Вообще-то лишение себя жизни – это не всегда что-то типа засовывания пистолета в рот. Безрассудное поведение – это спровоцировать полицейских на решение о вашей ликвидации, это дикое пьянство или наркомания, это добровольное участие в служебных заданиях с высокой степенью риска – в каждой миссии, каждом конвое, каждой командировке. Возможно, все это вам больше не нужно. Перемены возможны: скорее всего, их время уже пришло.
Глава 7Фантастические эксперты и где они обитают
Теперь, когда мы кое-что знаем о ПТСР и методах терапии доказательной медицины, нам необходимо найти человека, который поможет нам разработать и реализовать план лечения.
Понимаю, что многим из нас не нравится мысль о прохождении терапии. Мы можем напридумывать себе, что придется лежать на кушетке и рассказывать о «проблемах с отцом», а возможно, нам кажется, что терапия – только для сумасшедших.
Естественно, мы бы предпочли выкарабкаться своими силами, а не искать себе психотерапевта. Я это понимаю. Но существует огромное преимущество в том, чтобы не заниматься этим в одиночку, а работать с дипломированным специалистом в области психического здоровья. Очень ценно получать обратную связь от человека, который может придерживаться объективной точки зрения, который стопроцентно на нашей стороне и всей душой хочет нам добра. При этом наш психотерапевт – не наш друг. И в этом особая важность, ведь терапевт будет говорить нам то, что мы должны услышать, а не то, что хотим.
Наш психотерапевт не во всем будет с нами соглашаться, станет оспаривать наше мнение, обращать наше внимание на негативные аспекты внутренних диалогов, а также пристанет с неудобными вопросами.
Терапевт[50] – это общее понятие для обозначения человека, проводящего терапию с пациентами. К этой категории относятся многие специалисты в области психического здоровья. По возможности я рекомендую найти лицензированного терапевта, имеющего специальную подготовку по лечению ПТСР; именно профильного специалиста-психотерапевта, а не специалиста общего профиля.
Когда у человека рак, он же не обращается за лечением к своему семейному врачу, а идет к онкологу – человеку, который специализируется именно на раке. Когда на кону стоит наша жизнь, мы хотим получить наилучшее лечение. То же самое справедливо и для психического здоровья: терапевты, как правило, специализируются на конкретных методах лечения или на определенных группах пациентов. Я, например, специализируюсь на ПТСР и моральной травме. Я могу работать и по другим направлениями, но в них я уже не назову себя профи. У меня есть замечательные коллеги, которые специализируются на расстройствах пищевого поведения, подростковых проблемах, депрессии, тревоге и любых других видах нарушений психического здоровья. И если вы зайдете в мой кабинет с проблемой, которую лучше решить с помощью одного из моих коллег, я направлю вас к нему. Найти психотерапевта, специализирующегося на ПТСР и владеющего методами доказательной медицины по лечению ПТСР, – разумно, но не всегда легко. Чтобы найти специалиста по ПТСР, мы можем обратиться за помощью в организацию, поддерживающую военнослужащих[51]. Мы также можем найти врача в интернете, задав поиск по описанным ранее специализациям и указав свой город.
Присмотрев специалиста, мы можем навести справки о его квалификации, методиках и т. д. Имейте в виду, что мы можем отправить запросы нескольким специалистам, а ответят лишь немногие. (Вот и узнаем тогда, что и врачи могут оказаться негодниками в этом плане.)
Во время сбора данных:
• кратко объясните, почему обращаетесь за помощью;
• спросите, какой у них опыт работы с подобными клиентами;
• спросите, владеют ли они методами доказательной медицины для лечения ПТСР и моральной травмы.
Это может выглядеть так: «Я служил в армии и пережил тяжелые ситуации в ходе службы. Какой у вас опыт помощи таким, как я? Какие методы лечения ПТСР вы используете?»
Если психотерапевт не владеет методами доказательной медицины по лечению ПТСР, спросите его, может ли он порекомендовать кого-то, кто этим занимается.
Далее записываемся на первую встречу. Если волнуетесь – не беда, на этом первом сеансе мы всего лишь знакомимся с врачом и пытаемся определить, продолжится ли знакомство.
Может, кстати, и не продолжится. Не у всех психотерапевтов есть совместимость со всеми пациентами, и это нормально. Например, я понимаю, что многим не подхожу: мой характер может быть резким, а слова – совсем не элегантными. Для кого-то это прекрасно срабатывает, а для кого-то – вовсе нет. Ничего: отношения между пациентом и психотерапевтом важнее, чем мое Эго. Должно быть чувство доверия к психотерапевту, потому что для восстановления нам придется быть искренними.
Некоторые психотерапевты непрофессиональны или просто плохо справляются со своей работой. Не хочу никого принизить – но что есть, то есть. Если вы не нашли общий язык с психотерапевтом, дело не обязательно в вас. Продолжайте искать – в интернете есть рекомендации, как найти подходящего специалиста.
Найти психотерапевта, которому мы будем доверять, – краеугольный камень в системе нашей социальной поддержки и жизненно важно для нашего выздоровления.
Глава 8Социальная поддержка: ключ к долговременным изменениям
Социальная поддержка. Это то, что специалисты в области психического здоровья называют «друзья» и чья важная роль в преодолении ПТСР доказана уже многократно. Наш психотерапевт является частью этой команды поддержки, и на этот фундамент нам следует опираться. Находить новых друзей сложно, особенно мужчинам, особенно при ПТСР.
Так что давайте поговорим об этом…
Когда-то мы запросто заводили друзей. В детстве мы находили их в школе или своем районе, а в армии – в своем подразделении. С возрастом это становится все сложнее. Я понимаю, что парню странно подходить к другому и говорить: «Хочешь потусим?» Женщинам в этом плане несколько легче, но и они склонны замыкаться, оказавшись лицом к лицу с ПТСР.
Даже зная, что поиск друзей и налаживание контактов очень полезны для преодоления ПТСР, это все равно вызывает у нас тревогу. Есть прирожденные экстраверты (ура вам!), но в основном люди с беспокойством относятся к новым знакомствам, особенно если ПТСР отравило наши прежние отношения.
Это нормально – беспокоиться: «Что, если новые знакомые узнают, что у меня ПТСР, и начнут психовать? А если у меня будет срыв или я случайно сделаю им больно? Может, лучше я пойду мир защищать – подальше от всех, ведь у всех свои проблемы, куда им еще мои?»
Я слышу тебя, друг, и хочу рассмотреть это в перспективе. Попытка завести друзей – большой риск. Мы можем быть отвергнуты; нас могут осуждать; да и вообще люди бывают засранцами, а мы сами не умеем располагать к себе новых людей – но при этом мы знаем, что социальная поддержка при ПТСР является определяющим фактором выздоровления. Перевожу: чтобы нам стало лучше, мы должны рискнуть.
Поскольку это очень важно, я хочу вернуть вас к «Большой двойке» – нашим двум вопросам.
Вопрос № 1. «Верю ли я, что это возможно?» Верю ли, что у меня получится покинуть зону комфорта, убраться из Критерия C «Избегание» и установить связь с другим человеком – вживую или виртуально? Есть ли на белом свете хоть один недерьмовый человек? Смогу ли я воспользоваться этим мощным проверенным инструментом – социальной поддержкой – чтобы победить симптомы моего ПТСР? Правда ли, что я заслуживаю любовь и заботу других людей?
(Знаю, что последнее совсем сложно, раз все это самобичевание по Критерию D крутится в твоей голове. Я просто спрашиваю, возможно ли это.)
Доверие – это трудно, особенно если мы уже раньше пытались обращаться к кому-то за поддержкой, а нас отшили.
Вопрос № 2. «Хочу ли я измениться?» Но этот вопрос нам надо немного переиначить. При этом Вопрос № 2 не может быть: «Хочу ли я завести друзей?» Потому что ответ уже известен: нет. При ПТСР мы хотим сторониться других людей. Это наш старый добрый Критерий С «Избегание». Это все равно что спросить: «Хочу ли я пойти на терапию?» Категорическое «НЕТ». Итак, нам нужно в целом посмотреть на картину, связанную с Вопросом № 2: «Хочу ли я проделать всю ту работу, которая нужна для моего выздоровления? Хочу ли облегчить симптомы ПТСР? Хочу ли я, чтобы мои любимые люди знали, что я их люблю? Хочу ли я построить новые или, возможно, восстановить старые отношения?»
Бороться за все перечисленное выше – это нормально. При ПТСР ходить на терапию и налаживать связи нелегко, но мы должны это делать, если в действительности хотим вернуть себе свою жизнь.
Поговорим, как это делать.
Друзья бывают разные
Когда речь идет о друзьях, обычно мы их разделяем на две категории:
1) друзья на всю жизнь, знающие обо мне всё, из разряда «умру за друга!»;
2) знакомые, с которыми мы иногда проводим время, может быть, работаем вместе – не более.
Чтобы вы думали в направлении поиска новых друзей, я хочу ввести в наш лексикон еще один вид отношений.
Промежуточный друг – не тот, кто на всю жизнь, и не случайный тип из офиса, а что-то между.
Будучи взрослыми, мы формируем себе группу для социальной поддержки, заводя промежуточных друзей. Они, как и мы, пытаются найти социальную поддержку. Не каждый промежуточный друг станет нам другом на всю жизнь; на самом деле большинство из них не станет. Но у некоторых – получится. Это закон средних чисел: чем больше у нас промежуточных друзей, тем больше шансов, что эта дружба перерастет в дружбу на всю жизнь.
Я советую придерживаться именно такой концепции относительно формирования группы поддержки. Поиск промежуточных друзей – совсем не напряжное дело, нам лишь нужно