росил Артист.
— Я.
— Ты действительно такое сотворил?
— Да.
— Ну и дурак!
Швецов молчал, ожидая разъяснений, и дождался.
— Ты меня куска хлеба лишил, — сказал Артист.
— Я вам хлеб с маслом предлагаю. Согласны?
— Тебе цена — рубль с мелочью. Да и то в воскресный день. А Евгений Евгеньевич — голова. У него — связи! Там… — Артист ткнул пальцем в землю. — И там… — Палец уперся в небо.
— Значит, отказываетесь?
— Завтра мы решим, что с тобой делать, — помолчав, ответил Артист. — А сейчас — иди. Спокойной ночи.
— Это ваше последнее слово?
— Я два раза не говорю. — Артист выбросил сигарету, повернулся и пошел прочь.
Скоков пил небольшими глоточками черный кофе, курил, жадно затягиваясь, и нетерпеливо поглядывал на молчащие телефонные аппараты. Сигарета, зажатая между средним и указательным пальцами, беспрерывно гасла, и он, чертыхаясь, искал по карманам спички. Родин, который сидел напротив, в конце концов но выдержал и протянул ему зажигалку.
— Дарю, Семен Тимофеевич, — сказал он, улыбаясь. — «Ронсон». Лучшая фирма в мире.
— Спасибо, — сказал полковник, любуясь изящными формами зажигалки. — Безделушка, а приятно.
— Если учесть, сколько коробков спичек, которые, как известно, делают из дерева, вы тратите за неделю, то это не только приятно, но и экономно.
— Сам додумался или кто подсказал?
— Крайников.
— Так это, значит, его подарок?
— Его.
— Умел жить мужик, — задумчиво проговорил Скоков. — А сгорел… Как ты думаешь, Швецов заранее все высчитал или эта идея захвата власти возникла у него, так сказать, спонтанно?
— Не знаю. Мне ясно только одно: Швецов — не из шестерок. Крайников это не учел и поплатился.
— Коса на камень нашла?
Родин ответить не успел. Резко зазвонил один из телефонов, и полковник рывком снял трубку.
— Первый слушает.
— Первый, докладывает второй…
— Понял. Почему так долго не выходили на связь?
— Пивка пришлось попить, товарищ пол… — Говоривший осекся, но тут же исправил свою ошибку. — Кузин после встречи с Кириным заехал в пивной бар на Пушкинской, где встретился с Дворцовым. Дворцов передал ему пакет, хотел было уйти, но Кузин придержал его и целых полчаса что-то втолковывал. Видимо, неприятное. Дворцов аж красными пятнами пошел…
— Дальше, — не выдержал полковник.
— Затем Кузин выехал на Садовое, добрался до Каширки и свернул на кольцевое шоссе. Здесь встал, покопался в моторе, минут через пять к нему присоединились три «жигуленка» и «Волга» — двадцатьчетверка. В каждой машине по три человека, считая вместе с водителем. Сейчас они… Сворачивают на Рижское шоссе. Идут плотно. Скорость — сто десять.
— Хорошо, — кивнул полковник. — Передайте третьему номера машин, в какую сторону они двигаются. Об исполнении доложите.
— Есть!
Полковник положил трубку и нажал кнопку телефона, связывавшего его с Климовым.
— Костя, Кирина взяли?
— Взяли.
— Теперь берите Дворцова. Задание ясно?
— Предельно.
— Ну и отлично.
Полковник прикурил, чиркнув зажигалкой, и посмотрел на Родина, отмечавшего стрелками на карте Москвы маршрут, по которому следовал Кузин.
— К Стеблеву направились?
— К нему, товарищ полковник.
— Соедини меня с Красиным.
Красин в это время находился в квартире того самого летчика Воронова, из окна которого в день ограбления универмага якобы торчала винтовка с оптическим прицелом. Сейчас у окон, а их было три, и из всех трех отлично просматривалась площадь, действительно расположились снайперы — молодые ребята из группы захвата. Для маскировки полковник Скоков решил их приодеть, поэтому внешний вид ребят — стоптанные ботинки, латаные-перелатанные джинсы, неопределенного цвета рубашки, грязные, замусоленные халаты — вызывал крайнее недоумение — то ли душманы, против которых они совсем недавно воевали в Афганистане, то ли алкаши, подсобные рабочие винно-водочного магазина.
— Стрелять только в крайней необходимости, — инструктировал Красин. — И желательно в такие места, чтобы… Понятно?
— Сделаем, товарищ майор, — бубнил в ответ сержант Коктыбаев. — Видимость отличная, расстояние… Лева, — он кивнул в сторону своего товарища, расположившегося у соседнего окна, — с такого расстояния белку в глаз бьет.
— Ему про Фому, а он про Ерему, — рассердился Красин. — В ж… бей, а не в глаз! Мне, повторяю, покойники не нужны. Ясно?
— Ясно! — щелкнул каблуками Коктыбаев, забыв, что одет не но форме.
Красин не выдержал, расхохотался.
— И не вытягивайтесь. Вы — грузчик, а не сержант специального подразделения МВД.
Зазвонил телефон.
— Слушаю, — сказал Красин, сняв трубку.
— Виктор Андреевич?
— Он самый.
— Скоков. Тебе передали номера машин?
— Да.
— Через сорок минут они будут у тебя.
— А Грач? Вышли на него?
— Вышли. Сегодня в двенадцать дня Юршов встретился с ним в пиццерии. Грач работает официантом. Через день.
— Понятно. Пиццерия — что-то вроде явочной квартиры, поэтому вчера Юршов просто физически не мог на него выйти.
— Именно.
— Ну, и что Грач?
— После ухода Юршова чуть не полчаса названивал из автомата своим ребятам — видимо, дал отбой.
— Ну и ладушки.
— Ладушки-то ладушки… Как быть с Юршовым?
— Берите. Он, по всей вероятности, к банде Грача никакого отношения не имеет.
— Я тоже так думаю. Ну… удачи тебе, Виктор Андреевич!
— Спасибо!
Красин быстро пересек площадь и вошел в здание универмага. Но к Стеблеву прорваться не смог — путь преградила секретарша.
— Нет! — грозно сказала она, заслонив грудью дверь. — Директор занят, принять не может!
— Он ждет меня. — Красин предъявил удостоверение. — А вы не волнуйтесь. Сядьте и занимайтесь своими делами. Понятно?
— Понятно, — чуть слышно пролепетала девица, отступая и опускаясь на стул.
Красин вошел в кабинет.
— Здравствуйте, Яков Григорьевич!
— Здравствуйте, — сказал Стеблев, успев смахнуть в средний ящик стола небольшой, серого цвета пакет. — Я же говорил вам, что…
— Хватит, Яков Григорьевич! Хватит лгать и изворачиваться! Да и времени у нас в обрез. — Красин взглянул на часы. — Через тридцать минут они будут здесь. Вы приготовили деньги?
Стеблев втянул голову в плечи, развел руки и стал похож на затравленного собаками зайца.
— Боже, какой вы все-таки несговорчивый! — Красин выдвинул средний ящик стола, взял серого цвета пакет, отметив про себя, что не ошибся, — пакет был действительно из-под фотобумаги, — и вытряхнул из него новенькие пятидесятирублевые банкноты. — Сколько здесь?
— Две тысячи, — скомканным голосом ответил Стеблев.
Красин сел в кресло и, пометив деньги, вызвал секретаршу. Когда та вошла, попросил ее в этом удостовериться. Затем вручил пакет Стеблеву и сказал:
— Отдадите тому, кто за ними приедет. Где у вас встреча?
— У входа в универмаг.
— Затем вернетесь в свой кабинет и будете ждать меня. Договорились? И перестаньте дрожать. От вас осиной пахнет!
— Так, у Красина полный ажур. — Полковник Скоков отодвинул от себя чашечку с кофе, встал и подошел к карте.
— Ну и где эти подонки?
Родин ткнул карандашом в только что нарисованную стрелочку.
— Примерно в двадцати километрах.
— Значит, минут через десять начнется… — Полковник задумчиво помял подбородок. — У них пять машин, в каждой по три человека… Если все вооружены, то… Пятнадцать стволов! — воскликнул он, непроизвольно сжимая кулаки. — Как думаешь, не подведут ребята?
— Не должны, товарищ полковник. Они десантника. Каждый владеет приемами рукопашного боя — самбо, дзюдо, каратэ. Да и практики у них предостаточно — Афганистан за плечами. Так что…
— Не подведут?
— Не подведут, — улыбнулся Родин.
Скоков сел в кресло и протянул руку к одному из телефонов, но тот, словно ожидая этого момента, затрещал сам. Полковник от неожиданности вздрогнул и снял трубку.
— Первый слушает.
— Докладывает Пятый. Как слышите?
— Нормально.
— Швецов вышел из дома, сел в машину и поехал в сторону центра.
— Где он сейчас?
— Проскочил «Бауманскую», движется к «Электрозаводской».
«В гараж спешит, — подумал полковник. — На свидание с Крайниковым».
— Там его и берите.
— Где? — недоуменно переспросил Пятый.
— В гараже. Как только в подпол залезет, так и берите. Ясно?
— Ясно, — усмехнулся Пятый. — До связи.
— До связи.
Скоков бросил трубку и посмотрел на часы.
— Соединить с Красиным? — догадался Родин.
— Не надо, — сказал полковник, распечатывая новую пачку сигарет. — Ему, наверное, сейчас не до разговоров.
Кузин вышел из машины, внимательно осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, направился к универмагу. У отдела «Спортивные принадлежности», который находился почти напротив кабинета директора, задержался и попросил продавщицу показать кроссовки. Долго рассматривал их, мял, хотел примерить, но ему отказали.
— Почему? — возмутился Кузин.
— Не положено.
— Боитесь, что подметки отлетят?
— Советское — значит, отличное! — Продавщица кинула на покупателя оценивающий взгляд и неожиданно звонко рассмеялась. — Заходите завтра. Может быть, итальянские выкинут.
— Спасибо, — сказал Кузин. Улыбнулся и заспешил к выходу, к дверям, в которые буквально минуту назад нырнул Стеблев.
— Здравствуйте, Яков Григорьевич!
— Здравствуйте.
— Как настроение?
— Паршивое! — обозлился Стеблев. — Почки болят и вообще… — Он вытащил из кармана пакет и передал его Кузину. — Пожалуйста.
— Спасибо, Яков Григорьевич. До встречи. А почки… Боржом пейте, говорят, помогает.
Кузин простился со Стеблевым и заторопился к машине. И вдруг… За многие годы занятий боксом Кузин привык мгновенно реагировать на малейшее движение противника на ринге, ибо это движение почти всегда заканчивалось атакой, которую необходимо было пресечь и подавить в самом зародыше. В дальнейшем эта привычка переросла и выкристаллизовалась в острую наблюдательность, обычно свойственную людям, чья карьера, а зачастую и жизнь, как, например, разведчика, зависит от природной сообразительности и быстроты реакции. Так вот, простившись со Стеблевым, Кузин вдруг заметил, что с противоположной стороны площади к его машине направляются двое грузчиков. Насторожили его не сами грузчики, одетые, как и все их коллеги из продовольственных магазинов, в грязные и замызганные рабочие халаты, а их лица, трезвые, свежие, спокойно-сосредоточенные, и походка, мягкая, скользящая, почти бесшумная походка солдат, отправляющихся на задание. Кузин моментально охватил площадь круговым движением глаз и увидел, что грузчики берут в кольцо а остальные его машины — три «жигуленка» и «Волгу». Он бросил короткий взгляд через плечо. И за ним следовал грузчик. На какую-то долю секунды их взгляды встретились, и по этому взгляду, лишенному каких-либо эмоций, Кузин понял, что имеет дело с професс