Арестованные немецкие разведчики показали, что имели задание по сбору сведений о расположении штабов частей, аэродромов, складов с боеприпасами и продовольствием, передвижениях артиллерийских и танковых частей Красной армии. На Юго-Западном, Южном и Северо-Западном фронтах женская агентура абвера заводила знакомства среди военных и устраивалась в частях в качестве медсестер, официанток, прачек и уборщиц для ведения шпионажа, провокаций, разложения военнослужащих и, используя личную близость с ними, стремилась собирать данные, интересующие абвер. Поэтому сотрудники ОО стремились оградить штабы и учреждения фронтов и тыловых учреждений от агентуры противника, не допустить посторонних лиц в районы расположения штабов, создать порядок, исключавший возможность проникновения туда посторонних. Так, к 8 августа 1941 г. в районе расположения Военного совета Западного фронта была проведена проверки агентурным и официальным путем жителей, проживавших в районе расположения Совета, отделений штаба фронта и других, в том числе м. Бровары Киевской области. Было выявлено 19 человек «социально чуждого элемента», из них лиц, имевших связи с заграницей, трое, один – бывший в плену у немцев, восемь антисоветчиков, двое уклонившихся от призыва в Красную армию, двое бывших торговцев и др. Броварскому РО НКВД было дано указание принять необходимые меры по переселению наиболее злостных элементов из района расположения отделов штаба и войсковой части. Благодаря мерам, принимаемым особыми отделами, удалось обезвредить сотни агентов абвера, стремившихся парализовать работу штабов, в том числе М.Д. Клименко, Миронова и Просянникову.
В спецсообщениии от 11 октября 1941 г. нач. ОО НКВД Юго-Западного фронта, бригадного комиссара Селивановского Абакумову речь шла о разоблачении агента немецкой разведки Клименко. В первых числах сентября 1941 г. она была завербована работником разведотдела 40-й армии Ивановым для работы на территории, занятой противником, под кличкой «Дина» и, получив две явки в г. Конотоп, 15 сентября переброшена на сторону немцев. Прибыв в г. Конотоп и не выполнив задание, Клименко намеревалась возвратиться в Белополье, но на оборонительной линии задержана немцами и доставлена в штаб. Там на допросе призналась, что является агентом советской разведки. После допроса была немцами перевербована и под кличкой «Мери» переброшена на советскую сторону с заданием: добиться поступления на работу в качестве повара в столовую начсостава 40-й армии, где в первую очередь принять меры к отравлению работника советской разведки Иванова, затем достать стрихнин и заняться отравлением пищи, предназначенной для комсостава, собрать подробные данные о военных соединениях армии, расположении аэродромов, количестве самолетов на них, о заводах, имевших оборонное значение. Во время отхода частей Красной армии из Белополья Клименко должна была остаться в городе и передать немцам интересующие их данные[844].
4 октября 1941 г. ОО Карельского фронта арестовал бывшего пом. нач. штаба 52-го сп 71-й сд, лейтенанта Миронова, который на следствии сознался, что является агентом германо-финской разведки и связан с ее резидентом Сивулой Юхо. При аресте у Миронова были изъяты ключ от переговорной таблицы, таблицы сигналов для переговоров по рации и телефону, топографические карты и другие секретные документы.
ОО Южного фронта разоблачил агента немецкой разведки, сотрудницу разведотдела штаба 38-й армии Просянникову. Будучи переброшенной для разведывательной работы в тыл противника, она была там арестована, перевербована немецкой разведкой и переброшена в СССР с заданием продолжать сотрудничать с разведорганами Красной армии, информируя немецкую разведку об их работе[845].
Несмотря на принятые меры по борьбе с женской агентурой абвера, продолжались случаи проникновения в управленческие структуры женщин, легализовавших себя в качестве «жен», «секретарей», «медработников» при командирах подразделений. Они не только занимали конкретные должности, но и пользовались определенными привилегиями. В своем сообщении членам ГКО о борьбе с немецким шпионажем 24 января 1942 г. Берия отметил, что ОО НКВД фронтов за последнее время арестован ряд немецких шпионов, показаниями которых установлено, что германская военная разведка продолжает насаждать в части Красной армии специально обученных шпионов, агентуру и, главным образом, пытается ее внедрить в штабы и другие органы управления фронтов и армий[846].
В борьбе со шпионажем немецких спецслужб внимание ОО НКВД было обращено на пресечение происков противника в армейском тылу. Материалами агентуры и следствия было установлено, что немцы широко использовали тыловые части и учреждения Красной армии для засылки в них своей агентуры с целью шпионской и диверсионно-подрывной работы. Для легализации немецкие агенты имели изготовленные в абвергруппе справки сельсоветов и свидетельства о рождении, но из оккупированных мест, что делало невозможным проверку этих документов. Собранные сведения должны были передавать в отдел 1-Ц, где в круглосуточном режиме работали радиостанции.
Успехам шпионов способствовали и те обстоятельства, что в тыловых воинских частях зачастую царила преступная беспечность и не было критического отношения к подбору кадров, особенно его вольнонаемной части. Охрана объектов тыла и допуск к документальным данным были поставлены настолько небрежно, что противнику не представляло большой сложности использовать эти обстоятельства для получения интересующих его данных. Помимо этого, были частыми случаи бытового и морального разложения военнослужащих тыла, что являлось находкой для противника в подборе агентуры из скомпрометированных и разложившихся элементов. Работа тыловых организаций также страдала плохим планированием и учетом военного имущества, несоответствием ряда работников своему назначению, что пагубно отражалось на снабжении действующей армии.
В системе ОО НКВД обслуживание тылов армий и дивизий не соответствовало требованиям военного времени. Многие оперативные работники, трудились все еще по старинке, не расставаясь с настроениями благодушия и успокоенности, и тем самым, по существу, способствовали не только росту отрицательных явлений, но и успешной деятельности противника. По-прежнему во всей массе засылавшихся на нашу территорию агентов большой процент составляли женщины, завербованные путем сожительства с немцами, обученные элементарным методам разведывательной работы, конспирации и сбора шпионской информации. Так, У.Ф. Капинус показала, что она, оставшись в г. Харькове после занятия его немецкими войсками, решила перейти на жительство в с. Украинское. По пути следования была задержана и завербована немецким офицером для работы в нашем тылу. Прибыв в с. Украинское, связалась по заданию немецкого офицера с резидентом Гусевым, к которому получила явку и в дальнейшем передавала ему собранные ею шпионские сведения[847].
17 октября 1941 г. была арестована ОО НКВД 6 армии Юго-Западного фронта Т.Ф. Желтобрюх. После переброски на нашу территорию она познакомилась с нач. продснабжения 466 авиаэскадрилии, через него устроилась официанткой и собирала шпионские сведения о расположении аэродромов, количестве самолетов с указанием их марок и данные о командном составе.
Понимая, что план «молниеносной войны» оказался несостоятельным, абвер постепенно усиливает подрывную работу в ближайшем и глубоком тылу Советского Союза. С начала войны ОО НКВД много внимания уделяли разоблачению агентуры абвера, эвакуировавшейся в тыл. Так, 27 сентября 1941 г. в процессе допроса в УНКВД Горьковской области арестованной Силаш З.И., латышки по национальности, работавшей ст. медсестрой в 201 сд в г. Гороховец. Выяснилось, что она к шпионской работе в пользу немецкой разведки была привлечена в г. Берлине в 1938 г., будучи студенткой 4-го курса медицинского факультете Берлинского университета. В 1937 г. командирована спортивной командой латвийской армии на учебу в Берлин. В феврале 1939 г. стала готовиться для ведения разведки. На курсах ее обучали топографии, ориентировке на местности по компасу, технике снятия печатей с документов и слепков с книг. Вместе с тем, курсантам указывалось на необходимость знакомства с офицерами и генералами, как выяснять места хранения секретных документов и др.
До середины июня 1941 г. работа Силаш в Риге ограничивалась привлечением к антисоветской деятельности других лиц, ведением антисоветской агитации. Вместе с эвакуированным отрядом Красной гвардии 27 июня Силаш выехала в Ленинград, а затем в Киров, где начала работать в областной больнице медсестрой, затем работала в Горьком. Узнав, что в Гороховецких лагерях будет размещена латвийская 201 сд, в которую принимали на службу всех жен милиционеров и сотрудников милиции, решила устроиться на работу. 16 августа ее приняли на службу в качестве ст. медсестры дивизионного госпиталя. Там она проработала до ареста.
В числе арестованных агентов абвера была медсестра Тарасова, которая вместе с частью попала в окружение, взята в плен и, находясь в плену, сожительствовала с немецким офицером, который подготовил ее к вербовке и затем убедил в работе на немецкую разведку. Тарасова польстилась на обещание ей хороших условий жизни, дала согласие и была переброшена за линию фронта. Выполнив шпионское задание, она возвратилась к немцам, после чего направлена в глубокий тыл Красной армии с задачей вести сбор шпионских сведений и установление связи с немецким агентом[848].
1 декабря 1941 г. ОО НКВД Западного фронта арестовал при переходе со стороны противника Шлюпина и Канавина, уроженцев Эстонии, которые сознались, что переброшены немцами с заданием пробраться в Вологду и выяснить все о прибывавшем из Англии и Америки вооружении. До переброски в СССР эти агенты обучались в Пскове и были снабжены, видимо, захваченными ранее, подлинными документами 6-го пограничного отряда.