[139]. Как отметила газета «Звязда», в Минске мопровская кампания по сбору средств «для женщин и детей китайского народа» особенно активно проходила на предприятиях, в организациях и учреждениях Ворошиловского района. Так, коллектив типографии им. И. В. Сталина в октябре 1938 г. собрал 1146 руб., служащие Аптекоуправления – 1240 руб., мопровская ячейка домохозяек Дома специалистов – 358 руб.[140] В четвертом квартале 1938 г. около 500 членов МОПР минской кондитерской фабрики «Коммунарка» собрали 1700 рублей в фонд помощи испанским и китайским детям[141].
Та же «Звязда» с удовлетворением сообщила, что «повысился интерес колхозных масс к вопросам международного положения». В качестве примера были приведены колхозы Петриковского района, где в течение сентября 1938 г. состоялись интернациональные вечера, сопровождавшиеся докладами о событиях в Испании, Китае и Чехословакии и сбором средств в фонд МОПР. Только на интернациональный вечер в д. Скрыгалов Мозырского района пришли 800 человек из колхозов «Профинтерн», «Свобода», «Красный маяк», которые передали в фонд МОПР 235 руб.[142]
Не отставали от МОПР БССР Международная Красная Помощь в Польше, а также Компартия и Коммунистический союз молодежи Западной Беларуси. Так, в апреле 1938 г. ЦК КСМЗБ распространил обращение к молодежи с призывом участвовать в первомайских демонстрациях народного фронта борьбы против фашизма, в котором были такие строки: «…Будзем дэманстра-ваць сваю салідарнасць з акрываўленымі ў барацьбе з міжнародным фашызмам гераічнымі народамі рэспубліканскай Іспаніі і Кітая, якія бароняць сваю незалежнасць і свабоду…»[143]
В находившихся под патронажем ЦК МОПР СССР 1-м интернациональном детском доме им. Е. Д. Стасовой в Иваново и во 2-м интернациональном детском доме в Монино под Москвой воспитывались дети, в том числе лидеров Компартии Китая. Белорусские предприятия, отдельные граждане участвовали в обустройстве этих детских домов. Так, в октябре 1936 г. десять художников и скульпторов, среди которых были Е. Тиханович, Н. Дучиц, 3. Азгур, А. Трубе, подарили монинскому детскому дому свои работы[144]. Минская швейная фабрика «8 Марта» и другие труженики столицы направили одежду, обувь, игрушки[145], фабрики «КИМ» из Витебска и «Коминтерн» из Гомеля – швейную продукцию, витебские мебельщики – 7 вагонов мебели, техникум стройматериалов из Гомеля – 9 гардеробных шкафов[146]. А мопровская организация колхоза «Чырвоная зорка» Борисовского района подарила лошадь[147].
Судьба двух маленьких китайцев из ивановского детского дома оказалась связанной с военными событиями на белорусской земле. За пять дней до начала Великой Отечественной войны в Новоельненский детский санаторий на территории Дятловского района тогда Барановичской, ныне Гродненской области прибыли на отдых дети разных национальностей в основном из ивановского детского дома. Среди них были Чжу Минь – дочь видного государственного деятеля, будущего маршала Чжу Дэ, который в 1937–1945 гг. командовал контролировавшейся коммунистами 8-й армией в составе Народно-освободительной армии Китая (в СССР девочку называли для конспирации Чи Ии или Тиной Астровой), и Ван Ли Измайлов, отцом которого был Ло Фу (Чжан Вэнь-Тянь), Генеральный секретарь ЦК КПК.
С началом военных действий дети попали в тяжелейшую ситуацию: осенью 1941 г. оккупанты загнали их в приют, организованный в бывшем санатории, а весной 1943 г., когда помещение занял немецкий госпиталь, они вовсе остались без крыши над головой. Подпольщики и местные жители, которые всячески поддерживали детей продуктами и одеждой, сумели переправить их в детский приют в Дятлово, откуда они в 1944 г., за несколько дней до прихода Красной Армии, загадочно исчезли.
Долгое время считалось, что все дети погибли. И только спустя годы, благодаря усилиям местных краеведов, удалось восстановить подробности этой трагической истории. Судьбы детей сложились по-разному. Чжу Минь вместе с несколькими другими ребятами летом 1943 г. немцы вывезли в Германию, где она работала на заводе в городке Метгетен близ Кенигсберга (совр. поселок им. Александра Космодемьянского Калининградской области России), была освобождена Красной Армией и вернулась в СССР. Позже вышла замуж, вместе с мужем работала в китайском посольстве в Москве, затем уехала на родину, стала профессором русского языка в Пекинском государственном педагогическом университете. В 2001 г. в Пекине вышла ее книга «Мой отец – Чжу Дэ», где описаны также события, происходившие с ней самой в годы войны, высказаны слова благодарности жителям Беларуси, партизанам, подпольщикам, которые по мере сил и возможностей помогали детям. Сюжет о судьбе Чжу Минь лег в основу китайского художественного фильма «Красная вишня». Чжу Минь скончалась в 2009 г.
Другой маленький китаец – Ван Ли Измайлов – пропал без вести на дорогах войны в районе Борисова: накануне вступления в Новоельню немцев он и еще четверо мальчиков ушли из лагеря в направлении Минска. Когда советские войска освободили Минск, ЦК МОПР командировал туда на поиски детей мать Ван Ли – капитана Красной Армии А. Л. Гульбинскую, которой удалось найти трех ребят, однако судьба сына так и осталась неизвестной, предположительно он погиб во время бомбардировки. Сохранилось лишь его последнее письмо из Новоельни: «Здравствуй, мама! Я приехал в санаторий. Мы останавливались в Минске, и за нами приходила машина, на которой мы поехали в лагерь отдохнуть. Еще мы останавливались в Негорелом, в котором проверяли документы, и потом мы проехали старую границу. Там мы видели ворота и заставы… 20.06.41 г. Адрес обратный: Белоруссия, Барановичская область, Новоельня. Детский санаторий. Ван Ли Измайлов»[148].
Следует отметить, что военные события в Китае не оказались окруженными в СССР такой же романтической аурой, как это было, с подачи советской политической пропаганды, в случае с Испанией. Хотя каждый период советского присутствия в Китае сопровождался соответствующими мероприятиями солидарности, их масштабы и политический накал не шли ни в какое сравнение с испанской кампанией. Из этого следует, что советское руководство опасалось повторения с Китаем истории с чрезмерно раздутой пропагандистами испанской темой на фоне конечного поражения республиканцев.
Вместе с тем в отличие от Испании, где усилия Советского Союза по оказанию военной и гуманитарной помощи республиканскому правительству в итоге были сведены на нет победой франкистов, интернациональная помощь Китаю в период 1920-х – начала 1940-х годов, несмотря на сложные перипетии советско-китайских отношений, оказала стабилизирующее влияние на внутриполитическую обстановку в этой стране, способствовала процессу консолидации различных политических сил, стала решающим фактором в ходе отражения японской агрессии, завершив свою миссию разгромом милитаристской Японии в 1945 г.
Самолет 19-го авиаотряда «Дальневосточный ультиматум». 1929 г.
Монитор «Свердлов»
Нагрудный знак «Осоавиахим. Бойцу ОКДВА». Учрежден в 1929 г. для награждения воинов, отличившихся в боях на КВЖД
Братская могила советских воинов, павших в боях на КВЖД. Город Уссурийск Приморского края Российской Федерации
Советский скоростной бомбардировщик в Китае
Ф. И. Добыш (в центре)
Пограничники-дальневосточники в дозоре
Хасанское бездорожье
Советский штурмовой флаг на сопке Заозерная
Нагрудный знак участника хасанских боев
Г. М. Штерн, X. Чойбалсан, Г. К. Жуков (слева направо) на Халхин-Голе
С. И. Грицевец (слева) и В. М. Забалуев
Летчикам ставится боевая задача. Район Халхин-Гола
Красноармейцы наблюдают за воздушным боем
Танковая атака на Халхин-Голе
Нагрудный знак МНР участнику боевых действий на Халхин-Голе
Мемориал на горе Зайсан в г. Улан-Батор
Глава 3Военно-экономические отношения СССР и Монголии
Географическое положение Монголии, граничащей с такими крупнейшими державами мира, как Россия и Китай, всегда определяло ее большую роль в геополитическом развитии Азиатско-Тихоокеанского региона и, вместе с тем, делало объектом экспансионистских планов более сильных государств. В XVII–XVIII вв. Монголия была завоевана маньчжуро-китайскими войсками. Лишь в 1911 г. после Синьхайской революции в Китае феодальные круги северо-западной Монголии объявили о создании собственного независимого монархического государства – так называемой Внешней Монголии (в границах современной Монголии). Юго-восточная часть осталась одной из китайских провинций под названием Внутренняя Монголия (ныне это автономный район КНР).
Правительство Российской империи стало на путь двойственной политики в отношении Внешней Монголии. С одной стороны, оно было заинтересовано в безусловном сохранении там своего влияния, поэтому оказало политическую и военную поддержку в ее борьбе за независимость. С другой стороны, Россия не хотела портить отношения с Китаем. Результатом стало заключение в 1915 г. тройственного российско-китайско-монгольского соглашения, определившего статус Внешней Монголии как автономии в составе Китая.
События октября 1917 г. прервали отношения Российской империи и Монгольской монархии и, соответственно, действие упомянутого соглашения. Опасаясь влияния русской революции, Внешняя Монголия (далее будем называть ее Монголией) закрыла границу с Советской Россией и изолировалась от каких бы то ни было контактов с ней. Однако беда пришла с другой стороны. Лишившись поддержки России, Монголия вновь стала объектом территориальных притязаний Китая, что было закреплено в марте 1918 г. специальным декретом президента Китайской Республики и введением оккупационных войск.