— сбор сведений о соседях Персии и ее с ними взаимоотношениях, о быте и нравах их населения, об их торговле, об их «дружественных и неприязненных» отношениях с другими странами.
Особо выделялась задача по сбору «в подлинном свете изложенных» сведений о Бухаре, ее торговле и внешних сношениях с Хивой, Персией, Афганистаном и Оттоманской империей.
Не менее важной задачей был сбор сведений о древних и современных караванных путях, идущих от Каспийского моря в Индию и сопредельные с нею страны.
«Но более всего, — говорилось в инструкции, — МИД встречает надобности в сведениях, почерпнутых из верных источников, об отношениях Персии к туркоманам [туркменам] и хивинцам, о степени ее приязни с оными и влиянии могущества ее на сии кочевые племена, а с другой стороны о случаях к опасению, к взаимным враждебным действиям их и о способах Персии к отражению их набегов».
Большой раздел инструкции был посвящен так называемым чрезвычайным расходам. «Для успешного исполнения всего, что Вам предначертано, необходимы связи в том крае, где Вы будете иметь постоянное пребывание, и содействие людей усердных. Самые вельможи и даже сыновья шахские нуждаются иногда в незначащем вспоможении наличными деньгами, от которых внезапно восстанавливается их вес и зависит нередко их спасение. Такая услуга с Вашей стороны, вовремя оказанная, может приобрести Вам благодарность лиц полезных и сделать их искренними, следовательно, решения по сему предмету предоставляются Вашему благоразумию.
Впрочем, многие местные обстоятельства в Персии нам в совершенной полноте неизвестны, а потому я ограничиваюсь выше изложенными наставлениями, по Высочайшему поведению предначертанными Вам в руководство. Но при сем долгом поставляю сообщить Вам., что Его Императорское Величество пребывает в том приятном удостоверении, что Вы при всяких случаях и во всех действиях постоянно будете иметь в виду честь, пользу и славу России» (Очерки истории российской внешней разведки. Указ. соч. С. 122–125).
9 декабря 1828 г. Грибоедов прибыл в Тегеран. Он был встречен с большим почетом, но вслед за тем, в ходе переговоров о выполнении условий Туркманчайского договора, у русского посла возникли споры и недоразумения с персидскими сановниками. Грибоедов занял жесткую позицию, требуя выплат контрибуции и освобождения пленных. Вскоре он оказался в атмосфере всеобщей враждебности. Грибоедов дал убежище в здании миссии двум армянкам и евнуху армянского происхождения, из шахского гарема, Мирзе Якубу. Это послужило поводом для возбуждения религиозного фанатизма и начала антирусского выступления в Тегеране. Многие склонны считать, что это произошло не без помощи англичан. Сам шах на всякий случай выехал из Тегерана в одну из ближайших деревень, оставив столицу на управление Аллаяр-хана и разбушевавшейся толпы.
30 января 1829 г. огромная толпа разъяренных персов ворвалась на территорию российского посольства, убила всех, кто там находился, и разграбила все имущество. Были убиты Грибоедов, 37 членов миссии, казаков, прислуги и 15 персов.
Представитель Николая I генерал-майор Долгоруков, приехавший в Тегеран для улаживания инцидента с разгромом российской миссии и пробывший в персидской столице довольно длительное время, высказал свои замечания главе Азиатского департамента МИД К.К. Родофиникину относительно дальнейшей организации разведывательной работы в Персии. Он отмечал: «В Азии не так, как в Европе. Здесь каждый день является перемена в мыслях и весьма часто в действиях. Чтобы не дать дурного хода делам и чтобы иногда успеть предупредить какие-либо действия, нужно быть скоро и верно извещену. Успех в деле от сего происходит. Чтобы дойти ж до намечаемой цели, надобно иметь людей, а людей без денег и подарков невозможно приобрести… Я совершенно того мнения, что не должно дозволять больших экстраординарных расходов, но необходимо также назначить сумму, чтобы отыскать одного или двух чиновников персидских, которые бы доставляли верные известия… по приезде же моем я не нашел ни одного человека, который бы хоть немного придерживался к нашей миссии, тогда когда всё валит к англичанам» (там же. С. 122–125).
Инструкцию К.В. Нессельроде пришлось выполнять уже преемникам А.С. Грибоедова, в частности генерал-майору Ивану Осиповичу Симоничу, занимавшему с 1832 г. по 1838 г. пост российского императорского полномочного министра в Персии. Симонич оставил после себя объемистую рукопись мемуаров о положении в Персии в годы своего там пребывания.
По-прежнему сохраняется практика направления крупных военачальников руководителями российских представительств за границей. Генерал-лейтенант А.Ф. Орлов[89] с сентября 1829 г. до мая 1830 г. являлся чрезвычайным посланником в Турции.
В ноябре 1832 г., когда египетские войска, заняв Сирию, вторглись в Анатолию, Николай I вмешался в конфликт в качестве посредника между султаном и Мухаммедом Али. В Египет был направлен генерал-лейтенант Н.Н. Муравьев (впоследствии Муравьев-Карсский) в качестве полномочного представителя русского правительства. В начале 1833 г. Муравьев переезжает в Турцию, где становится начальником русского экспедиционного корпуса, высадившегося на азиатском берегу Босфора. Пребывание в Турции и Египте позволило Муравьеву дать характеристику турецких и египетских вооруженных сил. Свои наблюдения он также обобщил в таких открытых работах, как «Русские на Босфоре в 1833 г.» и «Турция и Египет в 1832 и 1833 гг.» (оба труда были опубликованы после смерти автора, в 1869 г.).
Следует отметить, что Муравьев в 30-х гг. был уже не новичок в деле сбора разведывательных сведений. Еще в 1819 г., будучи капитаном Гвардейского Генерального штаба, он посетил с дипломатическим поручением Хивинское ханство, причем ему впервые после экспедиции А.А. Бековича-Черкасского (1716 г.) удалось достигнуть Хивы с восточного побережья Каспийского моря. Описание и карта Хивинского ханства, составленные в результате этой поездки, были изданы в Москве в 1822 г. Много позже Муравьев занимался обобщением опыта боевых действий в Закавказье в период Крымской (Восточной) войны 1853–1856 гг.
В начале 30-х гг. XIX века развитие техники в целом и военной техники в частности должно было привести к появлению на поле боя и на море качественно нового оружия, способного решить не только исход боя, но и исход войны. Около 250 лет (с конца XVI в. до середины XIX в.) армии были вооружены гладкоствольными, заряжаемыми с дула ружьями, пришедшими на смену мушкетам. В начале XVIII в. ружья были оснащены штыками. Таким образом, в них объединились возможности огнестрельного и холодного оружия. Введение железного шомпола (в русской армии с 1711 г.) позволило увеличить скорострельность ружей с 1 до 2 выстрелов в минуту. В конце XVIII в. на вооружение были приняты ружья с изогнутым прикладом, что позволило вести из них прицельный огонь.
Артиллерия долгое время оставалась гладкоствольной, орудия заряжались с дула и имели калибр от 75 до 150 мм. Основными видами боеприпасов являлись ядра и картечь. Стрельба ядрами велась на дальность до 2 км, а картечью — до 200 м. Скорострельность артиллерии не превышала 1 выстрела в минуту. Усовершенствование артиллерии в этот период шло в направлении снижения веса орудий, установления единства систем и калибров, совершенствования лафетов и прицельных приспособлений, а также некоторого увеличения скорострельности и дальности огня (в 2 раза). Но и с 50-х гг. XIX в. началось перевооружение артиллерии нарезными орудиями. Впервые на поле боя нарезные орудия применили французы в итало-франко-австрийской войне 1859 г. Нарезные орудия были еще весьма несовершенны, но и они изумили австрийцев своей дальнобойностью, стреляя с дистанций, недосягаемых для австрийских гладкоствольных орудий. В последующие годы нарезные, заряжающиеся с дула орудия были приняты на вооружение в Пруссии, Австрии, Англии и России, являвшейся родиной нарезного оружия (первая известная пушка с нарезами и клиновым затвором была создана в конце XVI в. русскими мастерами).
Боевые возможности огнестрельного оружия резко возросли в середине XIX в., когда машинная индустрия позволила осуществить массовое производство нарезных, заряжаемых с казенной части, артиллерийских орудий и винтовок. Стал применяться бездымный порох (80־е годы XIX в.). В артиллерии ядро заменили снарядом, что резко повысило эффективность ее огня. В целом боевые возможности ручного огнестрельного оружия возросли в 10 раз. Дальность стрельбы артиллерии увеличивалась в 2–2,5 раза, а точность более чем в 5 раз.
К этому времени Россия остро ощущала отставание в промышленном развитии, в том числе в техническом оснащении армии по сравнению с армиями государств Западной Европы.
Подобная ситуация в конечном итоге не только привела к ускорению создания института военных агентов, но и положила начало новому направлению в деятельности российской дипломатии за рубежом — добыванию технической и военно-технической информации.
В ноябре 1831 г. по представлению товарища начальника Главного штаба А.И. Чернышева российское посольство в Лондоне получило директиву «собрать самые точные и верные сведения о только что изобретенном в Англии новом ружье, заметно превзошедшем, по имевшимся в России сведениям, уже существовавшие в европейских армиях, и добыть, если представится возможность, его образцы» (Очерки истории Российской внешней разведки. Указ. соч. С. 146).
Одновременно всем российским представительствам за границей было предписано обращать особое внимание на все появляющиеся в странах их пребывания изобретения, открытия и совершенствования «как по части военной, так и вообще по части мануфактур и промышленности» и немедленно «доставлять об оных подробные сведения». Хотя речь и шла обо всех зарубежных представительствах, однако прежде всего имелись в виду российские посольства во Франции и Англии. Причем последние должны были следить не только за последними образцами боевой техники, оружия и боеприпасов, прошедшими испытания хотя бы в лабораторных условиях, но и за развитием промышленного производства (и при-иимасмыми правительством мерами по его поощрению), технической мысли, появлением новых по тем временам технологий, которые могли бы привести в конечном итоге к прорывам в военном деле. Задача, прямо скажем, непосильная для дипломатических сотрудников за рубежом.