«Повторяющиеся тревожные сны, в которых либо сон прямо повторяет травмирующее(ие) событие(я), либо пациент подсознательно связывает сон с ним».
Перевод:
«Кошмары… странные сны, грёбаная жуть».
«Повторяющиеся сны» – значит, что они приходят снова и снова, а «тревожные» – что они тяжелы. Вы наверняка видели такое в фильмах: когда кого-то мучает кошмарный сон или флэшбэк[9], человек заново переживает травму – точно так же, как это было в жизни. Но кошмары могут быть по-своему, неповторимо ужасающими. В них могут присутствовать элементы нашего травмирующего события, отголоски наших страхов и другие сильные эмоции.
Симптом вторжения № 3 (на языке науки):
«Диссоциативные реакции (например, флэшбэки), при которых человек чувствует или действует так, как будто произошло травмирующее(ие) событие(я).
Перевод:
«Странные чувства/переживания, которые напоминают о травме, путают наши мысли, из-за чего нам кажется, будто мы спятили».
Диссоциация – славное словечко, означающее разъединение, и ПТСР определенно может заставить человека чувствовать разъединение с самим собой.
Иногда это – сильные эмоции, возникшие из ниоткуда, мы чувствуем грусть или тревогу «без причины». Иногда же кажется, что все вокруг нереально или «не так», и объяснить этого мы не можем.
А порой это больше похоже на растерянность. К сожалению, для ПТСР это все «в порядке вещей».
Поскольку эта тема и так уже из разряда неудобных, позволю себе копнуть глубже: поговорим о галлюцинациях. Это когда мы видим, слышим, обоняем, пробуем на вкус или ощущаем то, чего, как нам точно известно, на самом деле нет в данный момент.
Например, мы чувствуем запах гари, когда знаем, что огня нет; или слышим выстрелы, хотя находимся дома; или думаем, что видим людей, преследующих нас.
Давайте начистоту:
Я ни разу не встречала ПТСР без галлюцинаций.
Никогда. И нам нужно говорить об этом открыто, ведь именно галлюцинации, а не какие-то другие симптомы, заставляют нас чувствовать себя настоящими сумасшедшими. То же самое касается и флэшбэков.
Когда мы не знаем, что галлюцинации и флэшбэки – это вполне ожидаемая и обычная часть ПТСР, мы можем решить, что сходим с ума, и начать серьезно подумывать о самоубийстве – и этот факт имеет огромное значение.
Что такое флэшбэк
Как и кошмары, флэшбэки не похожи на то, как их показывают в фильмах. Флэшбэк – это воспоминание, кошмар наяву; это яркий, мощный эпизод, возникающий в нашей памяти, когда мы бодрствуем. Флэшбэки вспыхивают внезапно и кажутся неконтролируемыми. Они больше напоминают ночной кошмар, нежели воспоминание, потому что иногда мы не можем отличить флэшбэк от реальности. Они настолько отчетливы, что кажутся абсолютно реальными. В отличие от какого-нибудь фрагмента фильма, при флэшбэках мы отчетливо и видим, и слышим, и ощущаем вкус и запахи. И это ужасно, ведь кажется, что травма повторяется снова и снова. Тем из нас, кто знаком с флэшбэками, часто кажется, что они сходят с ума. Но это не так. Это всего лишь симптом ПТСР.
Мы перестаем доверять своему мозгу и телу и можем буквально начать бояться себя и своих реакций.
Мы начинаем спрашивать себя:
«Что, если я причиню вред своей семье?»
или
«Что, если ломанусь покупать себе пушку?»
Я вас очень понимаю: может показаться, что вернуться из этого состояния мы никогда не сможем. Но мы сможем.
Пока просто позвольте себе осознать:
Галлюцинации и флэшбэки являются нормальным симптомом ПТСР.
Нормальное – это не значит, что все в порядке. Это значит, что галлюцинации и флэшбэки – стандартное ожидаемое проявление ПТСР. Это явление – обычное; вы не ущербный.
Симптомы № 4 и 5 – это две стороны одной медали, поэтому я объединю их в одну группу.
Симптомы вторжения № 4 и 5 (на языке науки):
«Сильное или продолжительное психологическое переживание (симптом № 4) или физические страдания (симптом № 5) как реакции на внутренние или внешние сигналы».
Перевод:
«Внешние и внутренние раздражители расшатывают тело и приводят мысли в хаос».
Мы все реагируем на угрозы – физически и психологически. Это означает, что реагируют наше тело и наш мозг. Эти сигналы называются триггерами.
Триггеры – это стимулы, вызывающие реакцию нашего тела и мозга.
Триггеры могут быть как внутренними (например, боль), так и внешними (например, звук взрывающейся петарды), и они могут вернуть нас к воспоминаниям о травме. Запах одеколона – как у того, кто на вас напал, коробка посреди дороги, звук выстрела – все это примеры потенциальных триггеров.
Триггеры могут оказывать на нас реальное влияние, вызывая любой отклик: что угодно – от сердцебиения до полноценной панической атаки. К сожалению, мы не знаем о своих триггерах, пока не испытаем их. Это самый жуткий сюрприз.
Внимание!
Что касается Критерия B[10], классификатор DSM-5 утверждает, что у нас должен проявиться один или несколько из указанных симптомов. То есть, если нам достался один из пяти или если мы эту “лотерею ПТСР” выиграли и нам попались все пять, то, значит, мы под этот критерий подошли. Распространенная ошибка диагностики – нам необязательно иметь все пять симптомов, чтобы соответствовать этому критерию.
Критерий C. Наличие симптомов избегания[11]
Согласно определению из DSM, сюда относится избегание внутренних раздражителей (например, воспоминаний, мыслей или чувств) или избегание внешних раздражителей (например, людей, мест и предметов, напоминающих о травме).
Те из нас, кто страдает ПТСР, будут всеми силами избегать всего, что напоминает о пережитой травме.
Ну что ж, это вполне в логике ПТСР: почему бы нам НЕ захотеть избавиться от воспоминаний и реакций, от которых кажется, что у нас слетела крыша? Именно поэтому при травме часто люди прибегают к алкоголю и даже наркотикам: им кажется, что так легче заглушить боль.
Друзья, да мы же из кожи вон лезем, чтобы избежать любого напоминания о пережитой травме! Хотя другим это может показаться какой-то блажью, но в плане посттравматического стрессового расстройства это имеет полный и абсолютный смысл.
Вот как, к примеру, у нас может проявляться избегание:
• Мы делаем несколько дополнительных кругов перед тем, как припарковаться.
• Избегаем обслуживания «через окошко», чтобы не почувствовать себя в ловушке.
• Приезжаем пораньше, чтобы занять место подальше от окна.
• Выполняем работу в неурочное время, чтобы вокруг не было скопления людей.
• Заранее выясняем расположение всех точек выхода и эвакуации из здания.
Избегание может сопровождаться другими симптомами, и мы будем делать все, чтобы не встретиться с потенциальными триггерами. Поскольку у каждого из нас собственный уникальный опыт, вот рассказ одного моего пациента.
Случай из практики
Так вот, заглянул я как-то к интендантам в гейдельбергском гарнизоне. Это было после моей третьей командировки в Ирак, а в то время моя психика была не в лучшей форме. В отделе заморозки мне захотелось выпечки – знаете, в такой упаковке: печенье или круассаны и подобная фигня… В общем – в вакуумной упаковке, где шов разрывается с громким хлопком. И я подумал, что вот сейчас как хлопнет! Когда я был ребенком, я от таких микровзрывов даже подскакивал. И в этот раз я почему-то подумал: а что, если все это взорвется, я оглохну?
Я понимал, что эта мысль в принципе безумна, что даже если все упаковки с выпечкой взорвутся одновременно, со мной ничего не случится. Но, тем не менее, я не мог перестать думать об этом.
Иду дальше… В списке покупок – молоко. Приближаюсь к холодильнику, мое сердце забилось быстро-быстро. Начинаю дрожать, пот льется. Мне холодно. Одна женщина спросила, все ли со мной в порядке. «Конечно, да! Спасибо!» Молоко уже решил взять в обычном тетрапаке.
А в последующие недели мне и близко не хотелось подходить к отделу охлажденных продуктов – ни за сыром, ни за яйцами. А потом мне вообще к интендантам расхотелось приезжать, потому что ощущал, как при въезде на парковку сердце начинало бешено колотиться.
После лечения я уже смог посещать такие отделы в магазинах, не опасаясь за свою жизнь, но хлопающую упаковку я по-прежнему ненавижу.
Задачи нашего мозга:
1) сохранять нас в живых;
2) понимать смысл происходящего.
Избегание чертовски логично в данном контексте, поэтому будьте к себе снисходительны.
Темная сторона избегания
Наши семьи и близкие друзья не идиоты: они знают, что с нами что-то не так, и, вероятно, догадались, что это ПТСР. И мы знаем, что они знают. И они знают, что мы знаем, что они знают. Мы не хотим беспокоить тех, кого любим больше всего, поэтому начинаем избегать и их. Все начинается с малого – возможно, с проведения времени в одиночестве, уборки гаража или дневной попойки, но процесс развивается быстро. Пока до нас дойдет, что происходит, окажется, что мы уже бесим наших супругов, а дети перестали звать нас играть в футбол.
Главы 9 и 10 как раз посвящены тому, как говорить с семьей, друзьями и коллегами о ПТСР так, чтобы восстановить отношения и получать поддержку ради восстановления.
Критерий D. Негативные изменения в восприятии происходящего и настроении[12]
Это означает всего лишь: «негативные изменения в наших мыслях и чувствах». Таких симптомов семь и, чтобы соответствовать этому критерию, нам достаточно двух из семи. Давайте пройдемся по ним.