Конец интриганству грузинских вождей и игре Лондона на Кавказе положила вставшая на ноги Советская Россия. Одно легкое движение частей Красной армии восстановило, казалось, канувший в небытие статус-кво. К полному изумлению Лондона и Вашингтона, тоже заявившего о своих интересах в этом регионе, Советская Россия после лихолетья Гражданской войны пришла в себя и ясно дала понять, кто хозяин в «кавказском доме».
Весной 1920 года произошло то, что не могло присниться в самом кошмарном сне и Н. Жордании с «компанией», и правителям «владычицы морей» — Великобритании. Каспийская флотилия и Красный флот Азербайджана под командованием Ф. Раскольникова совершили дерзкий рейд и захватили иранский порт Энзели с 23 российскими судами — последними «осколками прошлой империи».
То, что последовало за этим, привело в шок командование английской 51-й пехотной дивизии, охранявшей порт и подступы к городу. Раскольников предъявил ему ультиматум, получив отказ, высадил десант. В коротком бою англичане были разбиты, а их командир, коммодор Д. Фрайзер, попал в плен. По иронии судьбы в годы Второй мировой войны он в чине адмирала Королевского флота Англии отвечал за сопровождение союзных конвоев в Мурманск.
Вслед за этим последовало установление советской власти в Армении и Азербайджане. В Тифлисе почувствовали, что следующая на очереди — «демократическая Грузия». Ее вожди решили упредить приход большевиков и срочно направили в Москву спецпредставителя Г. Уратадзе. Выбор его кандидатуры был далеко не случаен, здесь присутствовал тонкий расчет. Земляки И. Сталин и С. Орджоникидзе быстро набирали вес в партии большевиков. С одним из них, И. Сталиным, Г. Уратадзе был хорошо знаком еще со времен совместной подпольной борьбы. И чудо произошло! В большевистской России словно забыли про все предыдущие выкрутасы грузинской стороны и подписали договор! Суровая диктатура рабочих и крестьян приняла «нежный цветок грузинской демократии».
Не успели еще высохнуть чернила на договоре, как правительство Грузии указало британцам на дверь. Экспедиционный корпус генерала Форестье-Уоккера отправился восвояси.
И здесь Н. Жордания с Г. Уратадзе совершили роковую ошибку. Они забыли, что на этот раз имели дело не с русским царем, а с пролетарским вождем — грузином И. Сталиным. Спустя восемь месяцев, в начале 1921 года, Россия и Великобритания подписали торговое соглашение. В нем имелся один политический пункт, по которому британцы должны были воздерживаться от вмешательства во внутренние дела Грузии.
В Москве не замедлили им воспользоваться. 14 февраля 1921 года командование 11-й армии получило телеграмму В. Ленина: «Активно поддержать восстание в Грузии и оккупировать Тифлис, соблюдая при этом международные нормы». Приказ был выполнен в кратчайший срок: 25 февраля части Красной армии, почти не встречая сопротивления, вошли в Тифлис. Орджоникидзе телеграфировал в Москву: «Красное знамя реет над Тифлисом!»
Правительство Жордания бежало. В Грузии установилась советская власть.
В тот день история снова сыграла злую шутку с Грузией и ее доброхотами: 25 февраля 1921 года ее независимость признали Великобритания и Франция, но они тут же предпочли забыть об этом. Советская Россия с ее колоссальными сырьевыми ресурсами на весах расчетливых буржуа весила гораздо больше, чем псевдодемократическая Грузия.
Часть третьяРасцветай под солнцем, Грузия моя
После смерти в 1924 году В. Ленина И. Сталин в ожесточенной борьбы с основным соперником Л. Троцким за власть в партии и стране вышел абсолютным победителем. По мере усиления его позиций укреплялось и положение Грузии в «братской семье народов СССР». Одним росчерком пера вождя она приросла землями Абхазии и Южной Осетии. В течение восьми дней, с 18 по 26 февраля 1931 года, на общенациональном сходе народ Абхазии пытался добиться отмены этого решения. Но соратники И. Сталина в Тбилиси и Москве не захотели услышать его голос. Говоря о пролетарском интернационализме, они закрывали глаза на то, что происходило на исконно грузинских и вновь присоединенных к ней территориях.
А там с конца 20-х годов под руководством «верного сталинца» Л. Берии, бывшего тогда вторым, а с ноября 1931 года ставшего первым секретарем ЦК КП(б) Грузии, был запущен так называемый процесс «возрождения грузинской нации». Начался он с того, что из Тбилиси (до 1936 года Тифлис) в Армению депортировали значительную часть армянского населения. В Южную Осетию и Абхазию в массовом порядке началось переселение грузин из Кахетии, Картли и Менгрелии. Этот процесс не приостанавливался даже в самые тяжелые дни войны 1941–1945 годов. «Абхазпереселенстрой» продолжал работать как часы. В самом сердце Абхазии, в исторической области Бзыбской, строились словно грибы после дождя на государственные средства поселки для переселенцев из Грузии. С населением нынешних Галского и Очамчирского районов вовсе не церемонились. В течение нескольких дней оно было записано как грузинское.
Ползучее завоевание земель Абхазии и Южной Осетии шло по всем фронтам. Закрывались абхазские, осетинские, а вместе с ними русские, греческие и армянские школы. На ключевые посты назначались, как правило, этнические грузины. Партийными функционерами активно поощрялись смешанные браки.
Свое право на земли осетин и абхазов руководство Грузии пыталось подкрепить «научными» изысканиями. Стараниями таких деятелей, как литературовед П. Ингороква, историки Г. Жоржолиани, Л. Тоидзе и Л. Ментешашвили, абхазский и осетинский народы оказались пришлыми и жили на этих землях по милости грузинских царей. Ингороква и К° предпочли забыть о том, что столица Абхазского царства когда-то находилась на месте сегодняшнего Кутаиси, а легендарных аргонавтов на берегахреки Ингури встретили не «добрые картвелы», а «воинственные абазги», предки нынешних абхазов.
Грузинизация присоединенных к метрополии территорий шла невиданными темпами. Так, в конце XIX века коренное население Абхазии составляло 64 % от общей численности. А согласно данным всесоюзной переписи населения 1989 года, в республике проживало 93,2 тыс. абхазов и 273,6 тыс. грузин, то есть численность абхазов составляла лишь 34 % от численности грузин, живших на территории Абхазии. Абхазы на своей земле оказались в меньшинстве.
В те годы положение абхазского и осетинского народов в Грузии вряд ли привлекало внимание миллионов советских граждан. Все они жили в «братской семье народов», которая семимильными шагами стремилась к созданию единой общности под названием «советский народ».
Сибиряки и уральцы были счастливы уже одним тем, что могли недельку-другую расслабиться под экзотическими пальмами на берегу теплого моря. Они пили лившееся рекой сладкое вино, с детским восторгом обрывали с деревьев мандарины и апельсины, которые усатый хозяин сада великодушно отдавал по копеечной цене. По вечерам в ресторанах и кафе инженеры из столичных «почтовых ящиков» и офицеры из таежных гарнизонов стыдились напоминать величественным, как Будда, барменам и официантам о сдаче и умиленно слушали «Расцветай под солнцем, Грузия моя».
Из отпусков они возвращались с тихой грустью. Перед глазами проплывали покосившиеся деревянные заборы, почерневшие от времени и непогоды избы, разбитые дороги. И здесь у них невольно возникали вопросы. Почему так щедро солнце светит только над Грузией? Почему роскошные особняки можно строить только в Грузии? Почему… Почему…
В Москве тоже испытывали некоторое беспокойство по поводу того, что по числу советских подпольных миллионеров и воров в законе Грузия уверенно занимала первое место в стране. Но заверения ее партийного вождя Э. Шеварднадзе в том, что «солнце для Грузии восходит на севере», снимало все вопросы. Дотации из центра продолжали щедро литься во всесоюзную здравницу и житницу.
Так продолжалось до конца 80-х годов прошлого века. Начавшаяся в стране перестройка открыла шлюзы как свободе, так и пещерному национализму. Грузинская элита задолго до августа 1991 года почувствовала надвигающуюся на СССР катастрофу и, как бывало не раз в прошлом, поспешила первой покинуть борт тонущего корабля. Нет, не республики Балтии, которые, подобно пуговицам на кафтане, пристегивали к себе то Германия, то Россия, а «братская» Грузия первойв 1989 году заявила о своем суверенитете. Следующий шаг ее вождей был вполне предсказуем. Мечом и огнем они принялись устанавливать «демократию» сначала в Южной Осетии, а позже, в 1992 году, в Абхазии, народы которых на референдуме 1991 года высказались за сохранение своих республик в составе СССР.
В те годы Грузия вынуждена была действовать в одиночку. Оголтелый национализм 3. Гамсахурдии не позволил грузинской элите найти себе нового хозяина. В Москве, Вашингтоне и Брюсселе предпочитали держаться от него на расстоянии. Так продолжаться долго не могло. В результате военного переворота в феврале 1992 года 3. Гамсахурдия был свергнут, бежал в мятежную Чечню, а затем вскоре погиб при загадочных обстоятельствах в родной Менгрелии. В Тбилиси к власти пришел госсовет Грузии во главе с Э. Шеварднадзе и его правой рукой Д. Иоселиани, неизвестным художником, но зато известным вором в законе.
С первых шагов Э. Шеварднадзе, Белый Лис, прозванный так в Абхазии и Южной Осетии за свое коварство, пытался, как и его предшественники, заручиться поддержкой могучих покровителей. Вашингтон от Тбилиси находился далеко, и там только примерялись к Кавказу. Москва была ближе. Но не эта близость, а ее военная, экономическая поддержка и расчет Э. Шеварднадзе русскими руками возвратить обратно мятежные Абхазию и Южную Осетию вынудили Грузию вступить в организацию стран СНГ.
Клянясь в верности России, Э. Шеварднадзе, выторговывая себе экономические и территориальные преференции, одновременно и шантажировал ее. Панкинское и Ахметское ущелья Грузии превратились в тыловые базы подготовки чеченских и арабских боевиков. Там они зализывали свои раны и готовились к новым вылазкам в Россию. В самом Тбилиси открыто действовали десятки вербовочных и пропагандистских центров незаконных вооруженных формирований. Их главари, не стесняясь, рассказывали с экранов грузинского телевидения о совершенных на российской территории злодеяниях и угрожали новыми акциями.