В тот же день волна арестов накрыла верхушку советских органов госбезопасности. В камеры отправились ближайшие подручные Берии: Меркулов, братья Кобуловы, Цанава, Мешик и десятки других генералов. Гоглидзе постигла та же участь. Под предлогом участия в совещании его пригласили в кабинет маршала Советского Союза Соколовского, арестовали и в наручниках спецрейсом доставили в Москву. Суд над ним, Берией и его ближайшим окружением был скорый и вряд ли правый, так как у самих Хрущева, Молотова, Маленкова, Кагановича и остальных партийных бонз экземпляром мельче, подписывавших «расстрельные списки», руки также были по локоть в крови.
Чистка рядов руководителей и сотрудников органов госбезопасности на Берии, Гоглидзе, Меркулове, Цанаве и других не закончилась. Хрущев безжалостно ломал систему госбезопасности и поганой метлой выметал неугодных, кого в тюрьму, а кого на улицу с «волчьим билетом». Места профессионалов занимали партийные функционеры. Одним из них был Георгий Цинев. Партия поручила ему руководить управлением особых отделов МВД ГСОВГ.
На момент назначения Циневу исполнилось 46 лет. За его спиной были богатый послужной список и безупречная партийная биография. Рабочая косточка — он начал трудовую деятельность в 18 лет чернорабочим на Днепропетровском металлургическом заводе. Долго в подмастерьях не ходил, смышленый и хваткий паренек после окончания металлургического института быстро пошел в гору. Несмотря на его небольшой росточек — 157 сантиметров, на него обратили внимание в Днепропетровском обкоме ВКП(б) и взяли на партийную работу. За два года с 1939 по 1941 год ему удалось сделать головокружительную карьеру, от заведующего отделом до второго секретаря обкома партии. На всех участках он настойчиво проводил в жизнь «линию товарища Сталина» и решительно боролся как с «левым», так и с «правым уклоном».
Когда началась война, Цинев не стал отсиживаться в кабинете, в числе первых добровольцев пошел на фронт. Службу начинал комиссаром 824-го артполка Юго-Западного фронта. Принимал участие в боевых действиях, проявил личное мужество, был награжден 7 орденами. Победу встретил в Австрии в должности начальника политотдела 57-й армии 3-го Украинского фронта и потом продолжил службу в составе Союзнической миссии. Испытанный и преданный боец партии, он беспрекословно принял новое для себя назначение.
Вся «шпионская рать»
21 сентября 1953 года генерал-майор Георгий Цинев, прибыв к новому месту службы — в Берлин, попал из огня — советской военной Миссии в Австрии, находившейся под прицелом всех, какие там только действовали, западных разведок, да в полымя. После ареста Гоглидзе от руководства управлением особых отделов МВД ГСОВГ были отстранены один за другим генералы Железников, Кравченко и Мисюрев. В самом Восточном Берлине и ГДР обстановка после «берлинского кризиса» все еще продолжала оставаться сложной и напряженной. Иностранные спецслужбы во главе с США и Британией, потерпев поражение в лобовой атаке, перешли к тайным подрывным акциям. Их острие было направлено против частей Советской армии, сорвавших планы западных политиков, рассчитывавших разбить вдребезги рекламную витрину социалистического блока — ГДР.
Цинев не спасовал перед трудностями, это было не в его характере. С присущей ему энергией и настойчивостью он взялся за освоение совершенно нового участка деятельности. Стремясь как можно быстрее разобраться в особенностях и тонкостях организации работы контрразведки, он, в недавнем прошлом генерал-политработник, первым делом провел обстоятельные беседы-знакомства с сотрудниками аппарата управления. В дальнейшем, при выездах на места, в особые отделы армий и корпусов в деталях вникал в оперативную обстановку, чтобы понять, откуда исходят наибольшие угрозы и как им противостоять. Следуя испытанному партийному правилу: «кадры решают все», он особое внимание уделял тем, с кем предстояло служить бок о бок — сотрудникам центрального аппарата. После ареста Берии, несмотря на жесточайшую чистку рядов контрразведчиков, основной их костяк в управлении сохранился. Его составляли опытные агентуристы, в большинстве своем прошедшие школу Смерша.
Беседы с ними и внимательное изучение оперативных материалов о разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб, добытых управлением, не оставляли у Цинева ни малейших сомнений в том, что противник, потерпев неудачу в «июньском восстании», не оставит своих попыток взорвать ситуацию в ГДР. Где и каким образом это могло произойти, генерал искал ответ у тех, кто не один год вел контрразведывательную работу в Германии.
В кабинет руководителя управления особых отделов ГСОВГ, пустовавший третий месяц, Цинев вызвал единственного из заместителей Железникова, сохранившего свое место, — генерала Петра Прищепу, а также начальника 2-го отдела подполковника Василия Киричука. В его подразделении концентрировались материалы оперативных разработок на агентов и резидентов иностранных спецслужб, действующих против советских войск на территории ГДР. Помимо Киричука, на совещании присутствовали: освобожденный секретарь парткома управления подполковник Иван Устинов, ведущие аналитики: майор Семен Бур-до, майор Иван Галютин, капитан Сергей Усанов и капитан Юрий Николаев.
Пройдясь строгим взглядом по их лицам, Цинев задержал его на Устинове. Он — партийный вожак управления, казался ему наиболее близким по духу среди матерых профессионалов-контрразведчиков. После отзыва в Москву бывшего руководства управления Устинов фактически оставался наиболее осведомленным человеком, на которого, как считал Цинев, можно было положиться. С обращения к нему он начал совещание.
— Иван Лаврентьевич, доложите об оперативной обстановке в частях Группы советских оккупационных войск в Германии и их непосредственном окружении!
Устинов поднялся из-за стола, одернул гимнастерку и обратил взгляд на Цинева. Тот махнул рукой и распорядился:
— Товарищи офицеры, разрешаю докладывать с места. Итак, слушаю, Иван Лаврентьевич.
— Товарищ генерал, после известных июньских событий оперативная обстановка в ГДР в целом стабилизировалась. Вместе с тем отмечается устойчивая тенденция…
— Иван Лаврентьевич, если вы имеете в виду политическую область, то она мне известна, — остановил его Цинев. — Меня интересует обстановка, выражаясь вашим языком, на основных направлениях противодействия разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб.
— Ясно, товарищ генерал! В этом плане могу ответственно доложить: ее интенсивность в последнее время значительно возросла. Наиболее активно работает американская разведка.
— На что направлены ее основные усилия? — уточнил Цинев.
— В первую очередь на части постоянной боевой готовности. Для сбора информации о них и других наших подразделениях иностранные спецслужбы активно используют агентов из числа местных жителей: агентов-наблюдателей и агентов-маршрутников. Новой особенностью в их разведдеятельности является значительно возросшее количество вербовочных подходов к нашим военнослужащим. В этом плане опять-таки выделяются американская и британская разведки, — отметил Устинов и подчеркнул: — Они все чаще пытаются привлечь к сотрудничеству наших офицеров.
— И много таких подходов?
— Десятки, если не сказать сотни. Более точными данными располагает 2-й отдел.
Цинев перевел взгляд на Киричука и поинтересовался:
— Василий Васильевич, вы располагаете такими данными?
— Так точно, товарищ генерал! — подтвердил Киричук и доложил: — В настоящее время в оперативной разработке находится 93 контакта. Из них: 12 — старшие офицеры, 31 — младшие офицеры, остальные — сержантский и рядовой состав. Наряду с этим со стороны британской, американской разведок и «Организации Гелена» имеют место попытки создания резидентур из числа граждан ГДР в окружении наших воинских частей.
— Ясно. Но это, так сказать, шпионское направление. А что есть по другим позициям, Василий Васильевич? — допытывался Цинев.
— В последнее время опять-таки американцы активизировали работу по склонению наших военнослужащих к бегству на Запад. Последний случай имел место в 12-й гвардейской танковой дивизии с инструктором политотдела капитаном Дудиным.
Цинев нахмурился и после затянувшейся паузы с раздражением произнес:
— Коммунист, инструктор политотдела — предатель?! Да как такое могло произойти? Позор! Чем вы тут только занимались?!..
Под градом этих обвинений офицеры поникли головами. Киричук нашел в себе мужество и признал:
— Наши оперативные средства вовремя не среагировали на подозрительную связь Дудина с местной гражданкой.
— Значит, такие ваши оперативные средства! Я еще могу понять, если бы сбежал рядовой, их сотни тысяч, а тут офицер! Безобразие! — негодовал Цинев.
— Георгий Карпович, то, что произошло с Дудиным, это единичный случай, — пытался сгладить ситуацию Прищепа.
Но Цинева было не остановить.
— И еще называетесь контрразведчиками! Позор! Партия и лично товарищ Никита Сергеевич Хрущев требуют от нас бдительности и еще раз бдительности! Я не допущу расхлябанности в наших рядах! С Берией и его бандой покончено раз и навсегда! Вам это ясно?
Гнетущее молчание решился нарушить Киричук. Переглянувшись с Прищепой, он заявил:
— Товарищ генерал, мы сделали необходимые выводы из речи товарища Хрущева! На прошедшем партийном собрании управления коммунисты единодушно осудили враждебную деятельность врага партии и советского народа — Берии. Что касается работы, то в систему контрразведывательных мер внесены существенные коррективы, и это дало результат.
— И какой же, позвольте узнать?
— В период июньского кризиса в Берлине мы не допустили ни одного ухода наших военнослужащих на Запад. Лица, вынашивавшие подобные намерения, через оперативные средства были своевременно выявлены и откомандированы в СССР.
— Это уже обнадеживает, — сбавил тон Цинев и подчеркнул: — Товарищи, мы не должны обольщаться имеющимися результатами. Против нас действует противник, хорошо организованный и координирующий свою подрывную деятельность. Мы обязаны противопоставить ему системную и рассчитанную на упреждение работу. Ваше подразделение, Василий Васильевич, — это мозг управления. Я надеюсь, что оно оправдает свое предназначение.