“который был уже знаком с организацией шпионства в Японии и по месту постоянного служения при штабе 4-го армейского корпуса, жил близ штаба Главнокомандующего”. За все время прикомандирования полковника Огисвского было рас-смозрепо “18 дел о неприятельских шпионах, всего о 25 обвиняемых, из коих осуждено и казнено 16 человек, а оправдано 9”[381]. Из заведенных дел о шпионаже следовало, что японским лазутчикам из китайцев для сбора сведений о наших войсках указывалось обращать внимание главным образом на цвет и шифровку погонов.
С целью затруднить японцам пользование этим безопасным и надежным средством установления принадлежности русских войск был поднять вопрос о снятии войсками погонов наподобие тому, как это делалось в японской армии. Однако и такая мера была признана излишне радикальной, так как отрицательно сказалась бы на состоянии дисциплины.
Борьба со шпионами затруднялась в высшей степени еще тем обсто-ягельегвом, что японцы моглн пользоваться для интересов тайной разведки своими соотечественниками. “Эти последние, по наружности похожие на китайцев, переодевались в китайское платье, привязывали косу и в среде настоящих китайцев делались неузнаваемыми для неопытного глаза наших войск. Местное население их не только не выдавало, но даже часто скрывало. Случаи поимки таких шпионов были очень редки, за всю кампанию — 4, и всегда были случайными”.
Согласно показаниям пойманных шпионов, японцы, особенно накануне больших наступательных операций, высылали всегда густую цепь переодетых китайцами разведчиков, преимущественно из офицеров и нижних чинов кавалерии.
В целом, как отмечалось в Отчете разведывательного отделения, вопрос оргашпацни борьбы со шпионами противника в течение почти всей кампании был поставлен неудовлетворительно .
С началом боевых действий на Дальнем Востоке борьбу с иностранным шпионажем на территории России наряду с Разведочным отделением Главного штаба продолжал и Департамент полиции. Вначале 1904 года при Санкт-Петербургском охранном отделении “устроилось”, по изящному выражению одного из его учредителей, “специальное отделение по разведке военного шпионства”. Основной его целью, как указывалось в документе, являлось “наблюдение за морскими военными агентами (иностранных государств) в видах оказания помощи адмиралу Ро-жественскому”. Сейчас уже трудно установить, чьему решению обязана своим рождением данная служба. Скорее всего (и документы косвенно это подтверждают — Примеч. авт.), се образование стало следствием работы, проведенной сотрущшком Департамент а полиции Ма-насевичем-Мануйловым, по организации агентурной сети для разработки японских миссий в Стокгольме, Гаагс, Лондоне, Париже.
Соперничество возникло сразу, но поначалу не переходило в откровенное противоборство. Так продолжалось недолго. Уже 21 мая (3 тоня) 1904 года сотрудниками новоявленного органа контрразведки было установлено наружное наблюдение за английским подданным Дж.Маршаллом, работавшим на Санкт-Петербургских морских верфях. Однако к этому времени отделение Лаврова успело собрать о нем достаточно сведений, позволявших сделать вывод о его активной разведывательной работе в пользу военного атташе Великобритании полковника Непира и военно-морского атташе капитана 1 ранга Кальторпа. В сложившейся ситуации Лавров, стремясь избежать недоразумений между бригадами наружного наблюдения, свою слежку за Маршаллом прекратил. Жест профессиональной вежливости был, видимо, расценен коллегами из охранного отделения как признак слабости и 19 августа (1 сентября) 1904 года сотрудники Департамента полиции предприняли попытку вербовочного подхода к лакею барона Леонхювуда, военного агента Швейцарии, давно завербованного Лавровым. 21 августа (3 сентября) — новая попытка вербовки. На этот раз — лакея полковника Непнра. Тот, будучи на связи у одного из сотрудников Лаврова, доложил, как и его предшественник, о случившемся военной контрразведке.
Подобная деятельность сотрудников политического сыска соответствующим образом документировалась Разведочным отделением, а факты его руководство неоднократно докладывало его начальнику военно-статистического отделения ГУГШ.
12 (25) августа Лавров был приглашен в Департамент полиции, где ему было заявлено о принятом якобы решении преобразовать существовавшее неполных четыре месяца специальное охранное отделение в более значительный орган по образцу парижского разведочного бюро. Но Лавров, сославшись на отсутствие надлежащих полномочии, наотрез отказался даже обсуждать этот вопрос, о чем и доложил рапортом по команде. В конце этого документа он прямо указал:”...двойственная система, тяжелая во всяком деле, совершенно нетерпима розыскном”[382].
К осени 1904 года рапорта и докладные записки Лаврова, хотя и не сразу, но, видимо, дали нужный эффект. Так, в ходе одной из личных встреч с ним директор Департамента полиции А.А.Лопухин был вынужден признать, что его организация “немного зарвалась”. Однако при этом он пытался убедить своего собеседника, что “дело растет с каждым днем” и что, не ограничиваясь собственной империей, особое внимание они хотят обратить на Австро-Венгрию. В частности, Лопухин указал, что планируется открыть резпден гуру Департамента полиции в Вене, на что, якобы, было единовременно ассигновано 20 тысяч рублей. Лавров, в свою очередь, вновь уклонился от обсуждения этого вопроса, но из отчета, составленного им по результатам беседы, видно, с каким скепсисом он отнесся к прожектам Лопухина.
Планы директора действительно кончились ничем. Каковы причины? Прежде всего, это — некомпетентность в военных вопросах, на что указал Лавров еще тогда, когда его коллеги в Департаменте полиции лишь только собирались решать поставленную перед ними задачу по разработке военно-морских атташе: “...организация Департамента полиции, — писал он, — не имеет надлежащий связи с Морским министерством и некомпетентна в морском деле”[383]. Выход, видимо, заключался в том, чтобы создать в Охранном отделении кадры специалистов в военной области как для контрразведывательной, так и для разведывательной деятельности.
В начале XX века завершилось формирование русской военной разведки как института государства, игравшего ведущую роль в обеспечении военной безопасности Российской империи.
Военное и морское (в меньшей степени) являлись в начале XX века единственными среди ведомств в России, которые имели цен тральные органы внешней разведки, а также зарубежные силы и средства. Однако разведывательная деятельность этих органов была ограничена только военными, военно-политическими и военно-техническими вопросами. Добывание разведывательных сведений и материалов в политической и существенно в меньшей мере экономической сферах возлагалось на министерство иностранных дел, которое через свои зарубежные представительств а привлекало для решения поставленных задач, в том числен негласную агентуру из числа иностранцев, но не имело собственного центрального разведывательного органа.
В 1904—1905 гг. прошли проверку войной сложившаяся в первые годы века структура центральных и территориальных органов военной разведки, система и объемы финансирования зарубежной разведки, состав ее сил и средств в России и за рубежом, их взаимодействие с родственными органами других ведомств, способы и методы добывания разведывательных сведений и материалов, обработки информации и доведения ее до потребителя, организация и возможности решения разведывательных задач в период непосредственной подготовки прошвни-ка к развязыванию воины, а также в начале и в ходе самих боевых действий.
Выявленные недостатки и принятые по ним решения легли в основу военной реформы 1905—1912 гг., с результатами которой русская армиям ее военная агентурная разведка вошла в Первую мировую войну.
Иллюстрации
Биографические сведения
АВЕРЬЯНОВ Петр Иванович (род. 5 октября 1867 г.)
Закончил Тифлисский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище, Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду.
Состоял при Петербургском военном округе, обер-офицер для поручений при штабе Кавказского военного округа, командировка за границу с ученой целью, обер-офицер для особых поручений при командующем войсками Кавказского военного округа, штаб-офицер для особых поручений при командующем войсками Кавказского военного округа, секретарь Российского Императорского Генерального консульства в Эрзеруме (10.06.1901—31.05.1905 гг.). начальник штаба Либав-скон крепости, делопроизводитель Главного управления Генерального штаба (28.01.1906—17.04.1908 гг.). командир 16 гренадерского Мингрельского полка, обер-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба (12.01.1910—27.03.1914 гг.), начальник штаба Иркутского военного округа, начальник мобилизационного отделения Главного управления Генерального штаба.