Нельзя сказать, что офицерство, особенно строевое, не понимало этих солдатских настроений. Но это понимание обесценивалось неумением подойти к солдату в новых условиях, а потом и нежеланием подойти к нему, после того как солдат стал явно выражать свое недоверие к офицеру, называя и его буржуем: Поэтому скоро начались столкновения, особенно сильные по вопросам дисциплинарным. Боевые приказы и фронтовая служба с грехом пополам выполнялись; но получив право рассуждать, солдаты стали обсуждать и боевые приказы и все, что касалось боевой жизни. Приказания исполнялись часто только после выполнения различных солдатских требований, иногда довольно нелепых. Чтобы отправить, например, на окопные работы, которых нельзя было прекратить, какую-нибудь часть, приходилось давать новые сапоги, прибавлять паек и т. д. При сменах часть с частью взаимно переругивались, разводили бесконечные вычисления, кто больше стоял на позиции, кто больше потерял в боях, у кого позиция лучше и т. д. Каждый шаг сопровождался митингами, столкновениями, бесконечным перерешением одних и тех же вопросов.
Солдатскую злость к тылу буржуазия в первое время революции умело использовала для того, чтобы натравить солдат на рабочих. Это они, а не кто другой, говорили ее агенты, мешают солдату победить врага, потому что останавливают фабрики и заводы, выделывающие необходимые для фронта предметы. Это они расстраивают транспорт и лишают фронт подвоза необходимого. Это им нет никакого дела до войны, потому что они пользуются революцией только для того, чтобы получить свое, не заботясь о других и т. д. Возмущенный фронт отвечал на это сотнями делегаций, которые направлялись в столицы и промышленные районы. Буржуазная провокация была разоблачена, и с тех пор буржуазные ораторы, призывавшие к войне «до победы», не смели показываться на фронте. Их не слушали, кое-где избивали, а были случаи, что солдаты насильно одевали их в шинели и тащили в передовые окопы — «сиди тут, вместе с нами, коли хочешь воевать до победы»…
Но срывая такими выходками свою злость на всех, кто требовал продолжения — войны, кто говорил, что фронт надо держать попрежнему, солдатская масса все же не могла покинуть фронта. С каждым днем, правда, она все более и более превращалась в «носильщиков оружия», но были еще целые корпуса и фронты, исправно несшие службу, хорошо отбивавшие попытки немцев толкнуться то тут, то там в расположение русских армий. Армия, изверившись в буржуазном правительстве, еще не изверилась в соглашателях и даже позволила им увлечь себя в наступление. Оторвать ее, эту обреченную на развал массу от буржуазии и соглашателей и превратить в орудие пролетарской революции — таковы были ближайшие задачи партии большевиков. Эти задачи были выполнены благодаря четким и ясным лозунгам о мире, о земле, о рабоче-крестьянской власти, выдвинутым партией и вполне соответствовавшим стремлениям солдатско-крестьянской массы на фронте, увлекшим эту массу за собой и впоследствии осуществленным полностью на деле.
С первого же дня Февральской революции каждому стало понятно, какое значение должна иметь армия в ходе революции. Поэтому овладеть армией для того, чтобы сделать ее орудием для выполнения своих политических целей, сделалось задачей каждой партии. Вокруг армии с первых же дней революции завязалась ожесточенная борьба, причем одну сторону в этой борьбе составляла пока численно слабая, не оправившаяся еще от разгромов, причиненных годами реакции [23] и войны, партия большевиков, а другую — все прочие партии, начиная с буржуазных и кончая соглашательскими. Как видно отсюда, нельзя сказать, чтобы борьба завязывалась на равных условиях.
Учитывая опыт 1905 года и стремясь как можно шире использовать его, уже на второй день февральского переворота, на втором по счету нелегальном заседании Питерского комитета большевиков, была создана особая комиссия по работе в войсках петроградского гарнизона — Военная организация. 7 марта Петроградским комитетом был уже намечен в общих чертах и план работы в войсках и выделены товарищи для руководства этой работой: А. Н. Сулимов, Н. И. Подвойский и С. Нарвский. Это и был первоначальный состав этой комиссии, или Военной организации, или, как она часто назвалась попросту, — «Военки». Скромная задача «Военки» вести работу только в войсках петроградского гарнизона скоро расширилась до превращения комиссии в главный штаб партии и пролетариата по подготовке всеобщего восстания трудящихся, Военная организация подготовила будущих вожаков и военных руководителей восстания и гражданской войны и выработала главные основы революционной военной тактики пролетариата. Вместе с тем она настолько верно наметила в общих чертах путь, по которому должно было итти создание вооруженных сил рабоче-крестьянского государства, что в дальнейшем так называемая «Всероссийская коллегия по организации и формированию Красной армии» пошла прямо по ее следам.
Благодаря скоро обнаружившейся необходимости расширить первоначальные задачи организации, был увеличен и численно слабый состав ее. В нее был по постановлению Петроградского комитета партии введен В. И. Невский и другие, а затем, по мере того как это ядро работников наладило связь с войсками, питерский гарнизон, Кронштадт и гарнизоны ближайших городов и фронтов сами дали для военной организации своих работников. Благодаря этому деятельными работниками Военной организации стали: солдат гвардии гренадерского полка К. А. Мехоношин, гвардейского саперного батальона Беляков, из броневого батальона, Елин прапорщик красносельского гарнизона П. В. Дашкевич, прапорщик огнеметно-химического батальона, А. Ф. Женевский, автомобильного батальона солдат Киселев, от фронта — прапорщик Н. В. Крыленко, штабс-капитан гвардейского гренадерского полка Дзевалтовский, от 12 армии — солдат А. Г. Васильев, от моряков — мичман Ф. Ф. Раскольников и др.
В первые недели своего существования Военная организация разослала всех своих членов и тех военных работников, которых удалось привлечь на свою сторону, в казармы Петрограда и ближайших городов, в Гельсингфорс, в Выборг и даже на фронт для того, чтобы путем митингов и бесед выявить солдатские интересы и стремления. На каждом собрании, на каждом митинге говорилось, что у крестьянина, если он не кулак и не богатей, одни интересы с рабочими, что, только идя рука об-руку с пролетариатом, крестьяне получат и землю и власть. Таким образом, в противоположность 1905 году, когда социал-демократы шли в казармы и внушали солдатам, что нужно требовать улучшения солдатского положения, ораторы Военной организации 1917 года будоражили крестьянскую натуру солдата, поднимали в его сознании целую бурю вопросов, близких крестьянскому сердцу. Это имело успех, потому что и сама крестьянская масса была подготовлена к принятию революционных лозунгов изнурительной трехлётней войной.
За короткий промежуток времени, до половины апреля, военной организации удалось получить большое влияние в петроградском, красносельском, петергофском, ораниенбаумском, выборгском, гельсингфорсском гарнизонах, в некоторых частях V и XII армий и в особенности в Кронштадте, среди моряков, которые и раньше отличались своей революционностью, благодаря тому, что личный состав флота укомплектовывался главным образом рабочими. В питерском гарнизоне полки: 180-й пехотный запасный, 1 — й пулеметный, финляндский, гренадерский были целиком под влиянием большевиков, и скоро из них выделилась весьма полезная для организации группа молодых прапорщиков в составе Куделко, Вишневецкого, Клима, Далматова, Тер-Арутюнянца, Коцюбинского, Зенько, которые вошли в Военную организацию и стали ее деятельными членами.
Но очень скоро обнаружилось, что такие быстрые успехи военной работы возможны только до тех пор, пока противники не опомнились. Буржуазия во главе с кадетской партией, видя рост и влияние большевиков в войсках, стала с бешенством клеветать на большевиков, на пролетариат. Были пущены в ход, как уже говорилось, все средства провокации и натравливания фронта на тыл, что означало почти одно и то же, что натравливание крестьян на рабочих. Но когда возмущенный фронт стал посылать в тыл сотни делегаций, не только для того, чтобы проверить буржуазные сообщения, но чтобы и пригрозить «бездельникам тыла», провокация обнаружилась, но обнаружилась благодаря огромной работе военной организации. С прибывающими с фронта делегациями проводилась большая агитационная [24] работа. Приехавших делегатов встречал еще на вокзале ответственный работник Военной организации, вел на заводы, и здесь рабочие сами, водя делегатов от станка к станку, объясни ли причины понижения производительности труда и попутно политически обрабатывали солдат. Солдаты уходили с просветленным сознанием, передавали свои впечатления в полки, а следующие фронтовые делегаты направлялись уже не в Таврический дворец, где заседал соглашательский совет, а прямо в Военную организацию. Военная организация являлась для делегатов единственным местом, где они получали истинные прямые ответы на интересующие их вопросы, о мире о земле, о власти советов и т. д. Таким образом, провокация, опаснейшее оружие буржуазии, было не только притуплено, но и обращено против самой же буржуазии. Благодаря провокации и вызванной ею волне делегаций, партия через свою Военную организацию стала переносить свое влияние из тыловых городов на фронт, в окопы. Здесь, на фронте, измученная и запутанная многомиллионная солдатская масса внимательно следила за всем происходящим в тылу. Голос большевиков, благодаря делегациям, дошел до фронта и здесь оказался единственным голосом, находившим живой отклик в солдатско-крестьянском сознании в разноголосом хоре соглашательских и буржуазных голосов, требовавших войны до победы и обрекавших солдата на бесконечное сидение в окопах. Вместе с тем беседы с делегациями и разговоры с солдатами позволили Военной организации