Под руководством Генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича была подготовлена реформа управления флотом и морским ведомством, имевшая своими целями:
“ — ясное определение значения должности генерал-адмирала;
— сосредоточение в руках генерал-адмирала управления флотом в военно-морском, строевом, техническом и учебном отношениях и освобождение его от хозяйственных дел;
—расширение простора деятельности второстепенных начальников, возложение на них большей ответственности и сокращение бесполезной переписки путем децентрализации управления,
— уничтожение смешения разнородных дел в одних управлениях и разделения однородных по разным учреждениям”[97].
Центральным органом управления и командования до 1860 года в военно-морском флоте Российской империи был Главный морской штаб, в состав которого входили все центральные учреждения морского ведомства, включая и Морское министерство. Высшим хозяйственным органом был Адмиралтейств-совет.
В 1860 году ГМШ был упразднен. Морской ученый комитет, сохранив свои функции, перешел в состав Морского министерства. Так, в соответствии с Положением об “Общем образовании управления Морским ведомством и портового управления” от 1860 года, введенным в виде опыта на пять лет, Морской ученый комитет теперь не просто “собирает..., рассматривает..., издает...”, а “следит за развитием мореходных и вспомогательных наук, необходимых для усовершенствования морских сил”, а так же делит часть своих обязанностей с корабельным-техническим комитетом, который отныне занимается тем, что: “... следит в России и за границей за всеми улучшениями по технической части кораблестроения и механики.” И работа комитета приносила определенные плоды.
Вот некоторые выдержки из докладов комитету офицеров морского ведомства России, посетивших Лондонскую всемирную выставку 1862 года. “Большие броненосные фрегаты с хорошими качествами начинают теперь составлять ядро флотов Англии, Франции и других государств, и постройка боевых судов без брони начинает вообще прекращаться”, — докладывал некий “-ский”[98]. “Нашему Морскому ведомству через своих постоянных агентов, живущих в Лондоне, весьма полезно приобрести подробные чертежи всего того, что относится, как до отливки снарядов, так и до их контроля при приеме заводов, в особенности снарядов цилиндро-конических”, — писал он же[99]. “В мастерскую эту, считаемую секретною, мне позволили только заглянуть, не посвящая ни в какие подробности, — доносил штабс-капитан корпуса морской артиллерии Максимов, — через агентов наших, живущих в Лондоне, и об этом полезно бы приобрести положительные сведения” (речь шла о специальном покрытии наружной поверхности стволов стрелкового оружия — Примеч. авт.)[100] Так же к докладам прилагались подробные описания и чертежи, если представлялась возможность сделать таковые. Органы военно-морского управления на морских театрах включали штабы соединений — отдельных дивизий кораблей, эскадр, флотилий и, в последующем, штабы объединений — штабы морских сил (флотов) на отдельных театрах .
Тем же Положением 1860 года генерал-адмиралу были присвоены права и звание Главного начальника флота и морского ведомства с правами морского министра. Хозяйственная часть была передана в ведение управляющего Морским министерством. Определились и новые функции Адмиралтейств-совета.
С 1 (13) января 1867 года в результате очередной реорганизации генерал-адмиралу было оставлено только общее управление ведомством, а непосредственное руководство на правах министра перешло к управляющему Морским министерством, который одновременно являлся председателем Адмиралтейств-совета. Кораблестроительный и Комиссариатский департаменты, артиллерийское и строительное управления, комитеты Кораблестроительный технический и Морской ученый были сведены в один орган — Морской технический комитет (МТК), ведавший всеми военно-техническими вопросами по военно-морскому флоту, включая изучение иностранного опыта и перспектив технического развития зарубежных флотов. При МТК состояли Комиссия артиллерийских опытов, библиотека и журнал “Морской сборник”. Основным распорядительным органом морского ведомства стала Канцелярия Морского министерства, чьи функции были расширены.
Зарубежные силы и средства в военно-морской разведке с конца 1850-х годов составляли морские агенты при русских посольствах за рубежом, офицеры флота, направлявшиеся за границу для наблюдения за постройкой заказанных Россией кораблей и изучения опыта иностранных флотов, русские офицеры-волонтеры на службе в экипажах военных судов зарубежных государств, корабли в составе оперативных соединений (эскадр) на зарубежных морских театрах и экипажи кораблей в отдельном плавании в научных экспедициях, в составе дипломатических миссий и на переходах на удаленные морские театры.
Особое значение в военно-морском флоте приобрела военно-техническая разведка. Так, хотя принципиально было принято решение возрождать флот на русских заводах силами русских техников и рабочих, но для ускорения освоения заграничного опыта Россия решила заказать первый броненосный корабль в Англии. В 1862 году был выдан заказ Темзенскому заводу в Лондоне на броненосную батарею “Первенец”. В Великобританию были посланы инженеры, моряки и мастера для наблюдения за постройкой и приобретения опыта английского металлического судостроения.
В том же году были направлены в США упоминавшийся выше тогда капитан 1-го ранга С.С. Лесовский и корабельный инженер капитан Арцеулов для изучения американского опыта постройки мониторов.
Поскольку ход и исход вооруженной борьбы между государствами определялся в рассматриваемый период в основном на суше, то вспомогательная роль военно-морского флота не потребовала к этому времени, несмотря на наличие военно-морских агентов при посольствах России в иностранных государствах, то есть зарубежных сил разведки, образования в русском флоте собственных специализированных органов военно-морской разведки. Таким образом, первые центральные органы военной разведки в России были созданы в сухопутных войсках.
Создание на постоянной основе центральных органов военной агентурной разведки в русской армии с подчиненными им зарубежными силами и средствами впервые позволило военному ведомству самостоятельно организовывать и непрерывно вести разведку иностранных государств как в мирное , так и в военное время. Завершилось выделение военной разведки, включая зарубежную агентурную разведку, как особого вида деятельности вооруженных сил. С этого момента МИД, приемник Коллегии Иностранных дел и Посольского Приказа, перестал быть основным в России организатором сбора разведывательной информации военного характера за границей. Центральные органы военной разведки наряду с Россией стали в это же время создавать все ведущие страны мира: Великобритания, Австро-Венгрия, Германия, Франция и Италия.
Развитие военной агентурной разведки в русской армии продолжилось в направлении создания единой целостной системы, охватывающей как разведку иностранных государств в мирное и военное время, так и разведку группировок и действий войск противника в период боевых действий. То же происходило и в агентурной разведке другого вида вооруженных сил — военно-морского флота.
На этом пути в армии в дополнение к центральным органам были сформированы периферийные (территориальные) органы разведки, а также разведывательные органы в войсковых соединениях, каждый из которых имел агентурную часть. В военно-морском флоте в разведке таких преобразований не осуществлялось. Однако как военной, так и военно-морской разведкой создавались и наращивались зарубежные силы и средства, включая тайную агентуру, предпринимались попытки активнее использовать позиции официальных гражданских загранпред-ставительств России.
К 1865 году зарубежные силы и средства военной агентурной разведки русской армии были представлены главным образом военными агентами, которые состояли при миссиях России “в следующих столицах: в Париже — флигель-адъютант полковник князь Витгенштейн, в Вене — генерал-майор барон Торна у. в Берлине—генерал-адъютант граф Адлерберг 3-й, во Флоренции Генерального штаба генерал-майор Гасфорд, в Лондоне — кавалергардского полка полковник Новицкий, в Константинополе — гвардейской артиллерии полковник Франкини”[101].
Поскольку “Положение и Штаты Главного Управления Генерального Штаба” 1863 года были введены “в виде опыта на два года”, то очередная реорганизация высшего военного управления, которая вновь вызвала переименование и соответствующее переподчинение центральных разведывательных органов, пришлась на 1865 год.
Приказом военного министра № 471 от 31 декабря 1865 года (12 января 1866 года) Главное управление Генерального штаба было объединено с Инспекторским департаментом военного министерства в один орган — Главный штаб в составе семи отделений, азиатской и судной частей (Приложение 8). После реорганизации 1865 года упоминавшееся выше 3-е (Военно-ученое) отделение ГУГШ стало 7-м (Военно-ученым) отделением Главного штаба, на которое была возложена, среди прочих, задача “собирания сведений об иностранных армиях”[102].
“Для сборников сведений об иностранных армиях, — пояснялось в Положении о 7-м отделении Главного штаба, — ...материаламислужат: а) ...Сочинения, обнимающие организацию и хозяйство сих армий, а также лучшие заграничные периодические издания; в) Донесения посланников, сообщаемые Генеральному штабу Министерством иностранных дели с) Военные агенты...”[103]