осясь к ним с большой бережливостью. О наконечниках с зубцами, использовавшихся в 1830-х годах, упоминал Джордж Кэтлин. Смит заметил: «Боевые стрелы сиу отличались большей длиной наконечников и лучшей обработкой. Наконечники боевых стрел хункпапа-сиу составляют в длину от 11 до 13 см, то есть на 2–3 см длиннее обычных, что дает им, по словам индейцев, большую пробивную силу». Брекенридж в 1811 году отметил различие между стрелами в зависимости от их применения у арикаров: «У них имеется два вида стрел – одни для охоты, другие для войны. Последние отличаются тем, что наконечник закрепляется в древке так слабо, что при проникновении в тело остается там, и его невозможно вытащить вместе со стрелой. Но если такая стрела попадает в мягкие ткани, то проходит навылет. Отравленных стрел они не используют». Джон Брэдбери указывал, что у охотничьих стрел более широкие наконечники, чтобы из животного вытекало больше крови и оно быстрей уставало при погоне. И у охотничьих, и у боевых стрел наконечники были плоскими.
Возможно, жесткие различия между боевыми и охотничьими стрелами и существовали в начале XIX века, но с тех пор как огнестрельное оружие стало более доступно краснокожим, у индейцев, вероятно, отпала необходимость изготавливать и использовать одни стрелы для охоты, а другие для войны. Смит отмечал, что «на практике оба типа стрел беспорядочно применялись как для охоты, так и для войны».
В начале XIX века некоторые племена Дикого Запада использовали отравленные стрелы гораздо чаще, чем утверждается в большинстве источников. Известно об использовании яда шошонами в ранние времена. Для этого они погружали наконечники в смесь из толченых муравьев и селезенки животного, которую оставляли гнить на солнце. В результате получался смертельный яд, и если наконечник такой стрелы даже царапал кожу противника, тот обязательно умирал. Кроме того, шошоны использовали яд гремучей змеи. По словам шошонов, индейцы Равнин никогда не использовали отравленные стрелы, но Кэтлин упоминал, что отравленными стрелами пользовались манданы. Информаторы Уоллеса сообщали, что иногда отравленные стрелы на войне использовали команчи. Яд изготавливали из неизвестного растения или обмакивали наконечники стрел во внутренности мертвого скунса. Джордж Белден писал: «К счастью, лишь некоторые племена сегодня используют отравленные стрелы. Это смертоносное оружие ничем не отличается от обычных стрел, за исключением отравленного наконечника. За прошедшие годы в войнах вдоль р. Платт, в верхней части Миссури и других столкновениях с индейцами ни один солдат или гражданский не были подстрелены отравленной стрелой». Он оставил описание метода, показанного ему ближайшими родственниками тетон-сиу – санти-сиу. Индейцы ловили большую гремучую змею и пригвождали ее голову к земле раздвоенной палкой, после чего легонько щекотали ее маленькой веткой от головы к хвосту. Это приводило змею в дикую ярость. Рядом с ней клали свежую оленью печень и отпускали. Змея впивалась в нее раз за разом, жаля ядовитыми зубами, а когда уставала, ее снова пригвождали к земле и щекотали, а затем снова отпускали, и она вновь набрасывалась на печень. Потом змею убивали, а нанизанную на острую палку печень несли в селение. Вскоре она чернела и начинала дурно пахнуть, что свидетельствовало о ее готовности. Индейцы приносили стрелы, втыкали их в печень и оставляли в ней на полчаса, после чего вытаскивали и сушили на солнце. Одной печени хватало на тысячу стрел. Отравленной таким образом стреле достаточно было лишь оцарапать кожу, чтобы убить противника. С ними обращались крайне деликатно, но иногда по неосторожности из-за них погибали лошади, женщины, дети и даже воины. Белден высказал предположение, что индейцы отказались от их применения скорее ради собственной безопасности, нежели по гуманным соображениям.
Глава 4Чехлы для луков и колчаны
Для переноски и хранения стрел индейцы пользовались мягкими колчанами, к которым крепились длинные чехлы для луков. Лучшим материалом для колчана и чехла у всех племен считалась шкура пумы. Вне зависимости от используемой шкуры, мех оставляли с наружной стороны, что делало колчан практически водонепроницаемыми. По словам сиу Белый Ястреб, колчан обычно вмещал десять стрел, и воин, как правило, делал его сам. Кайовы предпочитали колчаны из шкуры пумы или мексиканских кож, реже из кожи оленя, антилопы или бизона. Самые красивые колчаны, по словам лейтенанта Кларка, делали кроу. Материалом для них служили в основном, шкурки выдры, а ремень-перевязь, на которой их носили, богато украшалась бисерными орнаментами и оторачивалась мехом горностая. Роберт Лоуи упоминает использование индейцами кроу, помимо шкурок выдры, еще и бизоньих кож. Омахи предпочитали шкурки выдры. Шайены часто шили колчаны и чехлы из шкур выдры, пумы или телят бизона, обычно оставляя на шкуре хвост, который свешивался вниз с колчана или чехла. Банноки делали колчаны из шкуры молодой антилопы или оленя. Согласно Велтфиш, у скиди-пауни шкура, из которой был сделан колчан, обозначала ранг воина. Шкуры выдры использовали только вожди, а из шкуры пумы могли делать колчаны только выдающиеся воины. Если кому-то удавалось подстрелить пуму, но он не имел права делать из нее колчан, он шел к человеку соответствующего ранга и обменивал, шкуру на одеяло, леггины и т. п.
По сведениям Данбара, обычным материалом у пауни была оленья шкура. Если же использовалась шкура пумы или выдры, на ней оставляли голову, хвост, лапы и даже когти. По данным Роберта Лоуи, шошоны Винд-Ривер делали колчаны из шкуры бизона, украшаемой бахромой. Чехлы для луков шили из того же материала. Но наиболее предпочтительным материалом для шошонских колчанов и чехлов все же была шкурка выдры.
В бою колчан висел на перевязи через правое плечо и свешивался сбоку под левой рукой владельца (если он был правшой) так, чтобы стрелы «смотрели вперед» и их легко было доставать. В спокойное время колчан висел за спиной почти горизонтально.
Лук и стрелы держали в чехле и колчане, чтобы они были в порядке и не деформировались. Их держали подальше от влаги, стараясь не применять под дождем.
Глава 5Копья
До широкого распространения скорострельных ружей копье было самым грозным и опасным видом индейского оружия ближнего боя, и применение его в схватке несло верную смерть противнику. Копья были особенно широко распространены среди индейцев Равнин в первой половине XIX века. Джеймс Томас отмечал, что встреченный им в 1810 году крупный военный отряд команчей был вооружен луками, ружьями и копьями. Джордж Белден сообщал в конце 1860-х годов: «Сиу, шайены и некоторые другие племена все еще пользуются этим оружием (копьями. – Авт.), но оно быстро выходит из употребления. Они сделаны очень грубо, но чрезвычайно опасны». Додж писал в конце XIX века: «Еще несколько лет назад среди всех равнинных индейцев копье было вторым по значимости наступательным оружием после лука… В отличие от рыцарей древних времен, индейцы предпочитали не крепкие, жесткие древки из ясеня, а легкие и гибкие. Команчи и апачи нередко использовали для копий длинные и сухие стебли мыльного дерева (phalangium pomaridranum)». К середине XIX века копье было более распространено на Южных равнинах. По мнению Юэрса, на это повлиял прямой контакт с мексиканскими солдатами, на вооружении которых состояли копья и пики и которые были отменными копейщиками, что дало толчок применению копий индейцами Южных равнин. Но эта теория сомнительна, поскольку в XVIII веке копья очень широко применялись всеми племенами Великих Равнин.
Старые команчи отмечали, что только храбрый человек брал в бой копье, потому что это подразумевало рукопашную схватку. Такой человек никогда не должен был отступать, и у него не было альтернативы – он должен был победить или умереть. По мнению команча Ломает Что-нибудь, боевое копье по рангу было выше любого головного убора, и воины, которые ехали в бой с копьем в руках, не надевали головных уборов. Когда его брат после битвы у Эдоуби-Уоллс отдал свое копье, вся семья очень радовалась, потому что «копье – большая ответственность». Эмори в 1857 году писал, что команчи и кайовы, отправляясь на территорию Мексики, оставляли дома свои ружья, везя с собой лишь копья. В отличие от команчей, черноногие меньше использовали копья и никогда не брали их с собой в набег за лошадьми. По их словам, последний раз копья применялись ими в битве пиеганов с гровантрами и кроу в 1866 году. По данным Скиннера, понки также раньше применяли копья, но после появления огнестрельного оружия копья стали использоваться как штандарты или символы воинских обществ.
Обычные копья представляли собой длинное, прямое древко с прикрепленным к ним наконечником и мало чем отличались одно от другого у различных племен. Лишь падуки (равнинные апачи) несколько усовершенствовали его. Один из понков, живший в конце XIX века, рассказал, что слышал от старших соплеменников, что падуки часто применяли в бою длинные копья с петлей на конце, при помощи которой могли поймать противника и обезглавить его. Но к началу XIX века такие копья более не упоминались. Длина копья равнинников, по словам Доджа, составляла от 2,5 до 3,5 м. По данным Уоллеса и Хобела, древко у команчей составляло 1,8–2,1 м. Древки шайенских копий также достигали 1,8–2,1 м, и к ним крепился нож, штык, сабельное лезвие или другой металлический наконечник. Томпсон писал., что копье манданов представляло собой древко длиной около 2,5 м с прикрепленным к нему плоским металлическим обоюдоострым наконечником в 25 см. Копья банноков были несколько меньше – 1,8–2,1 м. У липанов длина древка составляла 2,5–2,8 м, и к нему в качестве наконечника обычно прикрепляли сабельное лезвие 75 см длиной. Древко копья черноногих было от 1,5 м, с железным наконечником в 15–30 см. Воинов, чьи копья были длиннее, подвергали критике, обвиняя в трусости. Хвост Ласки вспоминал, что у кроу были такие же взгляды на длину копья. Он стал свидетелем того, как один из кроу выхватил копье соплеменника и сломал его пополам, после чего вернул ему со словами, что и половины этого копья достаточно для храброго человека.