, комиссар ГБ 3-го ранга Бочков и нач. 4 отделения ОО НКВД фронта, лейтенант ГБ Костиков предложили всем нач. ОО НКВД армий, дивизий и бригад фронта в целях своевременного отражения «всех материалов, как положительных, так и отрицательных, выявленных в процессе хода боев, и принятия соответствующих мер к командирам, комиссарам и нач. штабов армий, дивизий, бригад, полков, не обеспечивающих успешное руководство боевыми операциями частей:
1. Два раза в месяц, 13-го и 28-го числа, представлять в ОО НКВД С-З фронта справки с указанием всех материалов, дополнительно полученных в процессе хода боев на командиров, комиссаров, начальников штабов, дивизий, бригад, полков и комиссаров батальонов и дивизий. В справках указывать положительные и отрицательные качества командиров, комиссаров и начальников штабов соединений и частей.
2. Начальники ОО НКВД армий аналогичные справки представляют на руководство армий (комвойсками, членов Военного Совета, начальника политического управления, начальника штаба и начальников отделов штаба армии).
3. О перемещениях и серьезных материалах доносить немедленно, используя для этого все средства связи»[677]