– Метеорологи пока присматриваются, – ответила Марта, – Отменили несколько пикников, Раскрыли первый зонтик.
Последнее означало, что отменены отпуска для военнослужащих, вооруженные силы переведены в состояние начальной боеготовности.
– Я буду держать вас в курсе, – сказала Марта. – Учтите, что в главной метеорологической службе большой переполох.
Главной службой был Белый дом.
– Боятся бурь, – сказал Худ. – А их, похоже, не избежать.
– Несколько маленьких бурь они переживут, – заметила Марта. – Их больше волнует одна большая. Худ поблагодарил, отключился и повернулся к Бикингу.
Худощавый двадцатидевятилетний молодой человек был в прошлом ассистентом преподавателя в Джорджтаунском университете. Он специализировался на исламе, благодаря чему и попал в команду Пола Худа в качестве советника Оп-центра.
– Какие у вас предположения? – спросил Худ. Бикинг намотал на палец прядь волос. Он всегда делал так, когда о чем-то задумывался.
– Возможен большой взрыв, – сказал он наконец. – Причем такой, что на куски разлетится все человечество. Турция втянет в конфликт Грецию и Болгарию, они, в свою очередь, Румынию и Боснию. Под давлением Ирана заваруха может распространиться на Венгрию, Австрию и Германию. В Германии, кстати, живут два миллиона турок, И около полмиллиона курдов. Не исключено, однако, что события будут развиваться в другом направлении, и в войну втянется Россия.
– Говорите точнее, – попросил Худ.
– Извините, – сказал Бикинг, – но вы не учитываете, что между всеми этими странами существует многолетняя вражда. Турция и Греция, Сирия и Турция, Израиль и Сирия, Ирак и Кувейт... Все слишком взаимосвязано и переплетено.
Малейшая искра может вызвать неконтролируемый пожар.
Худ мрачно кивнул. Похоже, в Дамаске ему придется заниматься не только РОЦем.
Бикинг принялся крутить волосы быстрее. Пристально взглянув на Худа из-под тяжелых век, он вдруг сказал:
– У меня есть одна мысль. Позвольте мне поработать с Региональным Оп-центром, пока вы и доктор Наср ведете переговоры на высоком уровне.
– Может случиться, что у нас не будет времени для работы с Региональным Оп-центром, – проворчал Худ. – Если террористы сумеют запустить компьютеры, мы обязаны его уничтожить.
– Естественно, – кивнул Бикинг. – Но вначале его надо обнаружить.
– С этим как раз все в порядке, – произнес Худ и снова поднял трубку.
– То есть?
– Если террористы включат оборудование, сигнал немедленно попадет на спутник. Возможно, Мэт Столл сумеет вывести электронику из строя. В этом случае мы уговорим президента дать нам время на освобождение персонала.
– Хорошо, – пробормотал Бикинг, ритмично вращая пальцами.
Худ ждал, когда линия соединится.
Схема уничтожения РОЦа была предельно проста. Кнопки самоуничтожения не существовало, поскольку трейлер изначально предназначался для работы за рубежом и не нес оружия. Вместо этого, где бы он ни находился, его должна была уничтожить ракета «томагавк», запускаемая с земли, воздуха или с моря и имеющая радиус действия свыше трехсот миль. Компьютерная система наведения позволяла достать РОЦ в любой точке земного шара, Помощник Столла поднял трубку и немедленно соединил Худа с шефом.
– Можно говорить открыто? – спросил Столл.
– Нет, – ответил Худ.
– Ладно, тогда слушайте, как обстоят дела, – сказал эксперт по компьютерам. – Вам известно о пропаже одной рок-н-ролльной группы?
– Да, – кивнул Худ. Они не успели разработать кодовых фраз, и Столлу приходилось импровизировать.
– Так вот, когда они включают динамики, стоит страшный грохот. Но Боб позволил рокерам выдернуть шнур из розетки, и все затихло.
– Понятно.
– Тем не менее есть люди, которые сидят очень высоко. Они сумели разглядеть аппаратуру.
– Значит, известно точное местонахождение группы? – спросил Худ.
– Да, – сказал Столл. – Неизвестно, правда, что они собираются играть.
– Только настраиваются?
– Верно, – подтвердил Столл. – Любопытно, что лидер группы не торопится играть соло.
– Как вы узнали?
– Когда они еще были здесь, мы провели кое-какие тесты. Так вот с нуля до шестидесяти можно разогнуться за четыре минуты. Следите за моей мыслью?
– Да, – ответил Худ. Аккумуляторы Регионального Оп-центра менялись за четыре минуты.
– Судя по тому, как они возятся, – продолжал Столл, – оборудование заработает минут через пятнадцать. Вместо четырех минут они делают это за двадцать пять.
– Хотите сказать, что на инструментах будут играть Другие музыканты?
– Похоже на то, – сказал Столл. Значит, Роджерс по-прежнему в беде, и в фургоне хозяйничают курды. Худ понимал, что, помимо Боба Херберта и Мэта Столла, к такому же заключению пришли наблюдатели из ЦРУ и министерства обороны Если действительно окажется, что полностью работе способный РОЦ находится в руках террористов, сделать ничего не удастся.
– Мэт, – произнес Худ, – есть ли у нас возможность заглушить группу, если они попытаются что-нибудь сыграть?
– Конечно, – откликнулся Мэт.
– Каким образом?
– Мы перепрограммируем усилитель. Как только он распознает первые аккорды, включится система блокировки. Все займет секунд пять, не больше.
– Дайте лидеру группы пятнадцать секунд, – сказал Худ. – Если он захочет что-либо нам передать, он сделает это в самом начале. Потом заглушите их. Он нас поймет и не обидится.
– Хорошо, – сказал Столл. – Мы держим их в поле зрения.
– Правильно.
Худ понимал, что, если удастся отговорить президента от немедленного уничтожения Регионального Оп-центра, у них появится шанс вызволить команду.
– Мэт, – решительно произнес Худ, – я хочу, чтобы вы передали суть нашего разговора Марте. Люди наверху должны подождать. Пусть она попытается их уговорить. А вы будьте готовы в любую секунду захлопнуть дверь, если наша группа попытается выбраться наружу.
– Не переживайте, – откликнулся Столл. Худ и Бикинг принялись изучать заложенную в компьютер карту расположения сирийских войск. Затем Худ поднялся и объявил, что хочет немного пройтись. Бикинг принялся отмечать сирийские штабы.
Взяв у стюарда банку диет-пепси, директор Оп-центра устало оглядел два ряда кресел с высокими подушками и широкий проход между ними. Пассажиры склонились над компьютерами.
Как правило, часа через полтора после начала полета люди начинали отвлекаться от дел и понемногу общаться. В хвостовой части салона стояли два столика для конференций и деловых бесед; сейчас там никого не было, поскольку напитков и бутербродов еще не разносили. Там же находилось помещение для отдыха, которым пользовался во время полетов государственный секретарь.
Худ не хотел верить, что три проходимца с автоматами способны поставить на колени самую могущественную страну в мире с ее огромной армией и устрашающей военной технологией. Невероятно! При этом он понимал, что виновата система самоограничений, которую навязала себе Америка. Проще всего было бы прямо сейчас определить скопления курдов и взрывать их с воздуха одно за другим, пока террористы не освободят людей. Можно было бы также захватить в качестве заложников семьи курдских лидеров.
Но цивилизованная Америка не могла обращаться с Другими так, как они обращались с ней. Америка всегда играет по правилам. И в этом ее главное отличие от монстров типа Третьего рейха или Советского Союза.
«А ведь именно это, – размышлял Худ, потягивая пепси, – и позволяет людям поступать с нами по-хамски...» Он вернулся к своему креслу с твердым намерением довести дело до победного конца. Он искренне и страстно верил в то, что Америка идет единственно правильным путем в мире, и надеялся, что знаток и любитель истории Майк Роджерс тоже это понимает.
– Курды и исламские фундаменталисты плохо разбираются в политике, – сказал Худ, усаживаясь перед компьютером. – Давай подумаем, что мы из этого сможем извлечь.
– Слушаюсь, сэр, – откликнулся Бикинг и принялся наматывать волосы на палец.
Глава 23
Понедельник, десять часов тридцать четыре минуты вечера
Огюзли, Турция
Ибрагим сидел на водительском сиденье и следил, как меняются показания датчиков по мере замены аккумуляторов. Потом он нажал на несколько кнопок и посмотрел, как работают освещение, кондиционеры и другие приборы. Назначение очень многих рычажков и кнопок было ему не понятно.
Махмуд прислонился к спинке его кресла и курил сигарету. Усталые глаза курда ни на секунду не выпускали из поля зрения работающих в задней части фургона американцев. Хасан был с ними – светил фонарем и помогал где было возможно.
Остальные пленники полностью пришли в себя и молча следили за происходящим. Катцен, Коффи, Мэри Роуз и полковник Седен были по-прежнему привязаны к спинкам сидений, рядовой Папшоу лежал связанный в компьютерном отсеке. Никто не предложил пленным ни воды, ни пищи, сами они тоже ни о чем не просили.
Ибрагим выглянул в окно. Как только ожили приборы, он опустил стекло, чтобы выходил дым от сигареты Махмуда. Бедуинский табак был до тошноты сладок и больше напоминал аэрозоль от насекомых. Ибрагим всегда поражался, как его брат может курить такую гадость.
С другой стороны, он вообще многого не понимал в брате, Например, агрессивности. Махмуд получил огромное удовольствие от сцены с американцами.
Они оба проявили себя не самым достойным образом, но Ибрагим видел, что брат с нетерпением ожидает следующей стычки.
Что касается самого Ибрагима, то он прекрасно понимал всю важность их работы, хотя никакого удовольствия она ему не доставляла. Он взглянул на свое отражение в зеркале бокового вида. Сегодня они совершили великое дело, но какое право имел он остаться в живых? Валид воевал долго и самоотверженно. И сегодня он воз-. благодарит Аллаха не в молитве, а лично.
Разглядывая свое отражение, Ибрагим обратил наконец внимание на само зеркало. Оно имело форму блюдца, что обеспечивало широкий обзор дороги. Оправа тоже была изогнута, но гораздо больше, чем того требовала необходимость.