ния, против которых у нас не было бы защиты... Дело в том, что требовалось часто проверять возможности всех стран, не только на Балтике, которая, безусловно, имеет важное стратегическое значение, но и в Средиземном море, и в морях Азии, и во всех остальных.
Шведское телевидение: Как часто это делалось в Швеции?
Уайнбергер: Не знаю. Достаточно часто, чтобы удовлетворить требованиям военных о том, что все в норме. Мы знали, когда Советы получают подводную лодку нового типа. Потом нам требовалось посмотреть, как выглядит наша оборона против этой лодки. Все это делалось на регулярной основе, и на согласованной основе».
Шведский премьер-министр отреагировал на это интервью на следующий день, выступив в парламенте Швеции: «Бывший министр обороны США, в своем длинном интервью в четких выражениях представил рациональное обоснование того, что, по его мнению, НАТО несомненно делала в наших водах».
ВОЗВРАЩАЯСЬ К ИНЦИДЕНТУ В ХАРСФЬЯРДЕНЕ В ОКТЯБРЕ 1982 г.
В 2001 г. еще одна комиссия — уже третья комиссия по подводным лодкам, возглавляемая послом Р. Экеусом, — производила переоценку фактов. В ходе работы комиссии министр обороны Швеции Бьорн фон Сидов предоставил исследователю Оле Тунандеру доступ к ранее секретным документам по инциденту в Харсфьярдене. Изучение документов Тунандером пролило свет на многие поразительные факты.
Темно-серая рубка подводной лодки, которую шведская пара заметила в конце сентября, была высотой один метр, шириной полтора метра и имела форму квадрата. Рубка подводной лодки, которую 4 октября в Садхамме наблюдал командир местной береговой охраны, имела квадратную форму и была высотой около 10 метров. Как пояснил контр-адмирал Свеннсон, «в темноте он наблюдал ходовые огни (красный и зеленый) на объекте, который сначала приблизился к наблюдателю, а затем удалился от него за островок. Он определил его высоту в 10 метров. Однако нельзя сказать, каким был угол наблюдения в тот момент, когда он прикидывал размер объекта. Можно сделать двоякий вывод — он видел либо рубку, либо подводную лодку. В 1982 г. я отнес это наблюдение к подводной лодке, потому что быстроходный патрульный катер вскоре после названного наблюдения обнаружил в том же районе подводный объект. Не уверен, сделал бы я подобную интерпретацию сегодня». Согласно записям в журнале регистрации военно-морской базы от 5 октября, по показаниям гидролокатора цель классифицировалась как небольшая подводная лодка длиной 35—40 метров. Через два дня в Берга отметили темную квадратную рубку размером 3 на 4 метра. Выставляя напоказ свои рубки, подводные лодки умышленно привлекают внимание, что крайне необычно для советской подводной лодки. Описания двух квадратных рубок — одна большая, одна маленькая — не подходят для советских лодок. Наблюдение длилось несколько минут, и идентификация лодок не составила бы проблемы, особенно если бы лодки принадлежали к хорошо известным классам советских подводных лодок.
В день, когда лодки заметали, министр обороны Швеции согласился на применение силы для принуждения лодок к всплытию. 11 октября, через час после взрыва мощной мины, из глубины на поверхность поднялось ярко-желтое химическое вещество. Патрульный катер взял образцы этого вещества. Желто-зеленый краситель является для подводных лодок визуальным сигналом бедствия, используемым в основном в ВМС США; краситель можно обнаружить со спутника как визуально, так и с помощью РЛС.
Позднее, в 2001 г, посол Р. Эксус сообщил, что результаты анализа образцов не найдены, а фотографии желто-зеленого красителя пропали. Начальник штаба шведских ВМС в Восточном военном округе заявил, что ему никогда не докладывали о желто-зеленых пятнах красителя. Контр-адмирал Э. Свенссон также не был в курсе этого инцидента и сомневался в его реальности
В ночь с 11 на 12 октября донные гидроакустические датчики зарегистрировали звуки, возникающие при механическом воздействии на металл и определенно относившиеся к слесарным работам, выполняемым на лодке, возможно, поврежденной. Документы, предоставленные исследователю Оле Тунандеру, свидетельствуют, что в шесть часов вечера 12 октября ВМС Швеции записали на пленку «определенно подводную лодку», которая, оставив позади себя шведские гидрофоны слежения, выходила в открытое море. Тунандер подчеркивает, что оригинальные доклады ссылались на магнитофонную запись шумов медленно вращающегося винта — приблизительно 30—40 оборотов в минуту, что является характеристикой западной подводной лодки.
Первый доклад 1983 г., основанный па двух магнитофонных записях (12 октября и 13—14 октября), был сделан вечером 14 октября; он гласил: «Последующий анализ записей на магнитофонных пленках, сделанных 12—14 октября, свидетельствует, что классификация «подводная лодка» («определенно подводная лодка»), произведенная 12 и 13—14 октября, подтверждается... Вывод... такой, что на этой лодке поврежден вал винта или сломана одна из лопастей».
Контр-адмирал Э. Свеннсон, выступая на шведском телевидении, высказался в пользу того, что магнитофонная запись шумов винта продолжительностью три минуты сорок семь секунд, сделанная 12 октября, указывает, скорее всего, на советскую подводную лодку класса «Виски». Адмирал Ян Ингебригтсен, начальник шведской военно-морской разведки в 1982 г., выступая на той же программе телевидения, сказал, что его подчиненные прослушали пленку вскоре после октябрьского инцидента и отвергли предположение о том, что запись указывает на советскую подводную лодку. Отдел анализа акустических сигналов ВМС Швеции (MUSAC) и отдел акустики исследовательского института министерства обороны Швеции (FI) опять проверили магнитофонные записи. Первый заявил, что это могло быть надводное судно, второй (май 2008 г.) предположил, что шумы, скорее всего, могли принадлежать пассажирскому катеру «Амалия», который именно в тот день перевозил журналистов в район инцидента.
Посол Экеус в ходе расследования в 2001 г. обнаружил, что в журнале регистрации штаба министерства обороны отсутствуют все страницы с записями, сделанными в период со второй половины дня 13 октября по раннее утро 14 октября.
Комиссия Экеуса подвергла уничтожающей критике проведенное расследование инцидента в Харсфьярдене и утрату критически важных свидетельств во время расследования: «Критики в особенности заслуживает обращение с пленками и другими подтверждающими материалами. Магнитофонные записи, сделанные во время важных происшествий, хранились небрежно, не сохранились результаты анализа проб воды и нефти, а также фотографии, и исчезла информация из журнала регистрации Верховного командования». Сотрудник военного архива Пер Класон считает, что исполнители деяния не осознавали важности записей, которые они делают, поэтому не сумели их подчистить. Он предположил, что, в случае судебных слушаний, записи никогда не всплывут на свет.
Контр-адмирал Свеннсон отверг вероятность того, что магнитофонные записи могли быть сфальсифицированы:
«Записи на пленках делались на 7-канальном магнитофоне «Ракал». На магнитофоне нет стирающей головки, поэтому стереть что-то с пленки невозможно. Пленки с записями вертолетом и автомобилем были доставлены непосредственно в министерство обороны. Исследовательская группа включала в себя сотрудников исследовательского института министерства обороны, отдела материально-тылового обеспечения министерства обороны и школы противолодочной войны. Каждый обнаруженный звук изучался и заносился в протокол. Протокол сохранился, его сравнивали с пленками. Различия не обнаружено. Независимый эксперт перепроверил пленки в 2008 г. Он категорически отвергает возможность фальсификации пленок в 1982 г. Даже сегодня это трудно сделать».
Комиссия также осудила ВМС Швеции за «явное отсутствие тактического руководства и вмешательства командования», что послужило «причиной многочисленных слухов и спекулятивных гипотез». К примеру, взбудораженное общество считало, «что некоторые из этих нарушений были совершены лодками НАТО с молчаливого согласия шведских ВМС, и что верховное командование умышленно позволяло лодкам нарушать шведские территориальные воды, и что лодки отпускались с молчаливого согласия правительства, и т.д.».
Комиссия Экеуса отвергла обвинения как в адрес бывшего Советского Союза, так и в адрес НАТО: «Расследование не нашло никаких фактических оснований для подобных слухов. Имеющийся на сегодня подтверждающий материал не представляется убедительным для признания Советского Союза ответственным за нарушения. Председатель комиссии Свен Андерссон и члены комиссии вынесли скорее политическое, чем объективное суждение. Они посчитали это необходимым, несмотря на подтверждающий материал». Потом комиссия Экеуса сделала добавление: «Это относится и к решению правительства подтвердить суждение комиссии, хотя, в свете превалирующей политической ситуации, критиковать данное действие кажется безосновательным». Комиссия Экеуса признала, что шведский дипломатический протест Советскому Союзу не был подкреплен твердым фактическим материалом; она также отвергла слухи о причастности НАГО к нарушениям. Национальная принадлежность нарушителей становилась все более загадочной.
В сентябре 2002 г. Рольф Экеус, председатель последней по времени шведской комиссии по расследованию инцидентов с подводными лодками, беседовал с Войцехом Ярузельским, бывшим президентом, бывшим премьер-министром, бывшим министром обороны и бывшим главнокомандующим вооруженных сил Польши. Генерал Ярузельский рассказал, что Швеция никогда не являлась целью для Варшавского договора:
«Начиная с 1965 г., я присутствовал на каждом совещании Варшавского договора, и вопрос о Швеции как таковой ни разу не поднимался. Я несколько раз говорил с Гречко и Устиновым про Скандинавию и Скандинавские страны. Относительно Финляндии, они были убеждены, что она сохранит свою нынешнюю позицию. Норвегия представляла интерес только из-за своей береговой линии, служившей базой для флота и авиации НАТО. Но, насколько я понимаю, наступательных действий против Норвегии не планировалось. Их было бы трудно осуществить. В случае успеха наступления на западе кон