«Смерш» против «Вервольфа»
«Вервольф» (нем. Werwolf – волк-оборотень) – тайная организация спецслужб нацистской Германии по проведению на оккупированных немцами территориях диверсионно-террористических актов, направленных против Красной Армии. Эта организация была создана по личному распоряжению Гиммлера.
Результаты работы «Смерш» против подпольной террористической организации «Вервольф» включены в спецсообщения и отчеты начальников Управлений «Смерш».
С марта по май 1945 года оперативными группами «Смерш» трех фронтов арестовано 675 участников подпольной диверсионно-террористической организации «Вервольф», обнаружено 50 складов с оружием, боеприпасами и продовольствием.
Из сообщения начальника УКР «Смерш» северной группы (бывший 2-й Белорусский фронт) Я. А. Ядунова:
«С начала наступления войск 2-го Белорусского фронта, т. е. с 23 января 1945 года по 10 июня 1945 года органами “Смерш” фронта на территории Германии разоблачено 17 диверсионно-террористических групп, созданных по линии немецкого органа “Вервольф”. Общее количество арестованных – 116 человек, и 6 – убиты при задержании. За это же время обнаружено 35 складов с взрывчатыми веществами, вооружением и продовольствием, из которых изъято: станковых пулеметов – 6, ручных пулеметов – 154, автоматов – 256, винтовк – 2 269, гранат ручных – 1 114».
Борьба с «Вервольфом» продолжалась и в 1946 году. Из докладной записки начальника ГУКР «Смерш» от 20 февраля 1946 года известно, что «органами “Смерш” группы советских оккупационных войск в Германии за последние три месяца на территории расположения советских воинских частей через агентуру выявлено и ликвидировано 16 немецких диверсионно-террористических групп, ставивших своей задачей проведение подрывной работы против Красной Армии. Всего арестовано 64 немца. В большинстве своем указанные диверсионно-террористические группы состояли из бывших членов молодежной фашистской организации “Гитлерюгенд”».[54]
Немецкие спецслужбы так и не сумели организовать партизанскую борьбу против Красной Армии на территории Германии. «Вервольф», действовавший с февраля 1945 по февраль 1946 года, был полностью ликвидирован органами военной контрразведки «Смерш».
«Смерш» против националистических банд и организаций
После освобождения Красной Армией территории братских республик Белоруссии, Украины, а также республик Прибалтики, сотрудники «Смерш» столкнулись в тылах действующих армий с активным сопротивлением подпольных националистических групп и организаций, которые своими диверсиями наносили урон не только Красной Армии, но и населению в целом. Например, 29 февраля 1944 года был убит генерал армии Н. Ф. Ватутин из засады, устроенной группой националистов УПА.[55] Из оперативной сводки того времени узнаем также, что в январе–феврале 1944 года на территории Ровенской области националистические банды совершили 154 нападения на воинские части и отдельных военнослужащих. В результате было убито 439 солдат и офицеров Красной Армии. В сентябре–октябре в Станиславской области от рук «бандеровцев» пали 23 офицера и 128 солдат и сержантов.
В этой связи органы «Смерш», подчас привлекая воинские части, систематически проводили оперативно-чекистские операции для зачистки территорий. Так, в первой половине 1944 года органами «Смерш» 1-го Белорусского, 1-го, 2-го и 3-го Украинских фронтов в тылу действующей армии было задержано около 3 тысяч участников ОУН, уничтожено около 2 тысяч «бандеровцев» и разгромлено несколько десятков крупных банд, связанных со спецслужбами Третьего рейха.
С февраля 1944 по июнь 1945 года на территории Западной Украины было проведено 17 733 чекистско-войсковых операций, в результате которых было убито 91 615 членов бандформирований, 96 446 диверсантов захвачено живыми и 41 858 человек добровольно сдались в плен.
В результате серии чекистско-войсковых операций с 14 по 20 июля 1944 года НКВД и НКГБ Литовской ССР было арестовано 516 человек, в том числе 51 шпион, 302 активных пособника, 36 участников подпольных антисоветских националистических организаций и 35 уголовников.[56]
В Латвии с 1944 по 1952 год «лесные братья» совершили свыше 3 тысяч диверсионно-террористических актов, в результате которых были убиты 1 562 представителя партийно-советского и комсомольского активов, 50 военнослужащих Советской Армии, 64 сотрудника МВД и МГБ, 386 бойцов истребительных батальонов, а также многие члены их семей.[57]
В результате спецопераций, проведенных чекистами и военными контрразведчиками с 22 июня 1944 года по 1 августа 1945 года, в Латвии было убито 672 бандита, задержано и арестовано 10 285, в том числе бандитов и бандпособников – 2 228 человек, изменников Родины и предателей – 1 376, разного антисоветского элемента – 321, дезертиров и уклонившихся от призыва в армию – 6 340. При этом было изъято 85 пулеметов, 278 автоматов, 914 винтовок, 156 револьверов, 718 гранат, 384 мины, 110 992 патрона, 23 кг взрывчатых веществ.[58]
Если бы не упреждающие удары «Смерша», его целенаправленная агентурная работа по расколу подполья, могли бы произойти непредсказуемые политические последствия для всей Прибалтики.
В Эстонии активно действовала военно-политическая организация «Омакайтсе» («Самозащита»), созданная спецслужбами нацистской Германии еще в 1941 году. Если в 1941 году в «Омакайтсе» состояло 20 тысяч человек, то в 1944 году в ней уже насчитывалось 65 тысяч человек, которые представляли собой 12 полков этой организации.
Благодаря целенаправленной агентурно-оперативной работе «Смерша» 3-го Прибалтийского фронта было арестовано 64 участника из числа актива «Омакайтсе», всего же задержано 772 человека, в их числе: командиров взводов – 11, командиров рот – 17, командиров батальонов – 4, начальников уездных отрядов – 2.
В итоге можно твердо сказать, что уже к началу 1945 года основные отряды подполья были ликвидированы сотрудниками «Смерш».[59]
Архивные материалы
Фотоматериалы
Сотрудники ОКР «Смерш» 378-й стрелковой дивизии. Волховский фронт (Фото июль 1943 г.)
Сотрудники «Смерш» 70-й армии войск НКВД
Группа «УХ», громившая националистов УПА в Карпатах 1947–1949 гг.
Диверсанты подпольной организации «Вервольф»
Отто Скорцени – немецкий диверсант, оберштурмбаннфюрер СС, получивший известность своими успешными спецоперациями. Самая известная операция Скорцени – освобождение из заключения свергнутого Бенито Муссолини
Артур Аксман – глава молодежной организации НСДАП «Гитлерюгенд»
Инструкция «Смерш» по организации розыска агентуры разведки противника
Утверждена ГУКР НКО «Смерш» 9 сентября 1943 г. и объявлена директивой ГУКР НКО «Смерш» № 49519 от 9 сентября 1943 г
«Розыск и ликвидация агентуры, забрасываемой противником на нашу сторону, является важнейшей задачей органов “Смерш”.
Для успешной борьбы с агентурой разведки противника необходимы:
а) правильная и четкая организация розыскной работы;
б) систематический контроль за выполнением мероприятий, направленных к выявлению, розыску и задержанию вражеских агентов;
в) умелое использование всех агентурных и иных возможностей по выявлению и розыску агентуры противника;
г) тщательный допрос задержанных и разоблаченных агентов и диверсантов об известных им германских агентах с указанием подробных данных, облегчающих их розыск, методов работы, способов легализации и передвижения вражеских агентов в нашем тылу;
д) быстрое оперативное использование добытых материалов по указанным выше вопросам;
е) немедленная информация вышестоящих инстанций о каждом выявленном и задержанном агенте разведки противника, его показаниях о других известных ему агентах и новых методах работы вражеской агентуры;
ж) контакт в розыскной работе с органами НКГБ и НКВД.
Розыскная работа требует от оперативного состава органов “Смерш” исключительной оперативности, большой инициативы и изобретательности.
I. Основание для розыска
Розыску подлежат все без исключения агенты разведки противника, и в первую очередь агенты, уже переброшенные на нашу сторону или намеченные к выброске в ближайшее время.
Основанием для объявления в розыск агента вражеской разведки являются:
а) показания арестованных и разоблаченных агентов разведки противника;
б) заявления и показания свидетелей;
в) показания военнопленных, бывших официальных сотрудников разведки противника;
г) сообщения зафронтовой агентуры и других наших агентов;
д) списки и другие материалы на агентуру, изъятые в разведывательных органах противника.
Материалы, послужившие основанием для розыска, не должны вызывать никаких сомнений в их правдивости, поэтому при допросах заявителей и свидетелей необходимо тщательно выяснять, не являются ли их показания оговором или результатом сведения личных счетов, и по возможности перепроверять эти показания через других лиц.
Все добытые материалы немедленно сообщаются в Главное управление контрразведки “Смерш”, которое на основании полученных материалов дает указание подчиненным органам “Смерш” по ВЧ или шифром о розыске вражеских агентов, переброшенных на нашу сторону или подготовленных к выброске в ближайшее время.
II. Организация местного розыска
Получив данные о выброске агентов… в районе расположения воинских частей, обслуживаемых органом “Смерш”, последний, уточнив по возможности время, место и обстоятельства выброски, немедленно:
а) организует розыск и задержание;
б) ориентирует о выброске ближайшие органы “Смерш”, местные органы милиции и НКВД, которые принимают меры розыска по своей линии, а также вышестоящий орган “Смерш”.
III. Использование перевербованных агентов разведки противника
Для активизации работы по розыску вражеской агентуры надлежит использовать некоторых явившихся с повинной агентов разведки противника…
Перевербовка и освобождение агентов разведки противника в целях розыска германских шпионов и диверсантов, а также и лиц, известных им по совместному пребыванию в лагерях военнопленных, производятся только с предварительной санкции Главного управления контрразведки “Смерш” и при наличии следующих данных:
а) явка агента с повинной была действительно добровольной, а не является выполнением задания германской разведки или вынужденной явкой в силу сложившихся обстоятельств в момент или после выброски (потеря напарников, рации, документов, денег, получение серьезных ушибов и ранений при приземлении, выброску агента видели другие лица и т. д);
б) агент дал конкретные показания о себе, назвал значительное количество известных ему германских шпионов и диверсантов;
в) показания, полученные от агента, не вызывают сомнений в их правдоподобности, а также его поведение не вызывает никаких подозрений;
г) допросом других арестованных агентов не установлена изменническая, предательская деятельность вербуемого агента на территории, оккупированной немцами, в лагерях военнопленных и в школе германской разведки;
д) агент переброшен противником на нашу сторону не свыше 2–3 месяцев тому назад и обладает хорошей зрительной памятью.
Перевербованные агенты немецкой разведки могут быть использованы по розыску вражеской агентуры в подвижных оперативно-розыскных группах, запасных частях Красной Армии, а также и при проверке документов военнослужащих.
IV. Организация и порядок работы оперативно-розыскных групп
Оперативно-розыскная группа по активному розыску вражеской агентуры организуется в составе:
1. Старшего группы – оперативного работника “Смерш”.
2. Перевербованного агента германской разведки.
3. Разведчика наружного наблюдения или младшего командира из приданной органам “Смерш” воинской части.
Оперативно-розыскная группа должна вести розыск агентуры противника на коммуникациях, ведущих к линии фронта, и в населенных пунктах, представляющих для германских разведывательных органов интерес по сбору шпионских сведений и осуществлению диверсионных актов.
Район работы подвижной оперативно-розыскной группы должен совпадать с районами выброски и действия вражеской агентуры, обучавшейся в тех же школах германской разведки, где обучался перевербованный агент.
При передвижении по железной дороге оперативно-розыскная группа ведет розыск в поездах, на крупных железнодорожных станциях, в буфетах, на продовольственных и питательных пунктах.
Останавливаясь на конечных пунктах маршрута и крупных железнодорожных станциях на несколько дней, группа ведет розыскную работу у военных комендантов, воинских касс, в станционных общежитиях для военнослужащих, наблюдает за военнослужащими, выходящими на перрон при посадке в поезд и при выходе с перрона на вокзал или в населенный пункт, осматривает пункты, удобные для наблюдения за движением воинских эшелонов и грузов, посещает базары, расположенные в районе станции, и другие места в населенном пункте, где наиболее вероятно появление германских шпионов и диверсантов.
Передвигаясь водным путем, оперативно-розыскная группа ведет розыск на пароходах, пристанях. В пути и на пристанях проводит работу, аналогичную работе на железнодорожном транспорте.
Проезжая по шоссейным и грунтовым дорогам, оперативно-розыскная группа ведет розыск в пути следования. Останавливаясь в наиболее крупных населенных пунктах, группа осматривает места скопления военнослужащих и наиболее вероятного появления вражеских агентов.
При встрече перевербованного нами агента с известным ему немецким разведчиком или диверсантом он должен по возможности установить: когда и с кем прибыл этот германский агент на железнодорожную станцию или в населенный пункт, по какому адресу он остановился, где находятся его напарники, имеется ли у него радиостанция. О себе наш агент заявляет, что он якобы выполняет задание германской разведки, но не имеет связи с ней, и поэтому желает выяснить, есть ли у немецкого агента, которого он встретил, рация, чтобы сообщить немцам о себе и получить указание от них по дальнейшей работе.
Встретив лицо, известное перевербованному агенту по совместному пребыванию в лагере военнопленных, он в беседе с ним обязан по возможности установить: когда и каким путем удалось этому бывшему военнопленному выбраться из немецкого лагеря и попасть на советскую сторону, чем он занимается в настоящее время, где служит и по какому адресу проживает, кого из бывших военнопленных он встречал в советском тылу.
Опознав человека, подлежащего задержанию (агента германской разведки или бывшего военнопленного, содержавшегося вместе с нашим агентом в немецком лагере военнопленных), наш агент подает заранее обусловленный сигнал старшему группы и разведчику.
Оперативный работник и разведчик, ведущие наблюдение за нашим агентом, получив условный сигнал об опознании лица, подлежащего задержанию, дают возможность агенту переговорить с ним, а затем выбирают удобный момент и задерживают опознанного.
В исключительных случаях, когда это вызывается необходимостью, агент также принимает участие в задержании.
Задержанный немедленно доставляется в ближайший пункт милиции или в другой орган, где он подвергается тщательному личному обыску и первичному допросу.
Сразу же после задержания старший группы или разведчик связывается с нашим агентом и выясняет у него, кем является опознанный и что удалось ему узнать дополнительно о нем во время беседы при встрече. Полученные от агента сведения используются при допросе. В случае, если задержанный германский разведчик будет упорно отрицать свою принадлежность к разведке противника, проводится очная ставка задержанного с нашим агентом, которая оформляется соответствующим протоколом.
При задержании обязательно составляется подробная опись всего обнаруженного и изъятого при обыске у задержанного.
Оперативно-розыскные группы создаются при освобождении частями Красной Армии оккупированной немцами территории.
Эти группы направляются в населенные пункты, в которых дислоцировались ранее немецкие разведорганы и подчиненные им школы разведчиков и диверсантов.
Задачей оперативной группы является розыск известной перевербованному разведчику агентуры противника, обучавшейся в этих школах, а также выявление при его участии обслуживающего персонала и окружения школы.
В тех случаях, когда перевербованные агенты используются на розыскной работе в спецлагерях или запасных частях, их следует помещать в спецлагерь или часть на положении проверяемых им бойцов, и с течением времени осторожно передвигать из одного подразделения в другое.
Такая агентура передается на связь оперативному работнику “Смерш”, обслуживающему данную часть или спецлагерь.
При обнаружении среди военнослужащих вражеских агентов, наш агент немедленно сообщает об этом оперативному работнику, а в случае наличия возможности для опознанного скрыться, агент лично задерживает его.
Орган “Смерш”, направивший перевербованного агента в запасную часть или спецлагерь, должен организовать тщательное наблюдение за ним с таким расчетом, чтобы он не имел возможности бежать и скрыться. Наблюдение должно вестись осторожно и незаметно для агента.
V. Заградительные мероприятия
Все заградительные мероприятия должны быть направлены к тому, чтобы исключить для агентуры разведки противника возможность безнаказанного перехода линии фронта, передвижения в прифронтовой полосе и в глубоком тылу, проживания в населенных пунктах и местах, удобных для укрытия.
Меры заграждения должны способствовать выявлению и аресту разведчиков и диверсантов, забрасываемых на нашу сторону.
На линии фронта и прилегающей к ней полосе необходимо:
1. Выявлять пункты переправы агентуры разведки противника и места, наиболее удобные для переброски вражеской агентуры на нашу сторону (стыки между воинскими частями, леса, болота, овраги и пр.).
2. В непосредственной близости от этих мест организовывать засады с таким расчетом, чтобы противник не имел возможности обнаружить задержание своего агента и в дальнейшем продолжал бы пользоваться этой переправой.
3. На выявленных и наиболее вероятных маршрутах движения вражеской агентуры от линии фронта в наш тыл также выставлять засады и подвижные посты.
4. В частях, занимающих оборону и расположенных в непосредственной близости от линии фронта, тщательно проверять документы у всех военнослужащих, не имеющих отношения к данной части.
5. Лиц, предъявляющих фиктивные или просроченные документы и вызывающих подозрение своим поведением, задерживать и подвергать тщательному обыску на предмет обнаружения компрометирующих их вещественных доказательств.
6. Военнослужащие, оказывающиеся в непосредственной близости от линии фронта без сопровождения представителя органа “Смерш” и имеющие на руках документы о том, что им якобы разрешается беспрепятственный переход через линию фронта, подлежат немедленному задержанию и направлению в ближайший орган “Смерш”. При задержании они также должны подвергаться тщательному обыску.
7. Если обыск и тщательный допрос не дают возможности изобличить задержанного в принадлежности к разведке противника, но и не рассеивают подозрений, производится быстрая, но тщательная проверка его показаний, для чего по телефону или телеграфу запрашивается часть, где якобы служит задержанный, или органы НКГБ по месту его проживания.
8. Все гражданские лица, появляющиеся в полосе отселения и не имеющие на руках установленного образца удостоверений на право проживания в этом районе, задерживаются, и в случае, если проверкой будет подтверждено, что они не являются военнослужащими, передаются в органы НКГБ. За гражданскими лицами, оставшимися с разрешения властей в полосе отселения, ведется тщательное агентурное наблюдение.
9. При вступлении частей Красной Армии в освобожденные от противника населенные пункты и прилегающие к ним районы тщательно проверяются подвалы (даже разрушенных зданий), чердаки, отдаленные от населенного пункта строения, землянки, овраги и другие места, где могут скрываться оставленные немцами разведчики и диверсанты.
Осмотр жилых помещений и каменных строений производить после предварительного осмотра их саперами и разминирования.
10. Через местное население устанавливать, кто при подозрительных обстоятельствах появился в населенном пункте незадолго до оставления его немцами, прибыл ли он в сопровождении военнослужащих германской армии, его поведение до занятия населенного пункта частями Красной Армии.
11. В городах и крупных населенных пунктах надлежит насаждать агентуру:
а) в военных комендатурах;
б) у военных комендантов ж.-д. станций;
в) на продовольственных и питательных пунктах, в военных гостиницах.
12. Поставить перед этой агентурой задачу выявлять лиц с фиктивными документами и немедленно информировать о них соответствующий орган “Смерш”. Орган “Смерш” должен организовать быструю и надежную связь с этой агентурой, чтобы каждый военнослужащий с подозрительными документами был задержан и тщательно проверен оперативным работником.
13. Проверка не должна ограничиваться просмотром документов. Необходимо запросить часть или учреждение, которыми якобы эти документы выданы, и лишь после подтверждения их подлинности считать проверку законченной».
Цит. по: Коровин В. В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. 2-е изд., доп. М.: Русь, 2003. С. 294–302.
Инструкция «Смерш» по организации и проведению радиоигры с противником
Утверждена ГУКР НКО «Смерш» 8 июля 1943 г. и объявлена директивой ГУКР НКО «Смерш» № 38288 от 16 июля 1943 г
«Организация и проведение радиоигры с противником с использованием для этой цели захваченных вражеских агентурных радиостанций требуют тщательной предварительной подготовки, соблюдения особой конспирации и квалифицированного подхода к проведению необходимых агентурных комбинаций.
Радиоигра, являясь острым оружием, при неосторожном или неумелом ведении ее может быть обнаружена и использована противником против нас. Поэтому вся работа должна быть строго централизована.
Включение захваченной вражеской агентурной рации в радиоигру и все тексты радиограмм, передаваемые по этим станциям, санкционируются лично начальником Главного управления контрразведки НКО “Смерш”.
В исключительных случаях, когда задержанный радист после приземления должен в течение 24 часов связаться со своим радиоцентром, а использование захваченной радиостанции представляет оперативный интерес, разрешается без предварительной санкции сообщать противнику только о благополучном приземлении разведчиков.
Такая радиограмма может быть дана лишь в том случае, если начальник Управления (отдела) “Смерш” безусловно уверен в правильности показаний радиста об условностях радиосвязи, а обстоятельства задержания парашютистов и поведение их на следствии не вызывают сомнения в искренности их желания работать по заданиям советской контрразведки.
В радиограмме, кроме сообщения, показывающего район и условия приземления радиста (посадка на дерево, в болото, полученные ушибы, порча рации, большая разбросанность группы при выброске с самолета и другие обстоятельства, соответствующие действительности), должен быть обусловлен следующий сеанс связи. Определение срока следующего сеанса должно вытекать из условий места выброски, полученного задания, расстояния до назначенного германской разведкой района действий радиста и необходимого времени для доставки радиста в ближайшее управление или отдел “Смерш”.
Дальнейшая передача противнику каких-либо телеграмм без санкции Главного управления контрразведки “Смерш” категорически запрещается.
Задачи, преследуемые радиоигрой
Каждая радиоигра, навязанная противнику, должна преследовать определенную цель и проводиться по заранее разработанному плану.
В процессе игры этот план, в зависимости от изменения намерений противника, втянутого в радиоигру, может претерпевать некоторые изменения, но главная задача, поставленная перед радиоточкой, как правило, должна оставаться прежней.
Радиоигры, организуемые органами “Смерш”, преследуют основную цель – проведение агентурных комбинаций, направленных к парализации деятельности разведывательных органов противника.
Учитывая, что противник забрасывает свою агентуру преимущественно для сбора разведывательных сведений, органы “Смерш” передают через захваченные рации противника дезинформационный материал, пользуясь этим исключительно в целях поддержания авторитета радиоточки перед немцами, чтобы под прикрытием этой дезинформации успешнее осуществлять намеченные контрразведывательные мероприятия.
Ниже приводится несколько направлений агентурных комбинаций контрразведывательного характера, которые следует проводить в радиоигре с противником:
а) вызов агентов-связников под предлогом необходимости снабжения перевербованной нами вражеской агентуры документами, оружием, боеприпасами и питанием для радиостанции;
б) получение адресов явочных квартир и радистов немецкой разведки, действующих в советском тылу, и перевербовка некоторых из них с целью перехвата каналов связи разведки противника;
в) подстава немецкой разведке для вербовки наших агентов в качестве разведчиков-связников, содержателей явочных квартир и переправщиков через линию фронта.
Органы “Смерш”, исходя из обстановки на местах, должны проявлять в этом вопросе максимум инициативы и изобретательности, но все намечаемые мероприятия обязательно предварительно согласовывать с Главным управлением контрразведки “Смерш”.
Следует учитывать также, что каждая удачно включенная в радиоигру точка создает у противника уверенность в том, что интересующий его пункт прикрыт агентурой и, следовательно, снижает его разведывательную активность.
В связи с этим при планировании радиоигры необходимо постоянно думать над тем, как закрепить авторитет станции и заставить противника верить нашей дезинформации.
Степень доверия противника к перевербованной нами агентуре, а, следовательно, и успех радиоигры зависит главным образом от того, насколько удачно радиогруппа будет включена в игру. Поэтому решение об использовании агентов-радистов противника должно быть принято лишь на основе тщательной документальной проверки их показаний и анализа обстоятельств их задержания, но с максимальной оперативностью».
Цит. по: Коровин В. В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. 2-е изд., доп. М.: Русь, 2003. С. 290–293.
Протокол допроса Таврина Петра Ивановича
«Таврин П. И., 1909 г. р., урож. с. Бобрик Нежинского района Черниговской обл. УССР, русский, в 1942 г. на фронте вступил в кандидаты в члены ВКП(б), образование незаконченное высшее, до войны работал нач. Туринской геологоразведочной партии Исыковского приискового управления, прииск «Урал-Золото». В Красную Армию призван 14 августа 1941 г.
П. И. Таврин в советской форме
Вопрос. 5 сентября с. г. при вашем задержании вы заявили, что являетесь агентом германской разведки. Вы подтверждаете это?
Ответ. Да, я действительно являюсь агентом германской разведки.
Вопрос. Когда и при каких обстоятельствах вы были привлечены к сотрудничеству с германской разведкой?
Ответ. 30 мая 1942 г., будучи командиром пулеметной роты 1196-го полка 369-й стрелковой дивизии 30-й армии, действовавшей на Калининском фронте, я был ранен, захвачен немцами в плен, после чего содержался в различных немецких лагерях для военнопленных на оккупированной территории СССР, затем на территории Германии. В июне 1943 г. в гор. Вене, где я содержался в тюрьме за побег из лагеря для военнопленных, меня вызвали офицеры гестапо Байер и Тельман и предложили сотрудничать с германской разведкой, на что я дал согласие.
Вопрос. Когда и каким путем вы были переброшены через линию фронта?
Ответ. Через линию фронта я был переброшен германской разведкой в ночь с 4 на 5 сентября с. г. с рижского аэродрома на 4-моторном транспортном самолете специальной конструкции. Немецкие летчики должны были высадить меня в районе Ржева и возвратиться в Ригу. Но самолет при посадке потерпел аварию и подняться снова в воздух не смог.
Вопрос. В чем заключается «специальность» конструкции самолета, на котором вас перебросили?
Ответ. Этот самолет снабжен каучуковыми гусеницами для приземления на неприспособленных площадках.
Вопрос. А разве не была заранее подготовлена площадка для посадки самолета, на котором вы были переброшены?
Ответ. Насколько мне известно, площадка никем не была подготовлена, и летчики произвели посадку самолета, выбрав площадку по местности.
Вопрос. Для какой цели вы имели при себе мотоцикл, отобранный у вас при задержании?
Ответ. Мотоцикл с коляской был дан мне германской разведкой в Риге и доставлен вместе со мной для того, чтобы я имел возможность быстрее удалиться от места посадки самолета и этим избегнуть задержания.
Вопрос. С какими заданиями вы были переброшены германской разведкой через линию фронта?
Ответ. Я имею задание германской разведки пробраться в Москву и организовать террористический акт против руководителя советского государства И. В. Сталина.
Вопрос. И вы приняли на себя такое задание?
Ответ. Да, принял.
Вопрос. Кто вам дал это задание?
Ответ. Это задание мне было дано начальником Восточного отдела СД в Берлине подполковником СС Грейфе.
Вопрос. Кто персонально должен был осуществить террористический акт?
Ответ. Совершение террористического акта было поручено мне лично. Для этой цели руководителем органа СД в Риге, именуемого «Главной командой “Цеппелин-Норд”», майором Краусом Отто я был снабжен отобранными у меня при задержании пистолетами с комплектом отравленных и разрывных пуль, специальным аппаратом под названием «панцеркнаке» и бронебойно-зажигательными снарядами к нему.
Один из руководителей «Цеппелина» Х. Грейфе и П. Таврин
Вопрос. Что это за аппарат?
Ответ. «Панцеркнаке» состоит из небольшого ствола, который при помощи специального кожаного манжета закрепляется на правой руке. Аппарат портативный и может быть замаскирован в рукаве пальто. В ствол помещается реактивный снаряд, который приводится в действие путем нажатия специальной кнопки, соединенной проводом с электрической батареей, спрятанной в кармане одежды. Стрельба производится бронебойно-зажигательными снарядами.
Перед переброской через линию фронта я тренировался в стрельбе из «панцеркнаке», при этом снаряды пробивали бронированные плиты толщиной 45 мм.
Вопрос. Каким образом вы намеревались использовать это оружие?
Ответ. Готовивший меня для террора названный мною выше майор СС Краус Отто предупредил меня, что машины, в которых ездят члены Советского правительства, бронированы и снабжены специальными непробиваемыми стеклами. «Панцеркнаке» я должен был применить в том случае, если бы мне представилась возможность совершить террористический акт на улице, во время прохождения правительственной машины.
Вопрос. А для какой цели предназначались отобранные у вас при задержании отравленные и разрывные пули?
Ответ. Этими пулями я должен был стрелять из автоматического пистолета в том случае, если бы очутился на близком расстоянии от И. В. Сталина.
Вопрос. Расскажите подробно, каким путем вы должны были совершить террористический акт? Какие указания в этой части вы получили от германской разведки?
Ответ. Майор Краус поручил мне после высадки из самолета проникнуть в Москву и легализоваться. Для этого я был снабжен несколькими комплектами воинских документов, большим количеством чистых бланков, а также множеством штемпелей и печатей военных учреждений.
Вопрос. Как вы должны были проникнуть в Москву?
Ответ. В Москву я должен был проникнуть с документами на имя заместителя начальника контрразведки СМЕРШ 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. По прибытии в Москву я должен был этот документ сменить.
Вопрос. Почему?
Ответ. Мне было указано, что документы СМЕРШ абсолютно надежны и что я по ним проникну в Москву, не вызвав никаких подозрений. Но, как объяснил мне Краус, по этому документу находиться длительное время в каком-либо одном месте опасно, и что будет значительно надежней, если я по прибытии в Москву изготовлю из имеющихся у меня чистых бланков документ на имя офицера Красной Армии, находящегося в отпуске после ранения. В Москве я должен был подыскать место для жилья на частной квартире и прописаться по этим документам.
Вопрос. Что вы должны были делать дальше?
Ответ. Обосновавшись таким образом в Москве, я должен был, расширяя круг своих знакомых, устанавливать личные отношения с техническими работниками Кремля либо с другими лицами, имеющими отношение к обслуживанию руководителей советского правительства. При этом Краус рекомендовал мне знакомиться с женщинами, в частности, с такой категорией сотрудниц, как стенографистки, машинистки, телефонистки.
Вопрос. Для какой цели?
Ответ. Через таких знакомых я должен был выяснить места пребывания советского правительства, маршрут движения правительственных машин, а также установить, когда и где должны происходить торжественные заседания или собрания с участием руководителей Советского правительства.
Краус предупреждал меня, что такие сведения получать нелегко, и поэтому рекомендовал с нужной мне категорией женщин устанавливать интимные отношения. Он даже снабдил меня специальными препаратами, которые при подмешивании в напитки вызывают у женщин сильное половое возбуждение, что я и должен был использовать в интересах порученного мне дела.
Независимо от степени близости с людьми, сведения о членах правительства мне поручено было выведать в осторожной форме. Для проникновения на торжественные заседания я должен был использовать изготовленные немцами на мое имя документы Героя Советского Союза и соответствующие знаки отличия.
Вопрос. Какие именно?
Ответ. Перед переброской через линию фронта германской разведкой мне были даны: Золотая Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды и две медали «За отвагу», орденские книжки к ним, а также специально сфабрикованные вырезки из советских газет с указами о присвоении мне звания Героя Советского Союза и награждении перечисленными орденами и медалями.
Должен заметить, что германская разведка своих агентов, забрасываемых в СССР, снабжает фабрикуемыми ею же поддельными орденами, но мне были выданы подлинные.
Проникнув на торжественное заседание, я должен, в зависимости от обстановки, приблизиться к И. В. Сталину и стрелять в него отравленными и разрывными пулями. Работниками германской разведки, в частности Грейфе и Краусом, мне было также указано, что, если представится возможность, я должен совершить террористический акт и против других членов советского правительства.
Вопрос. Против кого именно?
Ответ. Против В. М. Молотова, А. П. Берии и А. М. Кагановича. Причем для осуществления террора против них я должен был руководствоваться теми же указаниями, какие были мне даны Грейфе и Краусом в отношении осуществления террористического акта против И. В. Сталина.
Вопрос. Чем вы заслужили столь большое доверие германской разведки?
Ответ. Это мне неизвестно.
Вопрос. Вы говорите неправду. Такое большое доверие германской разведки вы могли заслужить своей активной предательской работой.
Ответ. Нет, предательской работой я не занимался. Видимо, Грейфе доверил мне это задание потому, что меня соответствующим образом рекомендовал ему Жиленков.
Вопрос. Кто такой Жиленков?
Ответ. Жиленков Георгий Николаевич – бывший секретарь райкома ВКП(б) гор. Москвы. Во время войны, будучи членом Военного совета 24-й армии, попал в плен к немцам. В данное время он ведет активную антисоветскую работу по заданию германской разведки.
Вопрос. Где и когда вы установили связь с Жиленковым?
Ответ. С Жиленковым впервые я встретился в июле 1942 г. в Летценской крепости (Восточная Пруссия), где мы вместе содержались. Жиленков рассказал мне тогда, что, попав в плен, он выдал себя за шофера и работал в немецкой воинской части, но затем был опознан и заключен в Летценскую крепость. Уже тогда Жиленков высказывал резкие антисоветские настроения, обрабатывал военнопленных в антисоветском духе и написал антисоветскую клеветническую брошюру под названием «Первый день войны в Кремле». Позже Жиленков вошел в состав так называемого «Русского Кабинета».
Вопрос. Что это за организация, и кто входит в ее состав?
Ответ. В состав «Русского Кабинета» входят: Власов Андрей Андреевич – бывший генерал Красной Армии, возглавляющий «Кабинет», Жиленков – ближайший помощник Власова, Мачинский – бывший профессор Ленинградского университета, Иванов и Сахаров – белоэмигранты, произведенные немцами в генералы, Благовещенский – бывший генерал Красной Армии, Калмыков – доктор технических наук, Дубин – инженер, работавший до войны в Киевском военном округе. Все эти лица тесно сотрудничают с германской разведкой. «Кабинет» называет себя будущим правительством России.
Вопрос. Об антисоветской работе изменников Родины Власова и других вы будете подробно допрошены ниже. Сейчас ответьте на вопрос: чем помог вам Жиленков зарекомендовать себя перед германской разведкой?
Ответ. Это произошло при следующих обстоятельствах. После вербовки меня германской разведкой я в августе 1943 г. был переведен из венской тюрьмы в специальный лагерь СД близ города Замберга и зачислен в «Особую команду».
Вопрос. Каково назначение «Особой команды»?
Ответ. «Особая команда» в Замбергском лагере СД состояла из агентов германской разведки, намеченных для активной работы на территории СССР. В составе команды было 23 человека. Пробыв некоторое время в Замберге, я в последних числах августа 1943 г. был доставлен в Берлин к подполковнику СС Грейфе. Последний в разговоре со мной расспрашивал о моих биографических данных, выяснял причины, побудившие меня дать согласие на сотрудничество с германской разведкой, после чего рассказал о заданиях, которые мне могут быть даны для работы на территории СССР.
Вопрос. Что именно говорил вам Грейфе?
Ответ. Он мне сказал, что может использовать меня для разведки, диверсии или террора, и предложил подумать, какая отрасль работы меня больше устраивает, что снова вызовет меня из лагеря в Берлин.
Вопрос. Вызывал ли вас Грейфе снова в Берлин?
Ответ. Да, вызывал. Этому вызову предшествовало одно обстоятельство, которое определило мое дальнейшее поведение при встрече с Грейфе
Вопрос. Какое именно обстоятельство, расскажите о нем.
Ответ. В первых числах сентября 1943 г. в Замбергский лагерь, где я в то время находился, прибыли Власов и Жиленков для передачи немцам одного из сформированных ими отрядов из русских военнопленных.
Вопрос. Для какой цели создавались эти отряды?
Ответ. Как мне впоследствии объяснил Жиленков, Власов сформировал ряд воинских частей из числа советских военнопленных и белогвардейцев, и поставил перед немцами вопрос о выделении ему самостоятельного участка фронта, на котором он мог бы воевать против Красной Армии силами созданных им частей. С этим якобы немцы не согласились и предложили передать сформированные части в распоряжение германского командования для направления отдельными подразделениями на различные участки фронта.
Вопрос. Продолжайте ваши показания.
Ответ. Выстроив отряд, Власов произнес речь, в которой объявил, что отряд передается в распоряжение германского командования для отправки на Балканы. Затем Жиленков ходил по лагерю и беседовал с военнопленными. Я подошел к нему, и мы разговорились.
Вопрос. О чем вы говорили?
Ответ. Я рассказал ему, что согласился работать на германскую разведку и зачислен в «Особую команду». Жиленков одобрил мое поведение, заявив: «Наконец-то я увидел тебя там, где ты должен быть давно». Затем я сообщил Жиленкову о вызове к Грейфе и о сделанном им предложении о работе в пользу германской разведки в советском тылу.
Вопрос. Как отнесся к этому Жиленков?
Ответ. Выслушав меня, он стал в резкой форме высказывать злобу против руководителей Советского правительства и доказывать мне, что сейчас самой важной задачей является совершение террористического акта против И. В. Сталина, так как, по заявлению Жиленкова, за этим последует развал Советского государства. В конце нашего разговора Жиленков рекомендовал мне принять задание по террору и заявил, что по возвращении в Берлин он примет необходимые меры к ускорению моей переброски в СССР. Тут же он сделал какие-то заметки в своей записной книжке. И действительно, вскоре после отъезда Власова и Жиленкова, я снова был вызван к Грейфе.
Вопрос. Когда это было?
Ответ. Насколько я припоминаю, это было 4 или 5 сентября 1943 г.
Вопрос. О чем в этот раз с вами говорил Грейфе?
Ответ. Грейфе интересовался моей жизнью в лагере, а затем спросил, думал ли я над его предложением и какое принял решение.
Вопрос. Что вы ответили Грейфе?
Ответ. Я сказал ему, что готов принять задание по террору.
Вопрос. Вы и ранее выполняли задания германской разведки по убийству советских людей?
Ответ. Нет, в этот раз я впервые принял на себя задание по террору.
Вопрос. Вы принимали участие в борьбе немцев против партизан и других советских патриотов?
Ответ. Нет, я этого не делал. Для этой цели германская разведка меня не использовала.
Вопрос. Почему же вы тогда по собственной инициативе выбрали для себя задание по террору?
Ответ. В данном случае я руководствовался указаниями, которые мне дал Жиленков.
Вопрос. Какое задание вам дал Грейфе по практическому осуществлению террористического акта?
Ответ. Получив от меня согласие принять задание по террору, Грейфе предложил разработать и представить ему в письменном виде конкретный план совершения террористического акта, а также указать, какие средства мне необходимы для этой цели.
Вопрос. Вы разработали этот план?
Ответ. Этот план был разработан Жиленковым, я его лишь переписал.
Вопрос. Вы показываете неправду, пытаясь умалить свою роль. Говорите правду.
Ответ. Я говорю правду. Получив от Грейфе задание составить план совершения террористического акта, я был доставлен одним из сотрудников Грейфе в гостиницу, где меня поселили. В тот же день ко мне приехал Жиленков, которому я рассказал о задании, полученном от Грейфе, а также о трудностях, возникших у меня при попытке написать план совершения террористического акта. Тогда Жиленков предложил мне свою помощь и увез к себе на квартиру. Там он написал этот план, поручив мне переписать его своей рукой и вручить Грейфе.
Вопрос. Какие мероприятия предусматривались этим планом?
Ответ. Большая часть плана была посвящена всякого рода клеветническим выпадам против Советского правительства и декларативным утверждениям о необходимости совершения террористического акта против И. В. Сталина. Затем было указано, что террористический акт должен быть совершен путем проникновения на какое-либо торжественное заседание. Все это было написано Жиленковым, я лишь дописал о средствах, необходимых для его выполнения.
Вопрос. Следовательно, вы по своей инициативе потребовали от немцев такие средства, как отравленные разрывные пули и бронебойные снаряды?
Ответ. Нет, я этого не требовал. Все это мне дали немцы незадолго перед переброской через линию фронта. В плане я написал лишь о том, что мне необходимо 500 тыс. рублей денег, документы и пистолеты.
Вопрос. Вы передали Грейфе этот план?
Ответ. Да, я переписал весь план совершения террористического акта своей рукой и на следующий день вручил Грейфе. Он одобрил его и направил меня в распоряжение начальника главной команды «Цеппелин-Норд» майора Отто Крауса, под руководством которого я должен был проходить подготовку. Краус в то время постоянно находился в городе Пскове, куда я и прибыл 23 сентября 1943 г.
Вопрос. В чем заключалась подготовка вас к выполнению террористического задания?
Ответ. В Пскове я занимался физической подготовкой и тренировался в стрельбе из оружия. 6 ноября 1943 г. я был снова вызван в Берлин.
Вопрос. Для чего?
Ответ. Мне это неизвестно, но полагаю, что Грейфе хотел лично проверить, как идет моя подготовка, так как он в беседах со мной интересовался только этим вопросом, и дал мне указание ускорить окончание подготовки. Кроме того, в Берлине я имел беседу с прибывшим туда из Пскова майором Краусом. В этой беседе Краус известил меня о том, что принято решение о моем переводе в Ригу, так как, по его словам, в Пскове много советской агентуры, которая может узнать о подготовке меня к переброске через линию фронта.
В соответствии с этим указанием я в Псков не возвратился, а 2 декабря 1943 г. выехал из Берлина в Ригу, куда прибыл 5 декабря. 20 января 1944 г. в связи с обстановкой на фронте в Ригу была переведена из Пскова вся команда «Цеппелина». После прибытия «Цеппелина» в Ригу я продолжал дальнейшую подготовку к переброске через линию фронта.
Вопрос. В чем заключалась ваша подготовка в Риге?
Ответ. Совместно с переводчиком «Цеппелина» лейтенантом Делле я, вплоть до моей переброски через линию фронта, подготавливал для себя легенду, соответствующие документы и экипировку.
Вопрос. Вы показали, что прибыли в Ригу по указанию Крауса 5 декабря 1943 г., а возобновили подготовку к заброске через линию фронта лишь 20 января 1944 г., после прибытия команды «Цеппелина». Что вы делали в Риге с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 г.?
Ответ. Я ничего не делал.
Вопрос. Почему?
Ответ. Мне дали возможность отдохнуть.
Вопрос. Вы об этом просили немцев?
Ответ. Нет, не просил.
Вопрос. Выше вы показали, что Грейфе в беседе с вами в Берлине в ноябре 1943 г. дал указание ускорить окончание вашей подготовки к переброске через линию фронта, теперь вы показываете, что вам была предоставлена возможность отдохнуть с 5 декабря по 20 января. Мы требуем от вас правдивых показаний. Что вы делали в этот период в Риге?
Ответ. Я показал правду. Грейфе по своей инициативе дал мне возможность отдохнуть. Вообще он проявлял в отношении меня признаки особого внимания. Так, когда я был вызван в Берлин в ноябре 1943 г., для меня по его указанию была куплена хорошая одежда и обувь. Кроме того, по указанию Грейфе в Берлин была вызвана моя жена Шилова Лидия Яковлевна, которая прожила там со мной 10 дней, затем мы вместе выехали в Ригу.
Вопрос. Следовательно, задержанная совместно с вами Шилова Лидия Яковлевна является вашей женой?
Ответ. Да, с ноября 1943 г. она является моей женой.
Вопрос. Какое участие в совершении террористических актов должна была принять Шилова?
Ответ. Шилова также является агентом германской разведки и переброшена со мной в помощь мне, но она не посвящена в то, что я имею задание по террору.
Вопрос. Вы говорите неправду. Агент германской разведки, переброшенный совместно с вами для оказания вам помощи в выполнении задания немцев, не мог не знать об этих заданиях.
Ответ. Я говорю правду. Шилова не знает о заданиях, которые дали мне немцы, я взял ее с собой только как радистку.
Вопрос. Она разве радистка по специальности?
Ответ. Нет, она по специальности бухгалтер, но была подготовлена рижской командой «Цеппелина» в качестве радистки и придана мне.
Вопрос. Шилова находилась в Риге с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 г.?
Ответ. Да, в это время она также находилась в Риге.
Вопрос. Выше вы показали, что с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 г. отдыхали в Риге и никуда из города не выезжали. Допрошенная нами Шилова показала, что вы выезжали из Риги в декабре 1943 г. Более того, она показала, что вы вернулись в Ригу раненым. Куда вы ездили?
Ответ. Должен признать, что я скрыл от следствия следующий факт: подготовляя меня к переброске через линию фронта, Краус несколько раз ставил передо мною вопрос о том, что я должен быть заброшен под видом инвалида Отечественной войны. В этой связи Краус требовал от меня, чтобы я согласился на хирургическую операцию, в результате которой стану хромым. С тем чтобы уговорить меня, он связал меня с немецкими врачами, которые доказывали мне, что после войны мне сделают еще одну операцию, в результате которой нога будет нормальной. Я категорически отказался от этого. Тогда Краус предложил мне хирургическим путем сделать на теле следы ранений. Я и от этого отказывался, но под давлением Крауса все же был вынужден на это согласиться.
Вопрос. Какая же операция была произведена над вами немцами?
Ответ. В рижском военном госпитале мне под наркозом сделали большую рану на правой части живота и две небольших раны на руках. Я пролежал в госпитале 14 дней, после чего у меня на теле образовались следы, схожие с зарубцевавшимися ранами. Для того чтобы скрыть этот факт от Шиловой, по указанию Крауса я сообщил ей, что уезжаю в командировку на фронт, а по возвращении из госпиталя домой рассказал, что был ранен. Именно в этой связи я и не мог в декабре 1943 г. заниматься подготовкой к переброске через линию фронта.
Вопрос. Медицинским осмотром у вас установлено, что кроме «ранений», о которых вы только что показали, других ранений на теле не имеется, следовательно, ваши показания о том, что вы захвачены в плен немцами, будучи раненным, ложны?
Ответ. Да, я должен это признать.
Вопрос. При каких же обстоятельствах вы в действительности очутились у немцев?
Ответ. 30 мая 1942 г., находясь на Калининском фронте и будучи послан в разведку, я изменил Родине и добровольно перешел на сторону немцев.
Вопрос. Почему вы изменили Родине?
Ответ. Я должен признать, что скрыл от следствия еще один факт.
Вопрос. Какой именно?
Ответ. В 1932 г., работая в гор. Саратове, я был арестован за растрату 1300 рублей государственных денег. В связи с тем, что меня должны были предать суду по закону от 7 августа 1932 г., я, боясь строгой ответственности, бежал из тюрьмы, проломав с группой арестованных стену в тюремной бане. В 1934 и 1936 гг. я также арестовывался милицией за растраты, но в обоих этих случаях совершал побеги. В 1939 г. я по фиктивным справкам получил документы на имя Таврина, и под этой фамилией был призван в Красную Армию.
Находясь на Калининском фронте, 29 мая 1942 г. я был вызван к уполномоченному Особого отдела капитану Васильеву, который интересовался, почему я переменил фамилию Шило на Таврина. Поняв, что Особому отделу стали известны мои преступления, я, боясь ответственности, на следующий день, будучи в разведке, перешел на сторону немцев.
Вопрос. Непонятно, почему вы, боясь ответственности за совершенные ранее уголовные преступления, решились на новое, тягчайшее преступление – измену Родине?
Ответ. Я полагал, что это не станет известным советским властям, а я до конца войны останусь у немцев на положении военнопленного.
Вопрос. Вас допрашивали немцы о мотивах перехода на их сторону?
Ответ. Да, допрашивали. Я не хотел говорить, что совершил уголовное преступление, поэтому сообщил им ложную версию о том, что являюсь сыном полковника царской армии, преследовался органами Советской власти, в связи с чем и был вынужден перейти на сторону немцев.
Вопрос. А об обстоятельствах вашей вербовки германской разведкой вы показали правду?
Ответ. Да, я показал правду. После того как я перешел на сторону немцев, ко мне отнеслись как к обычному военнопленному, и все, что я показал выше – о моем пребывании в лагерях и обстоятельствах вербовки – соответствует действительности.
Вопрос. Кто вас практически готовил на роль террориста, кроме Крауса?
Ответ. Практически, кроме Крауса, меня никто не подготавливал, если не считать трех бесед со Скорцени.
Вопрос. Кто такой Скорцени, и для чего вам были организованы встречи с ним?
Ответ. Скорцени был известен мне из газет как руководитель и личный участник похищения из Италии Муссолини, после того как он был взят в плен англичанами. В первой беседе со мной в ноябре 1943 г. в Берлине Скорцени расспрашивал меня о моем прошлом, и беседа носила больше характер ознакомления с моей личностью. Цель этого свидания стала для меня ясна несколько позже, после второй встречи со Скорцени.
Вопрос. Расскажите об этой встрече подробно.
Ответ. В январе 1944 г., находясь в Риге, я получил приказ Крауса выехать в Берлин. Сопровождал меня переводчик СД Делле. По прибытии в Берлин я узнал от Делле, что полковник Грейфе погиб в начале января 1944 г. во время автомобильной катастрофы, и что вместо него назначен майор С С Хенгельгаупт. Делле мне сообщил, что Хенгельгаупт вызвал меня для личного знакомства, но придется подождать некоторое время, так как он занят и не может меня принять. Через два-три дня мне была организована встреча со Скорцени.
Вопрос. Где происходила эта встреча?
Ответ. Делле привез меня в служебный кабинет Скорцени на Потсдамерштрассе № 28. Кроме Скорцени в кабинете находились еще два неизвестных мне работника СД. В беседе Скорцени объяснял мне, какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу разговора он рассказывал о деталях организованного им похищения Муссолини. Скорцени заявил мне, что если я хочу остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить. Скорцени рассказал, как во время похищения Муссолини он перепрыгнул через ограду замка, очутился в 2 шагах от стоявшего на посту карабинера. «Если бы я тогда хоть на секунду замешкался, – заявил Скорцени, – то погиб бы, но я без колебаний прикончил карабинера и, как видите, выполнил задание и остался жив».
Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуется только личная храбрость и решительность, и что при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать «таким же героем», каким стал он – Скорцени.
Вопрос. Вы рассказали только о двух встречах со Скорцени. Когда же состоялась ваша третья встреча?
Ответ. Третья встреча со Скорцени состоялась также в январе 1944 г. в Берлине.
Вопрос. О чем вы говорили в этот раз?
Ответ. Скорцени в этот раз расспрашивал меня о Москве и пригородах и под конец прямо поставил передо мной вопрос: возможно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провел в Италии? Я ответил, что затрудняюсь судить об этом, но, по моему мнению, проведение такой операции в СССР значительно сложнее, чем похищение Муссолини из Италии.
Вопрос. Почему Скорцени интересовался вашим мнением по этому вопросу?
Ответ. У меня создалось впечатление, что Скорцени разрабатывает план похищения кого-то из руководителей Советского правительства.
Вопрос. А что вам достоверно известно о планах германской разведки?
Ответ. Мне известно, что главная команда «Цеппелин-Норд» в Риге готовит выброску через линию фронта нескольких групп агентов с задачей совершения крупных диверсионных актов.
Вопрос. От кого это вам стало известно?
Ответ. Об этом мне лично говорил начальник команды «Цеппелина» Краус Отто.
Вопрос. Почему Краус посвящал вас в дела, являющиеся служебной тайной?
Ответ. Краус относился ко мне с большим доверием, так как видел тот значительный интерес, который проявляло ко мне руководство Восточным отделом СД в Берлине, в частности Грейфе, а после него Хенгельгаупт, поэтому, очевидно, он и посвящал меня в свои дела.
Должен вместе с тем заметить, что постановка конспирации в команде «Цеппелина» в Риге такова, что подобные факты становились известными многим агентам.
Вопрос. Каким образом?
Ответ. Краус периодически организовывал так называемые «камрадабенд» – товарищеские ужины, на которые приглашалась доверенная агентура, в том числе и я. На этих ужинах происходили обсуждения очередных мероприятий «Цеппелина» и намечались конкретные лица для исполнения заданий. Из разговоров за ужинами, а также из личных бесед с Краусом, мне известно, что на протяжении года моего пребывания в «Цеппелине» было заброшено через линию фронта большое количество агентуры, однако переброска производилась мелкими группами, вследствие чего их работа была малоэффективной. Некоторые группы обосновались в Советском Союзе и поддерживают радиосвязь с немцами, но, как жаловался мне Краус, результаты их работы ничтожны.
На одном из таких ужинов, незадолго до моей выброски, ряд агентов, подготовленных и уже длительное время ожидавших переброски через линию фронта, выражали недовольство тем, что «Цеппелину» предоставляется мало транспортных средств, в связи с чем задерживается отправка агентуры. Особенно активно по этому поводу высказывался Филистинский.
Вопрос. Кто такой Филистинский?
Ответ. Филистинский – уроженец г. Москвы, русский, настоящая фамилия его мне неизвестна, ему 38 лет, в прошлом арестовывался органами Советской власти за антисоветскую работу и содержался где-то в лагерях. При каких обстоятельствах попал к немцам – не знаю. Филистинский активно используется германской разведкой. В Риге он являлся редактором газеты «Новое Слово», а затем был подготовлен Краусом в качестве редактора подпольной газеты в СССР.
Вопрос. Такая газета существует?
Ответ. Насколько мне известно, такой газеты нет, но в Риге подготовлена к выброске в Вологодскую область типография, упакованная в 32 тюка, приспособленных к грузовым парашютам. Краус намерен установить эту типографию в какой-нибудь глухой деревушке и там печатать подпольную газету. Филистинский должен быть выброшен в то же место для редактирования этой газеты.
Вопрос. Почему немцы намечают выброску типографии именно в Вологодскую область?
Ответ. Мне известно от Крауса, что в Вологодской области действует группа агентов «Цеппелина», поддерживающая систематическую связь с Рижским радиоцентром германской разведки.
Вопрос. Какие агенты германской разведки находятся на территории Вологодской области и где именно?
Ответ. Я знаю, что эту группу возглавляет Семенов Гордей, возможно, это его кличка. Другие участники группы мне лично не известны. Знаю, что их всего 6–7 человек, так как видел их перед отправкой в советский тыл.
Вопрос. Вы не ответили, в каком именно месте Вологодской области работает эта группа, и куда должна быть сброшена типография?
Ответ. Это мне неизвестно.
Вопрос. Выше вы заявили об отсутствии конспирации в работе Крауса, теперь же, когда мы требуем от вас ответа о местах, где находятся агенты германской разведки, вы пытаетесь уклониться от него, ссылаясь на свою неосведомленность. Непонятно, когда вы говорите правду и когда лжете.
Ответ. Я в обоих случаях показываю правду. Если бы в то время это для меня представляло какой-либо специальный интерес, то я мог бы узнать об этом от Крауса, но меня это не интересовало.
Вопрос. Продолжайте ваши показания об известных вам планах германской разведки.
Ответ. Как я уже показал выше, Филистинский на одном из ужинов заметил, что отсутствие необходимых транспортных средств тормозит работу рижской команды «Цеппелина». На это Краус ответил, что если сейчас не хватает транспортных самолетов, то, видимо, скоро не хватит людей для выброски. Объясняя это, Краус заявил, что германская разведка намерена изменить свою тактику. До последнего времени, говорил Краус, выбрасывались мелкие группы по 3–4 человека, которые в лучшем случае могли повредить рельсы и на некоторое время вывести из строя какой-нибудь железнодорожный перегон. Такая тактика не оправдывает себя. По словам Крауса, немцы намечают теперь выброску крупных групп для диверсионных целей. Краус доказывал, что многочисленная группа в областном или районном центре сумеет перебить местное руководство или совершить крупную диверсию.
Вопрос. Какие именно группы подготовлены к выброске?
Ответ. Со слов Крауса мне известно, что к выброске подготовлен ряд крупных групп, численностью свыше 100 человек каждая. Эти группы намечаются к выброске в районах Волги и Камы, с тем чтобы одновременно взорвать мосты через эти реки и отрезать на некоторое время Урал от фронта. Это, по словам Крауса, должно будет немедленно отразиться на боеспособности действующей Красной Армии, хотя бы на короткий период.
Вопрос. Перечислите известные вам группы германских агентов, подготовленных к выброске в район Волги и Камы.
Ответ. Мне известны четыре такие группы. Первая группа во главе с агентом германской разведки Георгием Кравцом готовится к выброске с задачей совершения крупных диверсионных актов в оборонной промышленности г. Молотова.
Вопрос. Кто такой Кравец?
Ответ. Кравец – русский, сын генерала царской армии, летчик гражданского воздушного флота СССР. В 1933 г. изменил Родине, перелетев на самолете в Латвию. После этого длительное время проживал в Германии. С начала войны активно используется немцами в разведывательных органах на Восточном фронте.
Вопрос. Назовите состав остальных групп.
Ответ. Вторая группа в составе свыше 100 человек возглавляется Кином, настоящая фамилия его мне неизвестна. Знаю, что он казак, добровольно перешел на сторону немцев, и зарекомендовал себя перед ними многочисленными зверствами над коммунистами и советскими партизанами.
Вопрос. В какой район должна быть переброшена эта группа?
Ответ. Точно мне неизвестно. Знаю лишь, что группа Кина также предназначена для выброски в районы Волги и Камы.
Третью группу возглавляет Рудченко. Эта группа также насчитывает свыше 100 человек. Рудченко до войны являлся преподавателем истории одного из ленинградских институтов. Во время войны он под Ленинградом перешел на сторону немцев и с тех пор активно работает в немецких разведывательных органах.
Четвертая группа в составе более 200 человек возглавляется Мартыновским.
Вопрос. Что вам известно о Мартыновском?
Ответ. Это бывший капитан Красной Армии. Попав в плен к немцам, стал сотрудничать с германской разведкой и вел активную борьбу с советскими партизанами. Германская разведка с большим доверием относится к Мартыновскому, он награжден тремя Железными крестами. Группа Мартыновского готовится к переброске в район Астрахани. Со слов Крауса мне также известно, что для руководства всеми перечисленными группами, после их приземления в районе Волги и Камы, туда должен быть переброшен бывший полковник Красной Армии Леман. Лемана я знаю лично, он немец Поволжья, во время войны перешел на сторону немецких войск, в Замбергском лагере он возглавлял «Особую команду» германских разведчиков, о которой я показал выше.
Вопрос. Какие известные вам группы германских разведчиков подготавливаются для переброски в советский тыл?
Ответ. Я назвал все известные мне группы. По ряду фактов я могу сделать вывод о том, что немцы готовят много таких групп для переброски через линию фронта.
Вопрос. О каких фактах вы говорите?
Ответ. За последнее время в Ригу, в портняжные мастерские СД, доставлено большое количество материала для пошивки красноармейского обмундирования и погон. Судя по количеству этого материала, можно на глаз определить, что он предназначен для пошивки многих сотен комплектов обмундирования военнослужащих Красной Армии. Кроме того, со слов бывшего командира Красной Армии, ныне офицера СС, Якушева, занимающегося в рижской команде «Цеппелина» изготовлением фиктивных советских документов, мне известно, что такие документы изготавливаются в последнее время в очень большом количестве.
Вопрос. Каким образом Якушев стал офицером СС?
Ответ. Со слов Якушева мне известно, что весной 1944 г., будучи на командной должности на Западном фронте, он добровольно перешел на сторону немцев, после чего был принят на работу в СД <…>.
Допросили:
Начальник отдела НКВД СССР по борьбе с бандитизмом —
Комиссар Госбезопасности 3 ранга (Леонтьев)
Зам. начальника 2-го управления НКГБ СССР
Комиссар Госбезопасности (Райхман)
Начальник отдела ГУКР СМЕРШ НКО
полковник (Барышников)».
Цит. по: Чуев С. Г. Спецслужбы Третьего рейха. Кн. 2. СПб.: Нева, 2003. С. 286–314.
Даже если покушение на Иосифа Сталина инсценировали военные чекисты, то все равно по совокупности совершенных Тавриным и Шиловой преступлений им грозила «высшая мера» или многолетнее нахождение в ГУЛАГе. Процитируем «Заключение Главной военной прокуратуры по делу Шило (Таврина) Петра Ивановича и Шиловой (Адамчик) Лидии Яковлевны». Согласно этому документу:
«Шило (Таврин) признан виновным в том, что он, состоя на службе в действующей Красной Армии, во время боя в мае 1942 года в районе гор. Ржева изменил Родине – добровольно перешел на сторону немецко-фашистских войск.
Находясь в плену у немцев, он в августе 1942 года был завербован в антисоветскую организацию – “Русскую трудовую народную партию”, а в июне 1943 года в г. Вене завербован сотрудником гестапо в качестве агента германской разведки.
В начале сентября 1943 года, будучи доставленным в Берлин в главное управление гестапо, от руководящих работников германского разведывательного органа Грейфе и Хельгенгаупта получил задание и инструктаж на совершение террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и Советского Правительства.
С сентября 1943 года по сентябрь 1944 года, находясь при германском разведывательном органе “Цеппелин” (Норд) в г. Пскове, а затем в г. Риге, под руководством начальника этого органа Крауса Отто проходил специальную подготовку как агент-террорист, для чего систематически тренировался в стрельбе из разных видов ручного оружия.
Приняв задание германских органов на совершение террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и Советского Правительства, в июне 1944 года самолетом был направлен для переброски в советский тыл, но вследствие того, что в полете немецкий самолет был поврежден огнем советских войск, вынужден возвратиться.
Затем, после новой подготовки, снабженный германскими разведорганами пистолетами в количестве 7 штук и большим количеством патронов к ним, в том числе с разрывными и отравленными ядом пулями, специальным бронебойным оружием, так называемым “Панцеркнаке” для стрельбы по автомашинам членов Советского Правительства, радиоприемником и радиопередатчиком, а также большим количеством чистых бланков советских паспортов, партийных билетов членов ВКП(б), штампов и печатей различных советских учреждений, большой суммой денег, орденами и медалями, включая Золотую Звезду Героя Советского Союза, с подложными документами на имя Шило (Таврина), являющегося якобы Героем Советского Союза и заместителем начальника контрразведки “Смерш” 39-й армии, в ночь с 4 на 5 сентября 1944 года вместе с радисткой-шпионкой Шиловой (Адамчик) Лидией на специальном самолете был переброшен через линию фронта.
При ночной посадке в Кармановском районе Смоленской области немецкий самолет потерпел аварию, и Шило (Таврин), воспользовавшись имевшимся в самолете мотоциклом, вместе с Шиловой (Адамчик) направился в сторону Москвы, но вскоре в пути следования в одном из населенных пунктов были задержаны – Шило (Таврин) в форме майора, а Шилова (Адамчик) в форме лейтенанта Советской Армии. При задержании у них было изъято перечисленное выше оружие, подложные документы, печати, бланки и 428 500 рублей советских денег.
Л. Я. Шилова и П. И. Таврин
Шилова (Адамчик) признана виновной в том, что она, проживая на оккупированной немецко-фашистскими войсками советской территории в г. Пскове, изменила Родине и работала в германском разведоргане “Цеппелин” в качестве машинистки, а затем вступила в сожительство с агентом гестапо Шило (Тавриным), по рекомендации которого в августе 1944 года была завербована в качестве агента германской разведки, о чем дала соответствующую подписку.
После кратковременного обучения на курсах агентов-радистов при германском разведоргане “Цеппелин” она по заданию гестапо в ночь на 5 сентября 1944 года совместно с агентом-террористом Шило (Тавриным) на самолете была переброшена через линию фронта с целью совершения террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского Правительства, но при обстоятельствах, указанных выше, вместе с Шило (Тавриным) была задержана в Кармановском районе Смоленской области (Из приговора, т. 2, л. д. 417–419).
Уголовное дело проверено без обращения, в порядке исполнения Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года “О реабилитации жертв политических репрессий”.
На предварительном следствии и в суде Шило (Таврин) виновным себя в измене Родине в форме перехода на сторону врага и приготовлении к террористической деятельности признал, однако заявил, что осуществлять террористические акты против руководителей ВКП(б) и Советского Правительства не намеревался (т. 1, л. д. 399–404; т. 2, л. д. 403–410, 413–416).
Шилова (Адамчик), признав себя виновной в измене Родине, отрицала свою причастность к заданию по совершению террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского Правительства (т. 2, л. д. 87–90, 117–122; т. 2, л. д. 404, 411–414, 416).
Кроме того, их виновность в измене Родине и приготовлении к террористической деятельности подтверждается показаниями свидетелей Жиленкова Г.Н. (т. 2, л. д. 247254, 415), Авдеева Н.М. (т. 2, л. д. 236–239), Джона А.К. (т. 2, л. д. 226–227) и Корнеевой Р.А. (т. 2, л. д. 208–211, 413), протоколом задержания (т. 1, л. д. 7, 18–22), вещественными доказательствами (т. 2, л. д. 320–329) и другими собранными по делу доказательствами.
Таким образом, анализируя материалы уголовного дела в их совокупности, следует признать, что военнослужащий Красной Армии Шило (Таврин), добровольно сдавшись немцам в плен, проводил враждебные действия против СССР, а именно: добровольно согласился работать на германскую разведку и с террористическим заданием был направлен в Москву, чем совершил измену Родине, то есть действия в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости и неприкосновенности его территории, как то: переход на сторону врага, а также приготовительные действия к совершению террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского Правительства, за что законно и обоснованно осужден по ст. 58-16 и 19-58-8 УК РСФСР.
В свою очередь, советская гражданка Шилова (Адамчик), добровольно согласившись работать на германскую разведку и убыв вместе с Шило (Тавриным) для выполнения террористического задания в Москву в качестве радистки, совершила преступления, предусмотренные ст. 58-1 и 19-58-8 УК РСФСР, за что также осуждена законно и обоснованно.
С учетом изложенного, в соответствии с п. “а” ст. 4 и ч. 3 ст. 8 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года “О реабилитации жертв политических репрессий” Шило (он же Таврин) Петр Иванович и Шилова (она же Адамчик) Лидия Яковлевна реабилитации не подлежат»[60].