При всем этом информационное преобладание не обязательно означает войну без физических потерь. Главные механизмы реализации информационной войны будут включать и материальный ущерб критическим компонентам систем управления войсками, связи и разведки, наносимый противнику конвенциальными и основанными на новых физических принципах средствами ведения военных действий. Информационный контроль должен всегда поддерживаться убеждением противника о возможности применения против него реальной силы. Как логическое развитие концепции разведывательно-ударного комплекса, подчеркивают американские эксперты, разведка должна быть готова полностью учитывать глубокие оперативные, организационные, экономические, культурные и иные предпосылки будущего доминирования информации в войне [31, р. 273].
Между тем глобальный охват территорий реальных и виртуальных противников параллельно с совершенствованием технических средств добывания многообразных сведений (что, в сущности, уже обеспечено Вашингтоном при содействии его англосаксонских союзников, если судить по недавним разоблачениям бывшего сотрудника американского Управления национальной безопасности Э. Сноудена) требует глубокого и обширного понимания не только военной, но и политической и экономической систем государств — объектов разведки.
Частично задачи накопления информации и ее анализа, как подчеркивалось выше, могут быть решены за счет автоматизации и компьютеризации. Однако, признают американские эксперты, еще относительно долгое время не обойтись без разведчиков-аналитиков, чтобы данные задачи были выполнены в полном объеме. Существует устойчивое мнение относительно того, что даже самые глубокие достижения в кибернетике, электронике и т. д. никогда не устранят потребности в принятии решений человеком, пусть даже в пределах созданной суперсовременной системы обработки разведданных. «Только хорошо информированный специалист, — пишет Фицсаймондс, — может принять по сути субъективное, но правильное решение об относительных ценностях в тумане войны» [31, р. 272].
В этой связи, подчеркивает британский специалист в области разведки Шон Райан, возникла актуальная потребность в оптимизации процесса подготовки офицеров-аналитиков для разведывательных структур. С ним согласен ветеран военных действий в Афганистане американский генерал М. Флинн, который полагает, что в грядущих неопределенностях складывающейся в мире и в регионах обстановки целесообразно четко разграничивать цели подготовки специалистов для разведки стратегического, оперативного и тактического уровней [63]. По его мнению, если офицеры-стратеги занимаются обеспечением руководства страны специфической информацией не столько чисто военного, сколько военно-политического, экономического и научно-технического характера, то разведчики оперативного и тактического уровней практически заняты сбором и первичной обработкой информации в интересах командиров на поле боя. Именно поэтому офицеров оперативно-тактического уровня следует оценивать по критерию точности и достоверности предоставляемого ими материала, а не «убедительности формы его доклада» [63].
Другим важным выводом из работы военной разведки в ходе военных конфликтов последних десятилетий, полагают зарубежные специалисты, является тот факт, что вследствие военно-технической революции и поступления на вооружение формирований противника достаточно сложного в изготовлении и зачастую в применении вооружения проявилась слабость так называемого универсализма, требующего наличия и, соответственно, подготовки широкопрофильных разведчиков-аналитиков, обладающих специальными знаниями. Отсюда и неточность, и зачастую недостоверность поставляемой разведкой информации. Как следствие этого, указывает бывший сотрудник ЦРУ Стивен Маррин, якобы начала проявляться тенденция «непризнания анализа разведывательной информации в качестве военной профессии». В этом якобы виновато и само руководство военной разведки, которое недооценивает факт обязательного наличия «касты» разведчиков-аналитиков, объединенных в профессиональные сообщества, занимающиеся проведением плановых семинаров, конференций, специальных научных исследований и получением опыта через профессиональную практику и обмен мнениями [63]. Поэтому специализация среди аналитиков становится актуальной. Эксперты ЦРУ признают, что аналитики не застрахованы от ошибок. Для того чтобы нивелировать эти ошибки и просчеты, необходимо совершенствовать специализацию разведчиков, учитывая их профессиональные качества и способности.
Один из ведущих британских специалистов в области разведки указывает, что базовая методика подготовки офицеров-аналитиков должна быть в корне пересмотрена. Обучение специалистов данного профиля должно базироваться на занятиях по получению необходимых аналитических навыков, таких как логика, эвристика, психология анализа, статистические методы, а также методы прогнозирования [63]. В интересах аналитической разведки якобы целесообразно использовать специалистов с высшим гуманитарным образованием, у которых преобладают вербальные способности. При всем этом следует четко осознавать, что офицеры-аналитики, меняющие свою специализацию каждые два-три года, физически не могут ее освоить надлежащим образом.
В современных условиях и тем более в будущем, указывают зарубежные специалисты, непрерывный и быстрый сбор информации уже привел к такой проблеме, как избыток информации. Еще в начале 90-х годов прошлого века один из известных западных теоретиков разведки Элвин Тоффлер предложил введение в практику аналитической разведки так называемого принципа разделения труда, характерного для промышленного производства, где все производство делится на несколько этапов (8). Такой принцип через несколько лет был реализован в НАТО путем принятия на вооружение комплекса аппаратно-программных средств по координации сбора данных и регулированию потребностей в информации — ККИРМ. Этот комплекс в начале 2000-х годов был применен в Афганистане. Однако и он не обеспечил «точечного отбора» информации, из-за некачественного программного обеспечения и недостаточной координации между союзниками в силу многих ранее не предвиденных причин, таких, например, как низкий уровень взаимодействия военных и гражданских специалистов, недостаточное понимание процессов организации и ведения разведки, несовместимость некоторых технических устройств и т. п. Многие недостатки были оперативно устранены, и уже в операции в Ираке под руководством американского генерала С. Маккристала данный комплекс якобы оправдал вложенные в него средства. По словам генерала, главное заключалось в том, чтобы найти высококвалифицированных специалистов, разместить их в одном месте и обеспечить им постоянную связь с разведывательными подразделениями в поле. Во всяком случае, констатируют зарубежные специалисты, избыток информации в будущем будет представлять серьезную проблему, и над ее решением необходимо постоянно работать.
Достижение исчерпывающего уровня осведомленности об обстановке как на региональном (ТВД), так и на глобальном уровнях, почти мгновенное реагирование на ее изменение и применение военной силы с использованием фактора информационного контроля может быть достигнуто только благодаря развитию технологий, что, в свою очередь, чревато неожиданным поворотом в развитии революции в военном деле. Продолжающиеся попытки прогнозирования и вскрытия таких «поворотов-прорывов» представляют собой весьма непростую задачу. Американские аналитики полагают, что апробированные в годы холодной войны разведструктуры и их аналитические компоненты «не являются хорошо организованными для оценки такого типа нелинейных изменений». Фицсаймондс иллюстрирует данный тезис следующим рассуждением. Главное внимание аналитических органов разведки сегодня, как правило, направляется на прогнозирование того, например, какой тип современных танков государство — объект разведки получит в течение следующего десятилетия, в то время как критичным является вопрос: «Что может предпринять противник, чтобы добиться успеха на поле боя, не применяя такое дорогостоящее оружие, как танк?» [31, р. 276].
И все же, продолжают американские эксперты, концентрирование внимания и усилий только на технологическом аспекте является слишком ограниченным. Вопрос не заключается лишь в том, какими технологиями обладает противник, но и в том, каким образом он способен их использовать для создания военного преимущества. В этой связи подчеркивается, что современная РВД, основанная на высокоточных ударах и информационном доминировании, безусловно, является только одним из возможных вариантов революционного использования разрабатываемых и внедряемых технологий. Принимая во внимание их высокую стоимость и обязательность наличия соответствующего национального научного потенциала, такие технологии будут не по карману большинству государств мира. Следовательно, тем, кто обладает «непомерными амбициями, но слабыми возможностями», не остается ничего другого, как направлять свои усилия на разработку и использование других концепций, формирующих так называемый асимметричный потенциал противоборства. В том числе и на это должны обращать внимание аналитические органы разведки.
Но в обозримом будущем нельзя исключать и возможность проявления РВД, основанной на нетехнологическом аспекте. Обычно западные аналитики приводят пример двухвековой давности и ссылаются на Наполеона Бонапарта, который впервые реализовал идею всеобщей мобилизации государства, приведшей к значительному увеличению численности армии, что якобы не в последнюю очередь способствовало многочисленным победам французского полководца на поле боя.
Из всего этого американские специалисты делают вывод о том, что прогнозирование будущего, включая возможное поведение военно-политического руководства государств — объектов разведки, представляет собой весьма сложный процесс анализа и требует новых мыслительных подходов и, что самое главное, новой методологии и, вероятно, серьезных организационных изменений в системе разведки, поскольку будущее, даже в среднесрочной перспективе, почти всегда отличается от представляемых в настоящее время прогнозов.