.
В январе 1867 года 7-е (Военно-ученое) отделение было передано в состав Совещательного комитета (Приложение 9), сформированный для того, чтобы направлять “ученую деятельность Генерального штаба и корпуса военных пюпографов по всем отраслям их специазьности”[104]. Совещательный комитет 30 марта (11 апреля) того же года был переименован в Военно-ученый комитет (ВУК) Главного штаба (Приложение 10).
Впервые комитет с таким названием был образован при военном министерстве в качестве особого учреждения — “особенные установления”, — непосредственно подчиненного военному министру в 1812 году. Цель учреждения комитета заключалась в “усовершенствовании уче-ной.части военного искусства и в распространении военно-научных сведений в войсках”. В 1836 году ВУК подразделяется на три отделения: генерального штаба, артиллерийское и инженерное. В 1862 году ВУК упраздняется, взамен его в 1863 году при Главном управлении Генераль-ного штаба был учрежден Совещательный комитет.
Азиатская часть, переименованная в 1867 году из Азиатского отделения, стала подразделением Главного штаба, в котором сосредоточился весь комплекс разведывательных функций в отношении азиатского региона. В этом плане Азиатская часть, хотя и выступала в качестве самостоятельного структурного подразделения Главного штаба, но тесно взаимодействовала с Канцелярией ВУК, являясь в некотором роде его “филиалом” на азиатском направлении.
Канцелярия Военно-ученого комитета (бывшее 7-е Военно-ученое отделение Главного штаба — Примеч. авт.) сохранила за собой
65
3 М Алексе» «Военная рателка». кн. I
разведывательные функции своего предшественника. К обязанностям Канцелярии ВУК было отнесено “собирание военно-статистических сведений о России и об иностранных государствах; переписка ...по делам, касающимся военных агентов и редакций повременных изданий”[105].
По штату Канцелярия ВУК состояла из управляющего делами и пяти делопроизводителей. С утверждением в 1869 году нового Положения о Военном Министерстве Азиатская часть преобразуется в Азиатское делопроизводство в составе заведующего азиатскими делами и его помощника (Приложение 11). В Азиатском делопроизводстве “сосредотачиваются дела, касающиеся военных округов: Кавказского, обоих Сибирских, Оренбургского и Туркестанского”, включая “составление из военных журналов известий для обнародования” и “снаряжение военноученых и других экспедиций”[106].
В процессе милютинских реформ были преобразованы и органы разведки военного времени. К весне 1868 г. в Военном министерстве был разработан проект «Положения о полевом управлении войск в мирное и военное время». Он прошел обсуждение в Военном Совете и 17 апреля 1868 г. был утвержден Александром II.
Согласно Положению, Полевое управление действующей армии состояло из Полевого штаба и ряда других структур. Ответственность за организацию разведывательной деятельности возлагалась на начальника Полевого штаба. В ряду «главнейших предметов», по которым он должен иметь «подробные сведения», находились и сведения «о театре войны», «о силе, способах, движениях и намерениях неприятеля и о состоянии его крепостей и военных учреждений»[107].
Существовавшие ранее должности генерал-квартирмейстера и дежурного генерала Армии упразднялись и взамен была введена должность помощника начальника Полевого штаба, на котором «лежала по существу вся оперативная деятельность». Он должен был осуществлять общее руководство службой Генерального штаба в военных условиях. Непосредственная же ответственность за сбор сведений о противнике на театре войны возлагалась на штаб-офицера над вожатыми, подчинявшегося начальнику Полевого штаба. В Положении отмечалось, что он «заведует собиранием сведений о силах, расположении, передвижении и намерениях неприятеля...». К его обязанностям относились «опрос пленных и лазутчиков и составление из показаний их общих сводов». Штаб-офицер над вожатыми должен был проверять сведения, полученные от лазутчиков и пленных «следя за сведениями о неприятеле, сообщаемыми периодическими изданиями», а также собирать зти сведения «всеми возможными путями». Таким образом, на штаб-офицера над вожатыми возлагалась часть обязанностей прежнего генерал-полицмейстера, касающихся организации «тайной разведки».
В ноябре 1876 года в Бессарабии была отмобилизована Действующая армия, находившаяся в готовности оказать помощь братьям-сла-вянам. Полевой штаб армии нуждался в свежих оперативных данных о турецких войсках на территории Болгарии. Главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич Старший вызвал к себе состоявшего «для особых поручений» полковника Петра Дмитриевича Паренсова и лично поставил ему задачу: ехать в Бухарест и организовать сбор сведений о турках. Сеть постоянной агентуры требовала значительных средств. Но начальник Полевого штаба выделил Паренсову скромную сумму — три тысячи кредитных рублей[108].
В середине декабря Паренсов под именем Пауля Паульсона убыл из Кишинева в Бухарест, где появился как родственник российского консула барона Стюарта. Вскоре он сумел собрать вокруг себя верных людей из местного населения, создать активную агентурную сеть. Скопческий староста Матюшев, воевода Вельк, липован, имевший большое влияние на своих единоверцев, помогли организовать наблюдение за проходом судов в Дунай — как военных, так и транспортных. Липова-ны придунайских городов Турции доставляли сведения о запасах продовольствия, заготовляемых турецкими агентами.
Большую помощь сказал Паренсову болгарский патриот, банкир и хлеботорговец Евлогий Георгиев. Во многих городах Болгарии, интересовавших русское командование, находились его склады или торговые агенты, что дало Паренсову возможность пользоваться готовой и достаточно надежной агентурой. Бла годаря Евлогию он приобрел ценного помощника Григория Начовича, знавшего французский, немецкий, румынский языки и понимающего русский. Он имел большие связи по обе стороны Дуная, был неисчерпаем в изобретении способов и уловок добывать сведения. За все время Начович ни разу не взял денег.
Резидентура полковника Паренсова доставляла в течение зимы 1876 — 1877 годов сведения о количестве и передвижениях турецких войск в придунайской Болгарии, кораблях и минных заграждениях на Дунае, состоянии укреплений, о прибытии для подкреплениях египетских войск, создаваемых продовольственных запасах. Но штаб требовал новых данных.
Из воспоминаний разведчика: «....Посыпка отдельных личностей в разные пункты для осмотра их не достигает цели и пригодна в исключительных случаях. Я понимап необходимость установить постоянную агентуру и сделал опыты, доставившие прекрасные результаты». Состояли они во внедрении агентов на важные объекты.
Помощник начальника товарной станции Рущукско-Варненской железной дороги за небольшое жалованье аккуратно сообщал о прибытии и отправке по железной дороге войск, артиллерии и грузов Паренсов использовал эти данные для проверки сведении, поступающих от другого агента из Рущука — переводчика местного российского консульства Карвонидеса.
Паренсов совершил и личную разведывательную поездку за Дунай для рекогносцировки оборонительных сооружений Рущука — как «родственник» здешнего дипломатического консула. За несколько дней, под видом посещения могилы русского подданного, тоже его «родственника», он сумел провести разведку военных объектов и детально ознакомился с главным укреплением Левант-Табия, близ города.
С объявлением 12 апреля 1877 года войны Турции и началом стратегического развертывания русской армии в Румынии, Паренсов продолжал вести активную разведывательную деятельность. Штаб армии требовал новых и новых данных о противнике. Теперь разведчику уже выделялись и более солидные денежные средства. В новой оперативной обстановке одной из задач организации Паренсова стала разведка наиболее удобного участка форсирования Дуная. Эта задача, в совокупности с другими силами разведки Действующей армии, была выполнена. Российские войска 15 июня 1877 года успешно форсировали Дунай и развернули наступление вглубь Болгарии. Как отмечал в своем исследовании А.Улунян: «Тщательно подготовленная переправа войск блестяще удалась. Русская армия потеряла всего 800 человек».
Итоги работы Паренсова и других офицеров русской разведки отражены в оценке, данной в 1880 году управляющим Военно-ученым комитетом, будущим начальником Главного штаба генерал-адъютантом II.Обручевым: «Никогда еще данные о турецкой армии не были столь тщательно и подробно разрабопюны, как перед минувшей войной... и эта работа в течение всей зимы (1876 —1877 гг. — М. А.) исполнялась столь успешно, что при открытии войны расположение турок было известно почти батальон в батальон».
Русско-турецкая война 1877 — 1878 гг. явилась реальным испытанием действенности сложившейся к тому времени структуры разведывательных органов. Она выявила несовершенство устройства как центрального аппарата разведки военного ведомства, так и «разведочной части» Полевого управления действующей армии.
Военное руководство государства осознавало необходимость лучшего устройства и органов разведки и системы военного управления в целом. В отчете Управляющего делами ВУК Н.Обручева о деятельности Комитета за 1878 г. отмечалось, что «политические осложнения, вызванные последней войной, обнаружили, что при настоящем своем устройстве Комитет не может вполне удовлетворительно отвечать этой задаче» (разведке — М. А.)[109]. Обручев подчеркивал, что при существующем числе делопроизводителей Канцелярии «