16 октября 1941 г. ОО Юго-Западного фронта арестовал Фесюк Ю.Т., которая, работая медсестрой, собирала сведения о расположении штабов, настроении рядового и командного состава в танковой бригаде. ОО Южного фронта арестовал и другую медсестру военного госпиталя, завербованную немецкой разведкой и передававшую сведения о расположении советских частей в районе Переяслава, за что получила вознаграждение 700 рублей[855].
Особые отделы располагали данными о том, что в медицинском обеспечении Красной армии имели место существенные недостатки, что было на руку агентуры противника. В работе госпиталей они выражались в отсутствии необходимого количества врачей-хирургов, необеспеченности важнейшими препаратами и медикаментами, нехватке постельного и нательного белья, а также плохой организации снабжения продуктами питания. Эти недостатки усугублялись плохой постановкой политической и культурной работой среди раненых. Было обращено внимание на то, что врачебно-санитарный состав, допущенный к обслуживанию раненых, не проверялся. Данное обстоятельство использовалось антисоветскими элементами в своих целях и вызывало нежелательные последствия. При этом следовало учитывать, что госпиталя, в которых концентрировалось значительное число военнослужащих из различных войсковых частей и соединений, представляли значительный интерес для шпионской работы немецкой агентурой.
Во время военных действий и особенно при перебазировании частей на новые места дислокации командирами и начальниками медицинских и хозяйственных учреждений и организаций в подавляющем большинстве случаев причислялись к частям лица из гражданского населения, главным образом, женщины. Но никого из этих лиц даже простейшим способом (по опросам военнослужащих, знавших местность) не проверяли. Устроившись санитарками, парикмахерами, уборщицами, официантками, эти «беженки» при беспечности командиров и начальников частей были в курсе многих вопросов службы тыловых учреждений.
Поэтому важное значение для борьбы с вражеской агентурой имело Постановление ГКО № 957сс от 24 ноября 1941 г. НКВД СССР дал указание ОО проверить личный состав госпиталей и женщин, работающих в частях Красной армии и до этого бывших в плену, задерживать и допрашивать их об обстоятельствах пленения и выхода с территории противника и уличенных в шпионаже арестовывать. Помимо этого Л.П. Берия внес следующее предложение: «Обязать Военные советы фронтов и армий произвести тщательную проверку всех женщин, приставших к частям и госпиталям после их формирования. Подозрительных женщин, своим поведением разлагающих военнослужащих – со службы уволить…»[856].
Кадровый аппарат ОО стал проверять всех лица, поступавших на службу. Так, 30 декабря 1941 г. при попытке устроиться на работу медицинским работником в 253 сд 37 армии Южного фронта была арестована Шульга Ф., которая на допросе призналась, что была завербована германской разведкой и переброшена в одну из частей Красной армии, действовавшей на передней линии фронта, и собирала разведывательные данные. Кроме того, ей было предложено умерщвлять бойцов Красной армии[857].
Для противостояния противнику в госпиталях вербовались информаторы из работников этих учреждений. 17 января 1942 г. Меркуловым и Горлинским приказом № 15 ОО НКВД было предложено немедленно приступить к вербовке агентуро-осведомительной сети из числе медиков и обслуживающего персонала госпиталей и работников органов здравоохранения, имеющих отношение к работе госпиталей; нацелить агентуру на выявление антисоветских элементов среди медперсонала, ведущего контрреволюционную и шпионскую работу; выявлять среди раненых антисоветских элементов, членовредителей, симулянтов и агентуру абвера; проверить работников госпиталей и всех сотрудников системы народного здравоохранения краев и областей, на которых возложена работа по госпиталям.
На основании этого приказа в госпиталях была усилена агентурная работа, что позволило выявить ряд агентов абвера. Ст. оперуполномоченный Ф. Борисова, обслуживавшая морские госпитали на Ленинградской морской базе Краснознаменного Балтийского флота, через агентуру получила сигнал о том, что один из медиков проводить беседы с врачами по склонению их к измене Родине. Она проверила эту информацию. Факт подтвердился. И только после этого материалы с делом «Предатель» стали достоянием ОО НКВД Ленинградской морской базы[858]. Другая сотрудница военной контрразведки предотвратила антисоветскую агитацию среди медицинского персонала. Один санитар стал активно распространять провокационные сведения с призывом бросать оружие и сдаваться немцам. Сначала медперсонал считал его чуть ли не больным на голову, но потом выяснилось, что он вполне здоров и обиделся на советскую власть за отсидку в тюрьме за то, что обворовал магазин[859].
Агенты ОО НКВД помимо выявления настроений больных и раненых оказывали содействия органам НКВД в борьбе с членовредительством военнослужащих, которые проходили лечение в госпиталях. В обязанности врачей и санитарок входило выявление «самострелов» и симулянтов[860].
Из числа арестованных ОО НКВД за шпионаж немало было и гражданских лиц. В докладной записке ОО НКВД Калининского фронта от 4 ноября 1941 г. об итогах борьбы со шпионажем в частях фронта отмечалось, что немцы для вербовки используют отдельных граждан, оставшихся на занимаемой ими территории, перебрасывая их на нашу сторону под видом беженцев. ОО НКВД задержал учащегося ремесленной школы № 3 г. Калинина В. Никитина, который признал, что был завербован немецкой разведкой под угрозой расстрела. Никитин должен был разведать расположение частей Красной армии на узком участке фронта. Переброска производилась под видом эвакуации с территории, занятой немцами.
18 ноября 1941 г. в районе 252-й сд были задержаны братья Хвалынские, по национальности поляки, проживавшие в г. Калинине. Следствие установило, что при занятии города немецкими войсками мать Хвалынских рекомендовала им помогать немцам, так как разгром Красной армии неизбежен. Хвалынские явились в штаб немецкой части, где предложили свои услуги и были завербованы с заданием собрать данные о частях Красной армии. Они были предупреждены, что нарушение подписки повлечет за собой расстрел матери. По заданию разведки братья дважды переходили линию фронта и собраные материалы передавали обер-лейтенанту Бауеру. При попытке перехода линии фронта в третий раз они были задержаны.
Колхозник Васильев (он же Иванов), возвращаясь к себе домой после эвакуации и сдачи скота, на Дмитровском шоссе в д. Почки был задержан немецким солдатом, допрошен офицером штаба и завербован для шпионской работы. Васильев должен был установить, в каких пунктах по Дмитровскому шоссе расположены части Красной армии, и эти данные передать в любой штаб немецкой части. При вербовке он получил кличку «Васька».
8 декабря в д. Полостово Медновского района задержан житель этого района Лисицын, дворник больницы. Следствие установило, что, проживая в д. Новинка, которая была одно время занята немцами, его завербовали для шпионской работы. Перед вербовкой немцы расспросили его обо всех известных ему данных о расположении частей Красной армии. По заданию немцев Лисицын дважды ходил в Торжок и другие пункты и передал собранные им сведения немцам. Одновременно с этим Лисицыну было поручено вести агитацию среди населения о хороших условиях жизни у немцев. Среди выявленных и разоблаченных ОО НКВД агентов германской разведки из числа гражданского населения были также лица, бежавшие из-под стражи, подростки, которых немцы используют, главным образом, для войсковой разведки, а также завербованные немцами в Калинине для провокаторской деятельности[861].
Особисты обеспечивали агентурное наблюдение за родственниками лиц, добровольно ушедших с немцами, в первую очередь за проживавшими в прифронтовых зонах, выявленных участниках формирований немецких банд, для чего проверяли их окружение, а в целесообразных случаях из числа самих родственников изменников Родины проводили необходимые вербовки, наблюдали за местами, где могли скрываться созданные немцами банды (землянки, сараи, бани и др. строения, отделенные от населенных пунктов), вербуя для этой цели агентуру из лесников, объездчиков и охотников.
По линии ОО были приняты меры по борьбе со шпионажем «добровольных отрядов» нацистов. Они использовали данные арестованных агентов германской разведки и их пособников, возвращавшегося из оккупированных районов гражданского населения, бежавших из плена и выходивших из окружения красноармейцев, партизан, жителей освобожденных районов. Были выявлены факты формирования, точная дислокация, численность, командование, вооружение и степень военной подготовленности созданных немцами «добровольческих» банд; вербовка в эти банды, их руководителей и рядовых участников, установочные сведения на них, адреса родственников, проживающих в прифронтовых районах и в глубоком тылу; пункты переброски за линию фронта, маршруты движения в нашем тылу, места стоянок, базирование складов продовольствия и оружия на территории, занятой немцами, и в тылу Красной армии; характер заданий, полученных от немецкого командования и планы их осуществления; лиц, посылаемых этими бандами для разведки дислокации советских частей; лиц, проживающих в нашем тылу и прифронтовой полосе, укрывавших участников банд и оказывавших им содействие; настроение среди рядовых участников банд, вступивших в их состав по принуждению, имеющих намерение бежать или перейти на сторону Красной армии.
Менее активно действовала войсковая разведка. В материалах проверки ОО НКВД отмечалось, что разведотделы ряда штабов армий слабо занимались изучением противника, ограничиваясь опросом местных жителей и военнопленных, а также данными, полученными в результате боя, мало внимания уделяли агентурной работе, считая ее второстепенной. Примитивные, а в ряде случаев вредные методы разведывательной работы приводили к тому, что штабы действующих армий и соединений не знали ни о силах противника, ни о группировках его, ни о подходе резервов, системы обороны, планов частей вермахта и др.