Они находились в управлении и через несколько минут прибыли в кабинет Бацкого. Он довел до них сущность последних материалов, полученных на Невмержицкого. Обсуждение было недолгим. Содержание оперативной разработки было хорошо известно всем участникам совещания. Общий вывод, к которому пришли все без исключения, состоял в том, что медлить с захватом шпиона с поличным дальше нельзя. Камнем преткновения стало место проведения операции. Бацкий не спешил высказывать свое мнение и обратился к Дудке. Тот вел дело на Лаборанта и знал его малейшие нюансы.
— Позвольте продемонстрировать это наглядно, Валерий Георгиевич? — предложил Дудка.
— Да, пожалуйста, — согласился Бацкий.
Дудка выставил на стол ноутбук, включил, вывел на экран аллею в Петровском парке, потом укрупнил и задержал стрелку — указатель на пятой от центрального входа лавочке — и пояснил:
— Анализ предыдущей тайниковой операции, проведенный резидентурой ЦРУ с Невмержицким, дает основания полагать, что на данной лавочке и был заложен контейнер со шпионской информацией. В пользу такой версии говорит следующий факт. По данным наружки, именно на эту лавочку с интервалом в несколько минут присаживались Берг и Невмержицкий.
— Допустим, — не спешил принимать версию Бацкий и уточнил: — В таком случае, где и как крепился контейнер с закладкой?
— Скорее всего, использовался магнит, а крепление осуществлялось к левой стойке лавочки, — предположил Дудка.
— Владимир Алексеевич, я бы не исключал вариант закрепления контейнера к днищу лавочки, — заметил Первушин.
— Как вариант, да, — согласился Дудка.
— Это уже детали, товарищи, — не стал заострять внимания Бацкий и продолжил: — Владимир Алексеевич, какие есть соображения по закладке тайника на железнодорожном переходе у станции метро «Петровско-Разумовская»?
Дудка склонился над ноутбуком — на экране возник пролет железнодорожного перехода — крупным планом вывел вторую лестничную площадку и заявил:
— Под данной площадкой закладывался контейнер со шпионским снаряжением!
— Однако весьма категоричное утверждение. Какие для него есть основания? — допытывался Бацкий.
— Поведение Невмержицкого и Берга. На этой площадке они задерживались на короткое время и совершали различные манипуляции. Берг опускал рюкзак и подтягивал ремни. На этом же месте Невмержицкий останавливался и отряхивал брюки.
— Интересно, очень интересно. А есть ли другие доказательства в пользу версии, что на переходе «Петровско-Разумовской» осуществлялась закладка и выемка тайника?
— Да, Валерий Георгиевич.
— Мы внимательно слушаем, Владимир Алексеевич.
Дудка снова обратился к ПВЭМ, но картинка получилась размытой, и устно доложил:
— Я внимательно изучил видеозапись наружки. Она не очень четкая, разведчики работали с большого расстояния. Но на стоп-кадре, пусть смазанно, но видно, как Невмержицкий запустил руку под площадку и что-то взял.
— О, это уже существенный признак! — оживился Бацкий, задержал взгляд на Виннике — тот порывался что-то сказать — и спросил:
— Владимир Петрович, у тебя есть что дополнить?
— Товарищ полковник, может, я ошибаюсь, но мне кажется, есть еще один важный признак, подтверждающий, что на «Петровско-Разумовской» действительно состоялась тайниковая операция.
— Интересно! И какой же?
— Товарищ полковник, я полагаю, что в контейнере лежали деньги и новое задание для Невмержицкого. Об этом говорит… — Винник осекся под тяжелым взглядом Дудки.
— Продолжайте! Продолжайте, Владимир Петрович! Мы вас внимательно слушаем, — поддержал его Бацкий.
Прокашлявшись, Винник сообщил:
— Я получил информацию о том, что у Невмержицкого появились большие деньги. А недавно он сделал дорогую покупку. Об этом…
Здесь его перебил Дудка. Он не мог сдержать возмущения.
— Владимир Петрович, что за дела?! Почему я, ведущий разработку Невмержицкого, ничего об этом не знаю?
Винник смешался и, понурив голову, тихо произнес:
— Извините, Владимир Алексеевич, но мне только вчера об этом сообщил агент Песков.
— Так, товарищи, тут не тот случай, кто первый, а кто второй, — вмешался Бацкий и обратился к Дудке.
— Владимир Алексеевич, ваши благородные седины, безусловно, вызывают уважение, а стальной взгляд даже меня с Александром Васильевичем порой бросает в дрожь. Я уже не говорю о молодых работниках. Вы с Владимиром Петровичем работаете на одном объекте. И у кого, как не у вас — нашего самого опытного работника, ему учиться.
Дудка заерзал на стуле и, пряча глаза, пробормотал:
— Товарищ полковник, мне с Владимиром Петровичем делить нечего. Чем могу, тем помогаю. А то, что взгляд такой, так извините, таким родился.
— Ну, если следовать вашей логике, Владимир Алексеевич, то так мы дойдем до Адама и Евы. Сейчас не время с этим разбираться, — не стал обострять разговор Бацкий и снова обратился к Виннику: — И какой же это важный признак, Владимир Петрович?
— Товарищ полковник, это только мое предположение. Может, я ошибаюсь, — мялся Винник.
— Не ошибается тот, кто ничего не делает. Продолжай, Владимир Петрович.
— После того как Невмержицкий побывал на эстакаде у «Петровско-Разумовской», он сделал дорогую покупку, купил новую модель BMW 5.
— Молодец! Очень важный шпионский признак! Так может, Владимир Петрович, ты знаешь и то, какое задание получил Невмержицкий?
Винник смешался. Румянец проступил на его щеках.
— Давай, давай выкладывай, Владимир Петрович! Если тебя смущает взгляд Владимира Алексеевича, так он у него с детства такой, — с улыбкой сказал Бацкий.
— Товарищ полковник, я могу только предполагать, что задание связано с Х-10/ОВ.
— И на чем основано твое предположение?
— После тайниковой операции Невмержицкий в последней беседе с агентом Светлановым проявил повышенный интерес к результатам его полигонных испытаний.
— Еще раз молодец! Тут точно прослеживается логическая связь! — похвалил Бацкий и решительно заявил: — Товарищи, эта тайниковая операция должна стать последней для шпионов!
— Да, пора завершать операцию, а то как бы не заиграться, — согласился Первушин.
— Все так, Александр Васильевич! Поэтому садитесь вместе с Владимиром Алексеевичем и готовьте план захвата шпионов с поличным! Особое внимание задержанию. Важно сохранить улики и не покалечить Берга. Он хоть и матерый шпион, но иностранец.
— Ну с ботаником Невмержицким я не вижу проблем. А вот с Бергом придется повозиться, он здоровый бычара, — посетовал Первушин.
— В таком случае, Александр Васильевич, готовь заявку в Центр специального назначения ФСБ. Ребята там крутые, скрутят в бараний рог и не такого как Берг! — распорядился Бацкий.
— Валерий Георгиевич, может, обойдемся своими силами? А то ведь утонем в согласованиях.
— Своими, говоришь? А хватит ли их, чтобы одновременно закрыть две точки и двух фигурантов? — усомнился Бацкий.
— Хватит. У Владимира Петровича первый разряд по боксу, а у Стрельцова — первый по борьбе.
— Чернов и Сазонов — призеры чемпиона Департамента по карате, — напомнил Винник.
— В конце концов, Валерий Георгиевич, вы со своим знаменитым хуком придете на помощь, — с улыбкой произнес Первушин.
Бацкий хмыкнул, прошелся лукавым взглядом по подчиненным и сказал:
— Признаюсь, бывают моменты, ох как кулаки чешутся. Но кабинет — не ринг. Да и не наш это метод воспитания.
— Ну так что, Валерий Георгиевич, формируем свои группы захвата? — уточнил Первушин.
— Да, — согласился Бацкий и продолжил: — Прошу только учесть…
Здесь требовательно зазвонил телефон оперативной связи. Бацкий снял трубку и в следующее мгновение изменился в лице.
— Что-о?!.. Повтори, Глеб! Повтори! — потребовал он
Интонации в его голосе говорили о том, что произошло чрезвычайное происшествие. Первушин, Дудка и Винник напряглись. С каждой новой фразой Бацкого леденящий холодок окатывал им спины. Накануне майских праздников случилось даже не ЧП, а нечто невообразимое, нечто невероятное. На особо режимном объекте «Д» Министерства обороны, в главном корпусе, в секторе «Б», где велись исследовательские работы в области создания гиперзвукового оружия, забаррикадировался безумец и грозил поднять все на воздух. И если они — опытные руководители и работники — находились в шоке, то что же было говорить об оперуполномоченном старшем лейтенанте Глебе Вольском?.. Он столкнулся лицом к лицу с невменяемым террористом, действия которого не поддавались никакой логике. Любой неверный шаг со стороны Вольского грозил обернуться непоправимой бедой.
Бацкий искал нужные слова, которые бы помогли неопытному работнику, и, как заклинание, повторял:
— Спокойно, Глеб! Спокойно! Никаких штурмов!.. Что?!.. Какой еще взвод охраны?! Немедленно убрать!.. Какой еще майор Поляков?.. А комендант?.. Чего?.. Не подчиняется! — Бацкий взорвался: — Пошли его на… Да, это мой приказ! Операция по нейтрализации переходит под наше управление! Я выезжаю к тебе!
— Валерий Георгиевич, надо доложить в Департамент, — напомнил Первушин и потянулся к трубке телефона ВЧ-связи.
— Погоди! Погоди, Саша! — остановил Бацкий и снова обратился к Вольскому: — Глеб, так сколько Беднов требует?.. Полтора?.. А, рублей… В каком банке?.. Как?.. Счастье? — уточнил он и метнул взгляд на Винника.
Тот понял все без слов, обратился к сотовому телефону в поисках координат банка «Счастье». Дудка сверкнул глазами, на скулах заиграли желваки, и его густой бас зарокотал в кабинете.
— Гады, чтоб они подохли со своим долбаным счастьем! Довели мужика до ручки! Сволочи, чтоб…
— Владимир Алексеевич, перестань накручивать! И без того тошно! — осадил его Бацкий и, срываясь на крик, требовал:
— Глеб, еще раз повторяю, никаких действий! Только переговоры! Ты понял?.. Что?.. На операцию для дочери!.. Два часа дал! — Бацкий посмотрел на часы, затем на Дудку и распорядился: — Владимир Алексеевич, одна нога тут, другая в финслужбе! Через десять минут полтора миллиона должны лежать в микроавтобусе!