– Благодарю, фа-шуа. Я вызываю Гаккорга, бывшего бойца Кор’крона.
В живых осталось не так уж много воинов из элитной армии вождя. Большинство из них встали на сторону Гарроша и были верны ему настолько, что выступили против Го’эла и его отряда, высадившегося на Островах Эха. Вол’джин еще не успел выбрать себе телохранителей. Бейн подозревал, что в их рядах будет немало троллей. Горстка бойцов Кор’крона, переживших падение Гарроша, теперь томилась в тюрьмах. И только один остался на свободе. Гаккорг дезертировал очень давно, еще до того, как Альянс и Орда обнаружили Пандарию. За его голову была назначена награда, но орк действовал осторожно и пойман не был.
Он был моложе, чем Бейн думал изначально, и, как и все бойцы Кор’крона, находился в превосходной физической форме. Кожа Гаккорга была глубокого зеленого, почти изумрудного оттенка. Он шел к месту свидетеля, прихрамывая.
– Назовите свое имя и должность, – попросила Тиранда.
– Меня зовут Гаккорг. Я, как вы и сказали, был бойцом Кор’крона. Когда-то я служил вождю Траллу, а затем Гаррошу Адскому Крику.
– Мало кто из служивших «когда-то» дожил до этого дня, – задумчиво сказала Тиранда.
– При всем уважении, я протестую! – закричал Бейн.
– Я согласен с защитником, – сказал Тажань Чжу. – Чжу-шао, задавая вопросы свидетелю, воздержитесь от комментариев.
– Когда вы оставили службу? – продолжила Тиранда.
– Почти сразу после попытки Гарроша завоевать Калимдор.
– Благодарю. Хроми, пожалуйста, покажи видение.
От мягких и успокаивающих движений Хроми дракон, охранявший Видение времени, пробудился. В центре арены возник образ Гаккорга из прошлого. Неся за спиной туго набитый мешок, испачканный кровью, орк приблизился к одному из ненадежных с виду металлических домов, которых в гавани Трюмных Вод было множество.
Внутри, на покрытом соломой полу, содержались пленники.
Они проснулись сразу же, как только открылась дверь. Их было четверо. Переднюю ногу каждого сковывала массивная цепь. Пленники все как один зевнули, прогоняя остатки сна из широко распахнутых карих глаз, и удивленно забормотали. Их лица были крупнее, чем у взрослых людей, но гораздо меньше, чем у других представителей вида. Их спины были покрыты густой и длинной вьющейся шерстью черного и коричневого цветов. Из одежды на пленниках были лишь примитивные повязки из шкуры животных. Поняв, что именно принес Гаккорг, они радостно похлопали в ладоши и довольно заворчали. Пленники замахали короткими хвостами и затопали массивными ногами.
То были детеныши магнатавров.
– Вот так, малыши, – подбодрил их Гаккорг. – Пошумите, чтобы ваши родители услышали.
Он вытащил кусок мяса, с которого по-прежнему капала кровь, и детеныши едва не сорвались с цепи. Один из них засмеялся, остальные лишь кричали от голода и тянули руки вперед. На их круглых щеках блестели слезы.
Гаккорг посмотрел на пленников, а затем покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Он бросил кусок мяса крохотной самке магнатавра, которая тут же встала на дыбы (насколько позволяла цепь) и, с грохотом опустившись на пол, набросилась на подслащенное мясо. Остальные детеныши закричали громче, требуя свою долю, и Гаккорг сжалился над ними. Очень скоро все четверо, от самого маленького до самого старшего, самца с наметившимися по обе стороны от головы бивнями, довольно жевали.
– Останови, пожалуйста, – видение замерло. – Что это за создания? – спросила Тиранда.
Лицо Гаккорга посерело от горя.
– Малыши-магнатавры, – ответил он. – Гаррош похитил их, чтобы заставить взрослых особей сражаться в Ясеневом лесу на его стороне.
– Их пытали?
– Нет, – сказал орк. – Я должен был их кормить и ухаживать за ними. Когда родители отказывались подчиняться, я давал детенышам особую еду, учуяв которую они начинали громко шуметь. Им нравилось мясо, пропитанное медом. Родители не могли точно определить, что мы делали с детенышами, начинали волноваться и становились более послушными. Я бы никогда не стал пытать детей, ночная эльфийка!
– И все же вы ухаживали за похищенными магнатаврами, – возразила Тиранда, всего лишь констатируя факт.
Гаккорг потер лицо.
– Да, ухаживал, – ответил он нехотя.
– В той битве взрослые магнатавры действительно сражались на стороне Орды? – спросила Тиранда, хотя Бейн прекрасно знал, что она видела их собственными глазами.
– Да.
– Что с ними случилось?
– Всех убили, – ответил Гаккорг.
– Значит, детеныши остались сиротами, – продолжила Тиранда. – Взрослые магнатавры выполнили свою часть уговора, но в процессе погибли. А что им обещал Гаррош?
– Он угрожал, что убьет детенышей, если магнатавры не будут сражаться, и обещал освободить малышей, если они примкнут к войскам Орды.
– Понятно. Он сдержал слово?
Гаккорг ответил не сразу. Какое-то время он просто сидел и молча смотрел на застывшую сцену из видения – детенышей, поедавших мясо. Кровавая трапеза могла бы вызвать отвращение, если бы не невинный восторг, с которым они приняли угощение.
– Пожалуйста, ответьте на вопрос, – напомнила Тиранда.
Гаккорг встрепенулся.
– И да, и нет. Магнатавры… надо сказать, они никогда не отличались большим умом. А Гаррош схитрил, дав им обещание, – сказал орк и, отвернувшись от видения, злобно посмотрел на Гарроша. Каждое его слово было хлестким, как пощечина. – Да, он отпустил детенышей. Вот только магнатавры ожидали, что Гаррош отправит их обратно домой. А вместо этого он приказал отпустить их на побережье Азшары.
Бейн прикрыл глаза. Описание этого злодейства настолько задело его, что таурен не мог заставить себя посмотреть на Гарроша, так как боялся, что не сможет сдержаться и набросится на него.
– Но ведь они могли о себе позаботиться?
– Возможно, в Нордсколе и могли, там они понимали, что представляет опасность, а что – нет. В родной среде обитания они бы прибились к взрослым магнатаврам. Но Гаррош выпустил их на Разоренном побережье.
– И это было небезопасно?
– Разоренное побережье находится под контролем наг, – ответил Гаккорг безжизненным голосом. Больше он не сказал ничего, да это и не требовалось.
– Что вы сделали, когда узнали о таком поступке?
– Снял гербовую накидку и скрылся, – ответил он. – Так поступил не только я.
– Благодарю. Итак, у нас есть очередное подтверждение того, что Гаррош Адский Крик не просто похитил, но и погубил невинных детенышей. Чжу-шао Кровавое Копыто, передаю свидетеля вам.
Бейн не мог выдавить из себя ни слова и лишь махнул рукой, давая понять, что допрос проводить не будет. Ему нечего было сказать Гаккоргу, разве что похвалить за дезертирство, а это не совсем правильное решение.
Как только Тиранда направилась к своему месту, а Гаккорг вернулся на трибуны, в зале появилась Часовая и быстрым шагом направилась к верховной жрице. Они говорили очень тихо, но с каждым словом брови Тиранды поднимались все выше. Казалось, сперва она не поверила, но затем Часовая привела убедительные аргументы.
– Чжу-шао Шелест Ветра, – вмешался Тажань Чжу, – не хотите поделиться с судом?
– Одно мгновение, фа-шуа.
Обе ночные эльфийки продолжили шептаться. Наконец верховная жрица кивнула. Часовая поспешно вышла из зала, а Тиранда попыталась успокоиться. Она выглядела одновременно удивленной, довольной и пораженной. Наконец Тиранда встала. Ее платье едва слышно зашелестело. Некоторое время она молчала, не пытаясь вызвать свидетеля, осматривала толпу и наконец подняла взгляд на небожителей, как будто пытаясь набраться решимости. Бейн насторожился. Обычно Тиранда вела себя спокойно и уверенно, но теперь на ее лице читалось выражение тихого триумфа.
– Лорд Чжу, – начала она, – прошу признать, что этот суд скомпрометирован.
Толпа зашумела, и Тажань Чжу был вынужден ударить в гонг. Впервые с момента начала всего процесса Гаррош наклонился к Бейну и спросил:
– Что это значит?
– Зависит от того, зачем ей это. Либо она думает, что ты будешь оправдан, в чем я сомневаюсь, либо она хочет добиться назначения новых присяжных.
– Стало быть, меня наверняка казнят, – тон Гарроша был равнодушным, даже скучающим. Бейн метнул на него злобный взгляд.
– В нашем мире очень мало созданий, которые смогли бы вынести беспристрастный приговор. Четыре из них – присяжные на твоем суде.
– Не убедил.
Бейн не ответил.
Как только голоса умолкли, Тажань Чжу произнес:
– Чжу-шао Кровавое Копыто, чжу-шао Шелест Ветра, подойдите к помосту вместе со своими советниками.
Как только все четверо собрались, Тажань Чжу раздраженно посмотрел на Тиранду. Бейн заметил, что и Хроми явно недовольна положением вещей.
– Обвинительница, не могли бы вы рассказать, по какой причине вы требуете признать, что суд скомпрометирован? Почему вы не заявили об этом раньше?
– Я только что узнала и решила довести до вашего сведения, что решение чжу-шао Кровавое Копыто стать защитником обвиняемого противоречит его интересам. Я не думаю, что он сможет справиться с поставленной задачей, а потому требую, чтобы суд был признан формально скомпрометированным, был назначен новый защитник и другие присяжные.
– Чжу-шао, – произнес Тажань Чжу серьезно и раздраженно одновременно, – я думаю, вы прекрасно понимаете, что найти хоть кого-то из Орды, Альянса или иной фракции, кто смог бы беспристрастно представлять интересы обвиняемого, не представляется возможным.
– И все же вам придется согласиться, – возразила Тиранда.
– Какие доказательства оказались в вашем распоряжении?
Тиранде хватило такта принять хотя бы немного смущенный вид.
– Мне только что сообщили, что показания одного из свидетелей, скажем так, плохо отразятся на чжу-шао Кровавое Копыто. Я бы предпочла не портить ему репутацию без особой на то нужды. Также я полагаю, что упомянутая информация негативно скажется на способности присяжных вынести справедливый приговор.
Тажань Чжу сложил руки на груди и окинул обвинительницу внимательным взглядом.