В октябре 1866 г. Г.И. Бутаков получил чин вице-адмирала. 6 февраля 1867 г. он был избран президентом международной комиссии экспертов морского отдела Всемирной выставки в Париже.
17 июня 1867 г. Бутаков назначен начальником практической броненосной эскадры Балтийского флота, которой командовал в течение 11 лет. С 1878 г. состоял начальником береговой и морской обороны крепости Свеаборг, произведен в адмиралы. В сентябре 1878 г. был отстранен от дела, которому отдал все свои знания, всю жизнь. Высокопоставленные чиновники из Морского министерства постарались избавиться от «беспокойного адмирала». Г.И. Бутаков тем не менее, продолжал разрабатывать вопросы совершенствования боевой техники и тактического мастерства русских моряков. В 1879–1880 гг. он разработал и организовал новый вид тактической подготовки офицеров флота — военно-морскую игру. Такие игры способствовали не только уяснению тактических приемов морского боя, но и теоретическому разрешению многих вопросов морского дела. Они проводились обычно еженедельно зимой в Петербурге под руководством Бутакова в собрании Технического общества.
Более двух лет адмирал Бутаков оставался не у дел. Но вот в начале 1881 г. ему предложили ответственный пост — главного командира С.-Петербургского порта, который он занимал до 1882 г.
В марте адмирал Г.И. Бутаков назначен членом Государственного совета. Участвовал в работе нескольких комиссий по преобразованию флота. Автор ряда работ по военно-морскому искусству, положивших начало теории броненосной тактики. За выдающийся научный труд «Новые основания пароходной тактики» (СПб., 1863) удостоен полной Демидовской премии Петербургской академии наук. Кавалер ряда высших российских орденов: Св. Святослава 1-й степени (1861), Св. Анны 1 — й степени (1863), Св. Владимира 2-й степени (1871), Белого Орла (1874), Св. Александра Невского (1877). Скоропостижно скончался (31.05.1882) на 62-м году жизни, переезжая Неву на ялике. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. £го именем названы несколько географических пунктов.
По отзывам современников, с виду угрюмый и молчаливый, Григорий Иванович Бутаков умел одобрить в критическую минуту, сказать несколько теплых слов, которые запоминались навсегда. Характера он был невозмутимого, спокойного и серьезного. Отлично образованный, он обладал замечательной способностью к изучению иностранных языков (знал многие европейские языки), а также к техническим знаниям и исследованиям. В должности подчиненного он являл собою пример образцового исполнения долга. В качестве начальника он был учителем и воспитателем целого поколения русских морских офицеров (Лурье А., Маринин А. Указ. соч. С. 15—175; Федорченко В.И. Императорский Дом. Выдающиеся сановники: Энциклопедия биографий. Т. 1. М., 2000. С. 172; Смирнов В.Г. Указ, соч. 131–155).
В 1867 г. на замену Г.И. Бутакова прибыл контр-адмирал И.Ф. Лихачев[120], который находился в должности агента Морского министерства в Великобритании и Франции до 1883 г. Вопрос о ненормальности положения, когда агент Морского министерства решал задачи, относившиеся к своей компетенции, из Парижа при крайне ограниченной свободе для маневра подчиненного ему агента по заказам морского ведомства в Лондоне, поднимался неоднократно. Так, в 1875 г. с заграничной инспекционной поездкой в Европе находился директор канцелярии Морского министерства тайный советник К. А. Манн (с 10.1866 по 31.12.1874). Он отметил вредившую делу излишнюю зависимость представителя Морского министерства в Лондоне от своего непосредственного начальника, находившегося в Париже, фактическим помощником которою он являлся. Все заказы в Англии проводились через Париж, что подрывало авторитет в глазах официальных и деловых кругов Великобритании агента по заказам Морского министерства капитана 1-го ранга Н.В. Копытова[121], постоянно находившегося в Лондоне, и существенно снижало эффективность его деятельности. Более того, тайный советник Манн подчеркивал, что имеющиеся позиции Морского министерства в Англии используются далеко не в полной мере. В этой связи директор канцелярии отмечал следующее: «Наши морские интересы преимущественно сосредотачиваются в Англии, а капитан 1 ранга Копытов принадлежит к числу тех офицеров флота, которые не только умеют наблюдать, но которые умеют при нужде дать хороший совет. При теперешнем положении вещей агентство в Лондоне не вполне пользуется заказами морского ведомства, чтобы отворять себе двери заводов и отворять их для тех молодых людей, которых Морское министерство посылает учиться в Англию или изучать тот или другой вопрос в частности, а подобное изучение или ознакамление с той или другой частью производства на английских заводах — одна из главных целей министерства при заказах предметов за границей» (Емелин А.Ю. Указ. соч. С. 36–37).
Однако при этом К.А. Манн полагал, что разделять должность агента во Франции и Великобритании не следует, надо лишь предоставить представителю Морского министерства в Лондоне большую самостоятельность. Управляющий Морским министерством адмирал Н.К. Краббе не признал нужным что-либо менять. Очевидно, что и К.А. Манн, и Н.К. Краббе, каждый по-своему, думали и действовали с оглядкой на непростой характер вице-адмирала И.Ф. Лихачева. Лишь когда в 1883 г. последний вышел в отставку, наряду с должностью агента Морского министерства во Франции ввели должность агента Морского министерства в Великобритании.
Существенный импульс для активизации сотрудничества между Ссверо-Американскими Соединенными Штатами и Россией в военно-морской сфере дала Крымская война. 50-е гг. XIX в. были временем серьезного интереса российских властей к бассейну реки Амур. Для освоения этого региона требовались суда особого типа (с низкой осадкой, приспособленных к плаванию по морю и мелководному Амурскому лиману), которые и пополнили впоследствии Сибирскую флотилию. «Морское министерство, не имея более возможности отправлять суда отсюда к устьям Амура, послало двух офицеров в Америку, чтобы купить там два винтовых корвета и под американским флагом провести их к Амуру. Удачное исполнение этого важного поручения значительно усилит наши способы в том краю, которому предстоит огромная будущность», — докладывал генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич Александру II и заявлял о «необходимости, немедленно по заключении мира, отправить… несколько офицеров в Америку, чтобы, не щадя издержек, купить там несколько пароходов» (Краткий отчет по морскому министерству за 1853–1854 гг. СПб., 1855. С. 17–18/ В 1855 г. в Америку были командированы капитан 1-го ранга П.В. Казакевич и капитан-лейтенант Г.А. Кроун с целью заказа пароходов и технического оборудования для Дальнего Востока. Оба выехали не под своими фамилиями с закрытием принадлежности к российскому флоту. Так, Кроун был направлен в Северную Америку по документам «купца Локотникова» (Чертопруд С.В.Российские адмиралы. Биографический словарь. М., 2004. С. 158). Всего из 12 судов, плававших по Амуру в 1860 г., четыре были построены в Северной Америке.
В 1856 г. в Америку для постройки 90-пушечного корабля «Императрица Мария» была направлена группа офицеров под руководством капитана 1-го ранга И.А. Шестакова. Правда, весной 1857 г., после доклада великого князя Константина Николаевича, Александр II принял решение вместо 90-пушечного корабля заказать 70-пушечный фрегат и назвать его «Генерал-адмирал» (Смирнов В.Г. Указ. соч. С. 59).
В донесении посланнику России в США Э.А. Стеклю от 21 марта 1857 г. Шестаков сформулировал задачи, которые должны были решать командируемые за океан моряки: «Предмет посылки офицеров за границу не ограничивается только той частию, которою они занимаются в России; все вообще полезное для нашего края подлежит их вниманию и должно быть представлено на усмотрение правительства с возможными подробностями» (Носков В.В. Внешняя политика США на рубеже XIX–XX вв. в донесениях военно-морских агентов России в Вашингтоне // Россия и Америка в XIX веке. Электронный журнал. № 1. 2007). Такое широкое понимание своих задач было характерно для большинства офицеров русского флота, направлявшихся впоследствии в Америку.
Интерес морского ведомства России к американскому опыту усилился в годы Гражданской войны. С 1862 по 1864 г. в САСШ находился капитан 2-го ранга А.Е. Кроун, на которого возлагалась задача «собирания сведений о новейших технических усовершенствованиях». Данное назначение не было связано с учреждением должности агента Морского министерства, хотя спустя 13 лет в переписке он и был назван «агентом». В этот период в ходе боевых действий впервые были использованы новые конструкции кораблей, наибольшую известность из которых получил корабль северян «Монитор» — бронированный, низкобортный корабль с малой осадкой, предназначавшийся для нанесения артиллерийских ударов по береговым объектам и войскам противника. Кроме Кроун а, в САСШ с короткими командировками побывали капитан Кронштадтского порта уже упоминаемый капитан 1-го ранга С.С. Лесовский, корабельные инженеры П.А. Арцеулов и Х.В. Прохоров, инженер-механик А.Д. Приббе. Их усилиями была тщательно изучена конструкция серийных американских «мониторов». В России в течение 1863–1865 гг. для защиты портов в Финском заливе было построено 10 судов этого класса (Емелин А.10. Указ. соч. С. 38).
В 1863 г. в порты Северо-Американских Соединенных Штатов вошли две русские эскадры, предназначенные для крейсерских операций в случае войны с Англией и Францией. Для обеспечения снабжения русских кораблей был послан за океан капитан 2-го ранга А.Е. Кроун, «который, по соглашению с начальниками обеих эскадр и с нашим посланником в Вашингтоне, должен был организовать быстрое и непрерывное доставление на эскадры всех нужных припасов».
Следующая волна интереса Морского министерства России к Америке была связана с новым Восточным кризисом и Русско-турецкой войной 1877–1878 гг. Первоначально командование российского флота предполагало направить в порты САСШ свои крейсеры, как это уже было в 1863–1864 и 1870–1871 гг. 7 октября 1876 г. генерал-адмирал сообщал императору: