первого взгляда заметно, что более 82% объема культурного слоя Чепецких городищ сосредоточено на объектах второго и третьего подмножеств, то есть на пропорционированных городищах. (Двойной счет параметров Иднакара и Учкакара принципиально ничего не меняет в этом соотношении.) Итак, фортификатор соотносил площадь будущего городища с высотой его стройплощадки, то есть сочетал параметр расчетный с параметром, который был задан ему природой (рис. 6).
Зачем он это делал? Для прояснения его мотива вспомним, что площадь защитного сооружения пропорциональна его емкости. Иными словами, чем больше площадь городища, тем больше людей и материальных ценностей могут сосредотачиваться в нем и являться предметом вожделений агрессора, и тем больший ущерб несет общество в случае падения этой фортификации. Абсолютное значение ущерба есть произведение объема ущерба на степень вероятности его причинения. А стоимость мероприятий по предотвращению ущерба (по обеспечению безопасности) должна быть соизмерима с их материальным эффектом. (Никто ведь не хранит малоценные вещи в сейфе и не ставит дверь на шалаш.)
Отсюда нам видится, что строители рассматриваемых сооружений руководствовались следующей парадигмой: Для городищ с малой интенсивностью хозяйственной жизни, захват которых приводил бы к минимальным потерям (это первое подмножество) в проект закладывали минимальное значение соотношения площади к высоте (до 0,25). И наоборот, эти городища, наиболее уязвимые для обстрела извне, использовались наименее интенсивно. Для городищ с более интенсивной жизнью (второе подмножество), на которых больше людей находясь более длительное время оставили больший культурный слой, закладывался и более высокий уровень защиты (0.5).
Наконец, там, где отложилась половина всего объема культурного слоя (третье подмножество), там где более всего людей более всего подвергались риску поражения, проектное значение площадь - высота максимально. (Это единица)
Понятно, что строителю была известна высота стройплощадки, а ее площадь и расположение трассы вала он определял аналитически.
Количество городищ первого подмножества (их около 25) настораживает. Зачем строились они, если не были заселены? На наш взгляд, они могли появляться по разным причинам и для разных целей. Это могли быть и следы проб и ошибок древнего фортификатора, и ложные цели для распыления сил агрессора, и недостроенные объекты, и пр. В любом случае, становится очевидно, что жизнь кипела на пропорционированных городищах, а городища первого подмножества без культурного слоя — это своего рода «информационный шум» в типологии. По крайней мере, до полной реконструкции оборонительных сооружений на них. Ведь следы валов на них еще не указывают на былое наличие действующей фортификации.
Рис. 6.
Таким образом, для целей типологии нам остается выделить Чепецкие пропорционированные городища, возводимые по одному плану, волей исторического субъекта, которые могли быть частью единой системы обороны (защиты населения). Возможно, они даже существовали и в разное время (например, до использования ресурсов ареала.) Однако, принцип их работы совпадает: количество сосредоточенных ценностей (площадь) всегда пропорционально уровню защищенности (высоте).
Предлагаемые методы оценок уровня защиты городищ позволяют получать неявную информацию о них, что дает возможность строить таксономии по признакам, характерным именно для оборонительных сооружений.
Описанный способ графического анализа древних городищ по отношению площадь-высота является методом более изощренным и продуктивным, чем простое классифицирование их по видимым параметрам.
Разумеется, и оборонительные свойства местности, и оборонительные свойства сооружений отнюдь не ограничиваются рассмотренными здесь составляющими — площадью и высотой. Мы прибегли к их рассмотрению именно этих параметров лишь по причине удобства обработки доступного нам массива информации о городищах.
Заметим в заключение, что предлагаемые нами методы могут быть приложены к любому множеству городищ, которые существовали до применения огнестрельного оружия и метательной артиллерии, а корректность приводимых выводов может быть проверена привлечением дополнительных параметров, которые влияют на уровень защиты.
1. Иванова M.Г. О социальной типологии чепецких городищ конца I - начала II тысячелетия н.э. // Проблемы финно-угорской археологии Урала и Поволжья. Сыктывкар, 1992. С. 15-19.
2. Иванова М.Г. Иднакар: древнеудмуртское городище IX-XIII вв. Монография. Ижевск, 1998.294 с.
3. Раппопорт П.А. Древние русские крепости. М., 1965.
4. Куза А.В. Древнерусские городища X-XIII веков. М., 1996. 255с.
5. Кириллов А.Н. К вопросу о типологии средневековых городищ, расположенных в бассейне р. Чепцы // Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: История и современность. Материалы региональной научно- практической конференции. Глазов, 2002.
6. Верещагин Г.Е. Общинное землевладение у вотяков Сарапульского уезда // Собрание сочинений в шести томах. Т.З: Этнографические очерки. Ижевск, 1998. С. 63-123.
А.В.Коробейников[163]Средневековые фортификации Прикамья: исследовательские подходы
Три средневековых городища (Кучино-I, Кучино-II, Кучино-III) расположены в Пермском Прикамье на прибрежных мысах, на высотах 6-10 метров от уровня поймы. Их площади, защищаемые валами, вычислены нами по планам, после разбивки на простые геометрические фигуры (см. табл. 1).
Уже при беглом взгляде на приведенные выше исходные данные видно, что исследуемые нами объекты резко отличаются друг от друга как по своей площади, так и по форме оборонительных сооружений. Следовательно, их внешние параметры настолько различны, что не могут служить основанием для объединения во множество по непосредственно измеряемым параметрам.
На основе вещевого материала, обнаруженного в ходе разведочных раскопок культурного слоя Кучино-I все три городища априорно отнесены к родановской археологической культуре и датированы X-XIV вв.[164] Но, коли культурный слой на втором и третьем городище не обнаружен, то перед нами встает задача применения такой процедуры исследования, которая позволит подтвердить, либо опровергнуть предположение о синхронности этих городищ о принадлежности их к одной археологической культуре.
| Таблица 1 | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Название | Площадь,м2 | Форма в плане | Высота от поймы,м | Толщина культ.слоя,м | Число валов | Форма вала |
| Кучино-I | 11983 | А | 9-10 | 0,2-0,8 | 3 | О, С, С |
| Кучино-II | 6123 | А | 9-10 | Не обнар. | 1 | I |
| Кучино-III | 264 | А | ~6 | Не обнар. | 1 | О |
| Форма площадки городища и форма вала в плане обозначена литерами сходного начертания |
Для этого попытаемся сформулировать следующие познавательные вопросы:
1. Имеются ли свидетельства сходства этих объектов по их существенным признакам; есть ли свидетельства того, что все эти городища строились с целью защиты от одних и тех же угроз?
2. Насколько похожи или различны принципы использования оборонительных свойств местности, которые применил фортификатор для защиты от известных ему угроз?
3. Насколько близки оборонительные качества сооружений, возведенных на городищах?
4. Могли ли эти три городища образовывать работоспособную оборонительную систему?
Для этого рассмотрим городища по отдельности.
Определим виды угроз, защиту от которых могли обеспечивать сооружения городища. Теоретически, таких угроз может быть несколько: поражение дистанционным оружием (обстрел), штурм и осада.
Валы этого городища расположены один за другим, представляя из себя последовательные препятствия для штурмующего противника. С другой стороны, как видно на плане (рис.3, этот и другие планы городищ любезно предоставлены В.В. Мингалевым), откосы площадки имеют высоту около 10 метров и крутизну менее 30 градусов, кроме юго-восточного откоса, крутизна которого около 45 градусов. (Получаем это путем решения прямоугольного треугольника, где прилежащий к углу катет есть проекция откоса на горизонталь, измеряемая на плане и вычисляемая по масштабу, а противолежащий катет - высота откоса, считываемая по горизонталям.) В соответствии с современной военной доктриной такие малопротяженные и пологие откосы считаются проходимыми для войск[165]. Разумеется, заболоченная пойма, окружающая мыс, малопроходима весной и летом из-за переувлажненности грунта, а зимой, вследствие снежного покрова. То есть, она является действенным препятствием для штурма большую часть года. Однако, сезон ее проходимости улучить можно. Таким образом, поставив себя на место потенциального захватчика городища, видим, что эскаладирование откосов с поймы возможно по всему периметру, и, более того, это легче и предпочтительнее, чем штурм трех последовательно расположенных валов со стороны коренного берега. Следовательно, если предположить возможность штурма, то слабым звеном данной фортификации по отношению к атаке является именно откос, а три параллельных вала предоставляют избыточный уровень защиты от наступления со стороны коренного берега. Те мне менее, для чего-то они были построены? Видимо, вероятность штурма откосов фортификатором оценивалась, как незначительная. Значит, трата ресурсов на создание валов была оправдана целью защиты от иной угрозы. В качестве таковой рассмотрим прицельное поражение метательным оружием (стрелами) целей на площадке городища. Обратимся к плану городища (см. рис.3). Пользуясь имеющейся на нем масштабной линейкой нетрудно установить кратчайшие расстояния между крайними точками оборонительных сооружений; между внутренней бровкой вала и наружной бровкой рва. (Для простоты изложения будем именовать валы и рвы «внутренний», «средний», и «наружный», соответственные названия получат и защищаемые ими части площадки.)