В 1870 г. от Камчатской епархии отделена Алеутская епархия, а центром Камчатской епархии становится Благовещенск. Первым епископом в Благовещенск был поставлен Иннокентий (Вениаминов). «Этот апостол православия северо-востока Сибири много сделал для дела распространения и укоренения христианства среди инородцев наших северо-восточных окраин переводом священных книг и введением богослужения на якутском языке. Второй епископ, Вениамин, назначен в Благовещенск в 1868 г., а отсюда переведен в Иркутск в 1873 г., при нем образована самостоятельная епархия – Камчатская, Курильская и Благовещенская, а в 1871 г. открыта в городе духовная семинария. Третий епископ, Павел, в 1873 г. переведен из Новоархангельска в Благовещенск, где в 1877 г. скончался, оставив по себе память строгого отшельника и доброго пастыря. Четвертый архиерей, Мартиниан, переведен в Благовещенск в 1877 г., а отсюда в 1885 г. назначен таврическим епископом. Пятый <…> ныне занимающий епископскую кафедру в Благовещенске, Гурий, посвящен в сан архиерея в 1885 г. с назначением в Благовещенск, где он до этого был ректором местной семинарии»[872].
4 июня 1898 г. Камчатская епархия была разделена на Благовещенскую и Владивостокскую. В Благовещенске в это время, с 4 февраля 1898 г., служил епископ Евсевий, но его переводят во вновь образованную Владивостокскую епархию, а на его место поставляется епископ Иннокентий (Солодчин). 9 февраля 1899 г. Иннокентий хиротонисан в епископа Приамурского. Хиротония состоялась в Томске. Чин хиротонии совершали епископы Томский Макарий и Забайкальский Мефодий. 11 мая 1899 г. Иннокентий прибыл в Благовещенск. Пробудет он там до 24 сентября 1900 г.
С 17 декабря 1900 г. (до 3 ноября 1906 г.) епископом Приамурским и Благовещенским будет поставлен Никодим (Боков).
Таким образом, к началу XX века административное подчинение церквей и границы епархий на Дальнем Востоке неоднократно менялись. Неравномерное распределение населения на значительных территориях при низком уровне коммуникаций создавало существенные трудности для контроля за делами епархий.
С 1 января 1899 г. епископом Владивостокской епархии (или – Владивостокской и Приморской) был назначен Евсевий (Никольский), прежде служивший в Благовещенске. Забайкальская территория Владивостокской епархии к началу XX в. составила уже 1 миллион 200 тысяч квадратных верст. Она включала Приморскую область с Камчаткой. Но на этой огромной территории насчитывалось всего 69 церквей: 43 в Южно-Уссурийском крае, одна во Владивостоке и одна в Свято-Троицком Шмаковском монастыре; на Сахалине – десять тюремных церквей, две приходские церкви – Удская и Аянская, две на Камчатке и три северные, причем две из них были миссионерскими. Кроме того, к новой епархии было причислено 17 часовен в Южно-Уссурийском крае, часть из которых имели алтари. «По приезде нового правящего архиерея не нашлось даже помещения для него, и епископ Евсевий поначалу нашел приют в губернаторском доме. Единственный приходский Успенский храм Владивостока был переименован в кафедральный собор, а консисторию временно разместил у себя кафедральный протоиерей»[873].
Не лучше дело обстояло и в других епархиях.
В Сибири и на Дальнем Востоке к началу XX века было более 200 церквей[874], однако, по данным А. И. Костанова[875], в 1850 г. епископ Иннокентий (Вениаминов) представил Синоду отчет, согласно которому во вверенной ему Камчатской епархии насчитывалось всего 24 церкви, из них на материковой части находилось всего 7. В некоторых населенных пунктах были выстроены молитвенные дома или часовни, которых в 1849 г. по епархии насчитывалось до 40.
Военная колонизация края в середине XIX века способствовала росту численности населения за счет гарнизонов и организации военных постов по границе на расстоянии около сорока верст друг от друга. Численность войск достигает примерно 6 тыс. человек[876]. «В 1858 г. в Приамурье военными были построены четыре церкви (в селении Михайловском, в городах Софийске, Николаевске-наАмуре и Благовещенске). С этого времени начинается формирование храмового зодчества Приамурья и Приморья как составляющая культурного процесса на колонизируемой территории. С 1866 г. заключались “договоры на постройку церквей силами местных войсковых частей”»[877].
Таким образом, Ю. В. Охотникова отмечает, что уже в середине XIX в. большую роль и в колонизации края в целом, и в церковном строительстве в частности сыграли военные. Однако церкви они могли строить только в районах своей дислокации. Строительство церквей в значительной степени зависело от усердия епископов, но средств на это не хватало.
В некоторых местах, где преобладало коренное неправославное население, нужда в строительстве православного храма вообще не ощущалась. Миссионерская же деятельность на Дальнем Востоке была не слишком удачной[878]. В результате к концу XIX века в некоторых Сибирских и Дальневосточных епархиях уже имелось большое количество православных церквей и храмов, существовала даже типовая застройка[879], а в других местах на многие версты вообще не существовало ни одного православного храма.
Постройка КВЖД актуализировала проблему. 16 (27) августа 1897 г. стало днем начала строительства КВЖД. 10 мая 1897 г. на заседании правления Общества КВЖД было принято решение учредить для КВЖД особую Охранную стражу и укомплектовать ее вольнонаемными чинами запаса армии. Вначале было сформировано пять конных сотен (711 чел.). 26 декабря 1897 г. они прибыли во Владивосток. Осенью 1898 г. Охранную стражу было решено увеличить до 5 тыс. человек. В декабре 1898 г. они начали прибывать в Харбин.
Вместе с полками прибывают на Дальний Восток и священники.
«26 декабря 1897 г. с первым эшелоном Охранной стражи пароходом из Одессы прибыл во Владивосток священник Александр (Журавский), назначенный протопресвитером военного и морского духовенства в Охранную стражу КВЖД»[880]. Вторым священником Охранной стражи 29 декабря 1898 г. был поставлен Стефан (Белинский).
Первым храмом в Харбине стала церковь Свято-Николаевская, разместившаяся в саманном бараке. 5 октября 1897 г. о. Александр (Журавский) получил от архиепископа Херсонского и Одесского Иустина св. антиминс, на котором было написано: «Для священнодействия в походном храме во имя свт. Николая Мирликийского»[881]. Устройство этого храма взяло на себя правление КВЖД, которое как раз в это время переехало в Харбин. Храм был открыт в 1898 г., и первым настоятелем его был протоиерей о. Александр.
Храм был очень небольшой, и вскоре встал вопрос о строительстве более крупного храма. План для строительства нового храма был прислан из Петербурга[882].
Для «типового строительства» в Маньчжурии был разработан проект архитектором К. Г. Сколимовским[883]. Для массового церковного строительства в Сибири и на Дальнем Востоке был создан атлас, включавший 15 образцовых проектов разной вместимости. В 1899–1903 гг. Управлением строительных и дорожных частей Амурской области была разработана и утверждена группа проектов церквей на основе «Альбома типовых чертежей» для железнодорожных станций Амурской области[884].
Хабаровский исследователь М. Е. Базилевич, привлекая рукописи профессора Н. П. Крадина, приводит список петербургских архитекторов, работавших на Дальнем Востоке[885]. «Так, в 1899 г. на восточную окраину Российской империи прибыл Николай Ильич Гущин. С 1899 г. Гущин работал младшим архитектором Строительного отделения при Приморском областном правлении. <…> Большой вклад в архитектуру дальневосточных городов внес Александр-Казимир Андреевич Гвоздиовский. <…> Сразу после окончания Академии художеств в 1890 г. он получил назначение на должность Приморского областного архитектора, которую занимал 14 лет. За этот период он курировал строительство бессчетного количества различных зданий и сооружений, а также являлся архитектором ряда выдающихся построек (Владивостокский почтамт, Городское училище, здание Восточного института и др.). <…> С 1902 г. на протяжении десяти лет в Харбине работал Константин Хрисанфович Денисов, по его проектам построены Иверская церковь и здание Железнодорожного собрания»[886]. Разумеется, кроме упомянутых М. Е. Базилевичем, на Дальнем Востоке имелись и другие архитекторы, деятельность которых с Харбином непосредственно связана не была[887].
Таким образом, на Дальнем Востоке пересеклись несколько подходов к строительству церковных сооружений.
С одной стороны, имелся «типовой военный храм», с другой – существовало несколько планов градостроительства, вырабатывавшихся архитекторами на местах, и с третьей – атлас К. Г. Сколимовского. В этой связи вопрос, который можно отнести к дискуссионным: существовал ли на Дальнем Востоке особый тип храма – военная церковь?
Говоря о специфике Дальнего Востока, некоторые региональные исследователи выделяют «военный храм» как специфический тип архитектурного сооружения, отличный от проекта храма, утвержденного комиссией А. А. Желобовского.
Профессор Н. П. Крадин, например, такой тип постройки выделяет, понимая его как тип мемориального сооружения[888]