центральных военных учреждений Вывод, сделанный по итогам наблюдения, был однозначен: “На основании изложенного нужно заключить, что приведенные выше заграничные агентурные сведения относительно Васильева не подлежат сомнению...”[161].
Аналогичным образом проводилось расследование противозаконной деятельности начальника отделения Главного инспекторского управления Есипова. Он был “подчинен наблюдению ввиду установленной тождественности его с тем лицом, которое по указанию заграничного источника продает секретные военные сведения в Австрию и, между прочим, доставило в текущем году в Вену 440 листов одноверстной карты”. В ходе наблюдения была установлена связь Есипова с австрийским разведчиком[162].
26 декабря 1903 года (8 января 1904 года) военный агент Японии Акаши, согласно данным наружной агентуры, получил по городской почте письмо следующего содержания: “Буду на другой день в то же время. Ваш 1”. Руководство отделения приняло решение усилить наружную агентуру и срочно организовать внутреннюю. В результате проведенных мероприятий выяснилось, что квартиру помощника Акаши, капитана Тано, посещает неизвестный русский офицер. Приходит он регулярно, как правило, по субботам, во второй половине дня, остается примерно на час. В это же время туда приезжает и сам Акаши. Рано утром 17 (30) января Тано, за которым установили плотное наружное наблюдение, получил по почте записку: “Завтра в 4 часа буду у вас”. 18 (31) января — воскресенье. С учетом того, что незнакомец обычно посещал Тано по субботам, наблюдение решили продолжать два дня. И в тот же день было зафиксировано посещение офицером квартиры Тано. В результате проведенной установки выяснилось, что это был штаб-офицер по особым поручениям при главном интенданте ротмистр Ивков Вследствие явно конспиративного характера отношений Ивкова с Акаши и Тано он был взят под наблюдение.
Уже к концу февраля было принято решение задержать Ивкова по обвинению в шпионаже в пользу иностранной державы. На ход событий повлияло начало русско-японской войны. 26 января (8 февраля) 1904 года японская миссия и военный агент покинули Петербург и выехали в Стокгольм, откуда Акаши продолжил свою деятельность против России.
26 февраля (И марта) 1904 года начальник отделения Лавров, пригласив под благовидным предлогом Ивкова в Санкт-Петербургское охранное отделение, предъявил ему обвинение в государственной измене. Как следует из протоколов допроса, Ивков “после некоторого колебания признан себя виновным, показав, что он передавал Акаши и Таио различные секретные сведения военного характера частью из мобилиза-циониого тана, частью составленные по случайным данным”. В ходе допроса были получены и другие сведения, подтвержденные данными наружной агентуры. Так, 2 (15) февраля Ивков передал часть секретных сведений германскому военному агенту, получив за них 2000 рублей. Остальную сумму ему должны были вручить 28 февраля (12 марта) 1904 года, но арест этому помешал. В ходе обыска, проведенного в тот же день на квартире Ивкова, были обнаружены копии частей мобилизационного плана русской армии.
Дело ротмистра Ивкова закончилось довольно быстро. В докладной записке отмечалось:”... ко времени окончания предварительного следствия Ивков, находясь в заключении, окончил свою жизнь самоубийством”. Принимая во внимание высокий уровень организации пенитенциарной системы Российской империи, строгий контроль за заключенными, проходящими по столь серьезной статье, как “государственная измена”, а также тот факт, что ни одно из ведомств, причастных к расследованию, не было заинтересовано в доведении дела до суда, в ходе которого пришлось бы предавать гласности факт работы Разведочного отделения по целому ряду военных агентов иностранных (в том числе и союзных) государств, можно с большой долей вероятности утверждать, что Ивкову или помогли, или, по крайней мере, не помешали уйти из жизни[163].
К началу русско-японской войны ни Разведочное отделение Главного штаба, ни Департамент полиции МВД не смогли противостоять наплыву иностранных шпионов и, в первую очередь, японских. Помимо Главного штаба борьба с иностранным шпионажем была возложена в армии на разведывательные отделения штабов военных округов, а во флоте — на Главный морской штаб (иностранную его часть)
Как показала практика, “...шпионская деятельность иностранных государств” не встречала существенных препятствий со стороны военных органов, так как “совсем не было отпуска на контрразведку (содействие в иных случаях Департамента полиции было лишь на бумаге)”[164].
Созданное в 1903 году, Разведочное отделение являлось хорошо законспирированной, но весьма немногочисленной спецлужбой, не имевшей даже филиалов на местах. В результате Разведочное отделение Главного штаба не смогло стать центральным органом военной контрразведки в русской армии, да и сама попытка соединить военную разведку и контрразведку в каком-то органе вооруженных сил ни в рассматриваемый период, ни когда-либо в последующем положительных результатов не дала. Русская армия и ее разведывательные органы не располагали и, в силу своего положения в государстве, не могли располагать необходимыми по количеству и качеству специфическими силами и средствами для ведения контрразведывательной деятельности, в частности для наружного наблюдения, перлюстрации корреспонденции и т.д. Поэтому возложение на военное ведомство контрразведывательных функций вновь, как и в начале XIX века, никаких существенных результатов не принесло.
3. РОЛЬ И МЕСТО ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ В СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНОВ РОССИИ НА РУБЕЖЕ XIX — XX ВЕКОВ
Россия на рубеже XIX — XX веков, будучи естественным соперником наиболее мощных мировых держав в борьбе за рынки и ресурсы, нуждалась в надежном обеспечении своей национальной безопасности и защите национальных интересов в политической, экономической и военной областях, как в рамках системы межгосударственных отношений, так и для сохранения внутренней политической стабильности.
В систему государственных органов России, осуществлявших внешнюю функцию государства, входили, наряду с самим монархом, ведомства, сфера деятельности которых распространялась за пределы Российской империи. К таким ведомствам в те годы относились министерства: Иностранных дел, Внутренних дел. Финансов, Торговли и промышленности, Военное министерство и Морское министерство. Кроме того, в своей области внешними сношениями занимался Святейший синод, входивший до 1917 года в число высших государственных органов России.
Выполнять свои внешние функции по обеспечению национальной безопасности и защите интересов страны они могли только располагая достаточно полной, достоверной и своевременной информацией о намерениях, планах, состоянии и возможностях противостоявших Российской империи сил.
В мире, где противоречия между государствами и их коалициями разрешались в основном путем войны, важнейшим стал военный аспект национальной безопасности, то есть способность России противодействовать или сдерживать воздействие военной силы иностранных держав, средством политики которых эта сила являлась. Разведывательная информация, касавшаяся военной безопасности России, кем бы она не добывалась, объективно была наиболее важной, жизненно необходимой для нашего государства.
Регулярно получать разведывательные сведения можно было лишь за счет постоянного ведения зарубежной разведки, имея для этого необходимые специальные силы и средства, действующие как за границей, так и непосредственно в России.
Роль и место русской военной разведки как института государства на рубеже XIX—XX веков, то есть перед русско-японской войной, определялись именно важностью военной стороны обеспечения национальной безопасности и интересов России
До 1905 года вопросы военной политики входили в круг обязанностей в основном военного ведомства и Министерства иностранных дел, утверждались царем и ратифицировались Государственным Советом. Согласование действий между различными институтами государства по вопросам внутренней и внешней политики осуществлялось на так называемых межведомственных совещаниях.
Современник писал: “На этих совещаниях вопросы ставшись по почину представителей более заинтересованного ведомства, входившего часто без предварительного обсуждения вопросов с другими ведомствами, с соответствующим всеподданнейшим докладом, причем совещания эти имели зачастую задачею облегчить Его Величеству решение с южного государственного вопроса, определявшего целую совокупность дальнейших мероприятий и вызываемых ими денежных ассигнований След состоявшегося решения мало помалу заметался в архивах ведомства и со сменою руководителей политики и стратегии вновь возникавшие важные вопросы решались иногда без справки с прошлым, на основании исключительно обстановки данной минуты, вследствие чего происходили противоречия в направлении деятельности ведомств и межведомственные трения благодаря отсутствию совокупной преемственной работы”[165].
Рассмотрим, как решались задачи добывания разведывательных сведений военного характера органами российского государства, действовавшими в сфере межгосударственных отношений.
Российский император (с 1894 года — Николай II — Примеч. авт.) являлся единоличным правителем — главой государства, высшим органом государственного управления и, соответственно, высшим государственным органом внешних сношений.
Российская империя была наследственной монархией во главе с императором, обладавшим самодержавной властью. “Император Всероссийский есть Монарх самодержавный и неограниченный ... Повиноваться верховной его власти, не только за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает”