Имеется также икона, теснейшим образом связанная с Русско-японской войной. Согласно преданию, в 1903 г., накануне Русско-японской войны, Пресвятая Богородица явилась одному матросу, участнику обороны Севастополя, живущему в Бессарабии. Богородица повелела написать свой образ и доставить его в крепость Порт-Артур, обещая свое покровительство и победу русскому воинству тотчас по прибытии святой иконы в крепость. Не совсем понятно, когда произошло видение. По одним сведениям, оно было 11 декабря, по другим – 12 декабря 1903 г. Потом – кому было видение? Многие авторы называют Федора, старика матроса, участника обороны Севастополя[660]. Но есть и другое имя – бывший матрос и Георгиевский кавалер Л. Е. Катанский[661], или Катинский[662]. Безусловно, все авторы сходятся в том, что он был матросом, участником обороны Севастополя и Георгиевским кавалером. Таким образом, для творцов легенды принципиальны преемственность воинской истории, тема героизма (Георгиевский кавалер и осада Севастополя) и православие и благочестие того, кому было видение.
Н. Б. Павлов отмечает как бы вскользь, что «старик матрос» не придал огласке свое видение, а направился в лавру, чтобы понять смысл своего сна. Надо отметить, что такой поворот событий неудивителен. В преданиях относительно чудотворных икон явления нередки именно простым людям – крестьянам, болящим горожанам, пастухам и т. д.
11 декабря 1903 г. этот человек прибыл в Дальние пещеры Киево-Печерской лавры и рассказал о своем чудесном видении монахам. Начался сбор пожертвований на написание образа. 10 000 богомольцев приняли участие в сборе средств, каждый вносил по 5 копеек, больше не брали. Так были собраны средства на краски и материал для иконы.
Выбранный по непонятной причине иконописец – Павел Федорович Штронда. Согласно легенде, это был «бедный иконописец», к тому же не взявший за свой труд денег. Он называется также «крестьянином-живописцем»[663]. По другим данным, Штронда – академик живописи[664], однако в юбилейном справочнике Императорской академии художеств[665] о нем сведений нет. На самом деле Штронда жил в Киеве в доме И. И. Шатрова на Воздвиженской улице, где имел иконописную мастерскую. С его именем связывают только Порт-Артурскую икону, однако 18 июня 1941 г. в Киеве в клубе «Рабис» состоялась выставка 32 художников, среди которых упоминается и П. Ф. Штронда.
Итак, иконописец «с верою дерзающе о Господе, приступи к труду и, исполняя повеление Богородицы <…> сооруди икону», следуя точному описанию матроса, все время находившегося рядом. По краям иконы сделали надпись: «Торжество Пресвятой Богородицы. В благословение и знамение торжества христолюбивому воинству Дальней России от святых обителей киевских и 10 000 богомольцев и друзей»[666]. Согласно легенде, работа длилась шесть недель. За работу художник ничего не взял, а на камне, изображенном лежащим у ног Богородицы, оставил свой автограф[667].
В марте 1904 г. написание иконы в Киево-Печерской лавре было завершено. В апреле 1904 г. монахинями Ново-Девичьего монастыря в Санкт-Петербурге были написаны копии иконы.
На Страстной седмице Великого поста 1904 г. образ торжественно освятили и отправили в Санкт-Петербург вице-адмиралу В. П. Верховскому. Верховский, в свою очередь, обратился к вдовствующей императрице Марии Федоровне. Она поручила доставить святыню в Порт-Артурскую крепость адмиралу Н. И. Скрыдлову, назначенному командующим Тихоокеанским флотом вместо погибшего адмирала С. О. Макарова. 14 апреля 1904 г. «победоносная главная хоругвь русской армии» покинула столицу.
Попытка переправить икону в Порт-Артур не увенчалась успехом. К тому времени, когда Скрыдлов прибыл во Владивосток, Порт-Артур был уже отрезан, и адмирал по телеграфу испросил у императрицы разрешения временно поставить образ во владивостокском Успенском соборе, что и сделал, получив 2 августа 1904 г. согласие Марии Федоровны. По железной дороге икона была доставлена во Владивосток, где ее встречал владыка Владивостокский и Приморский Евсевий (Никольский). Далее святой образ был временно помещен в Успенском кафедральном соборе Владивостока. Задержка с доставкой была вызвана объективными причинами: отсутствием свободных кораблей и активными военными действиями в осажденном Порт-Артуре. Было сделано несколько фотокопий и написана небольшая копия масляными красками на дереве. Снимки отправили по почте в порт Чифу, где находилось русское консульство, с просьбой при первой же возможности переслать их в крепость, однако по пути они затерялись. Живописную копию дважды пытался доставить в Порт-Артур матрос Пленков – оба раза безуспешно.
В итоге образ, «не обретя веры у воев наших в помощь Богоматери», так и не достиг Порт-Артура. Тщетной оказалась и самоотверженность отставного ротмистра лейб-гвардии Уланского его величества полка, героя Русско-турецкой войны Н. Н. Федорова, который, несмотря на свои болезни, отправился из Гатчины во Владивосток, чтобы все же провезти «первописанную икону» в оборонявшуюся из последних сил крепость. Он из газет узнал о судьбе Порт-Артурской иконы и решил взять на себя трудный и опасный подвиг – доставить икону к месту назначения. Его духовник, отец Иоанн Кронштадтский, дал ему на это свое благословение.
Но доставить икону вновь не удалось: сначала помешала буря, ее сменил мертвый штиль, а потом было уже поздно – 20 декабря 1904 г. Порт-Артур сдали. «Неудачу своей попытки, – сказал Федоров, – могу приписать только тому обстоятельству, что Царице Небесной неугодно было больше, чтобы святая икона Ея прибыла в Порт-Артур после того, как в течение семи с лишним месяцев не позаботились доставить ее по назначению»[668].
Икона оказалась в ставке главнокомандующего генерала Куропаткина в Маньчжурии. Известно письмо о. Иоанна Кронштадтского: «Вождь нашего воинства А. Н. Куропаткин оставил все поднесенные ему иконы у японцев-язычников, между тем как мирские вещи все захватил. Каково отношение к вере и святыне церковной! За то Господь не благословляет оружия нашего, и враги побеждают нас. За то мы стали в посмеяние и попрание всем врагам нашим»[669]. Существует, правда, версия, что после войны икона вернулась в Успенский собор Владивостока. В 1932 г. собор был закрыт, в 1938 г. взорван, и дальнейшая судьба иконы оставалась неизвестной.
То, что во время войны непременно должна возникнуть некая либо вновь обретенная, либо чудотворная икона, по мнению Стивена Норриса, не вызывает сомнений и даже является некой закономерностью. Однако судьба «Вратницы» и в самом деле удивительна.
В настоящий момент существует уже шесть списков иконы, выполненных в разное время между 1904 и 2005 гг. Наиболее точный список (копия) находится в управлении Владивостокской и Приморской епархии Русской православной церкви Московского Патриархата. Небольшое количество списков было обусловлено тем, что в ноябре 1904 г. по распоряжению Святейшего Синода митрополит Санкт-Петербургский Антоний указывает Ново-Девичьему монастырю вынести из собора копию Порт-Артурской иконы и запрещает писать новые копии, поскольку «икона по своему начертанию имеет особенности, не принятые в православной иконописи <…> был обман и <…> на ней Святая Троица разделена»[670]. В это же время Синод препятствовал двум издателям – Коркину и Сойкину – в разрешении на печать цветных хромолитографий Порт-Артурской иконы на металле, поэтому массовой печати и распространения не было, следовательно, православная Россия с этим образом была незнакома. В январе 1906 г. митрополит Киевский Флавиан высказался о возможности снимать копии с Порт-Артурской иконы при условии, что будет убрана надпись «и 10 000 богомольцев». Смущала не только надпись, но и композиция: никогда еще в иконографии Царицы Небесной не было изображения, на котором плат с Нерукотворным Ликом Спасителя держит она сама. Композиция, согласно легенде, была явлена «в благословение и знамение торжества христолюбивому воинству Дальней России»[671] «старику матросу», который сам участвовал в создании иконы, даже рисовал: «Однажды матрос был разбужен необычайным шумом, как бы от сильного ветра, и увидел: Царица Небесная, одетая в синий хитон, а поверх – в мафорий коричневого цвета, стоит на скалистом и довольно диком берегу какого-то большого моря. В руках Она держит продолговатый плат с сиреневой каймой, на котором изображен Нерукотворный Лик Спасителя. Божия Матерь стоит спиной к одному из морских заливов, а на берегу, в тумане, виден горящий в огне город. Его-то и осеняла Пресвятая Дева изображением Лика Сына Своего и Спаса нашего. Очи Ее молитвенно возведены к небу, а стопами Богородица попирала два обнаженных обоюдоострых меча.
Немного выше над Богородицей, по обе стороны от Ее Лика, стояли архангелы. Архистратиг Михаил, вождь Небесного Воинства, располагался справа и держал в руке священную хоругвь. А слева, с ветвью белых цветов в правой руке, виднелся благовеститель Тайн Божиих – архангел Гавриил.
Над главой Царицы Небесной, в облаках, ангелы держали корону, увенчанную другой короной из двух перекрещенных радуг с крестом наверху. А еще выше над Царицей Небесной бесплотные ангельские силы поддерживали облака, на которых в ослепительно белом свете восседал Господь Саваоф. Под стопами Его парили серафимы, а в сиянии были начертаны следующие слова Святого Писания: “Да будет едино стадо