Прошло 20 лет после трагического для России октября, когда, заливаемая кровью вспыхнувшей Гражданской войны, среди зарева пожаров, она вышла из рядов своих союзников. Несмотря на этот большой срок, вопрос о потерях, понесенных ее армией во время борьбы с центральными державами, остается до сих пор нерешенным, и приходится сознаться, что вряд ли можно рассчитывать на то, что и в будущем удастся с необходимою точностью определить истинные размеры этих потерь.
Один из главных советских исследователей вопроса о потерях в войну 1914–1917 гг., г-н Л.И. Сазонов, в распоряжении которого находился весь сохранившийся в России материал по интересующему нас вопросу, пришел к следующему печальному заключению[102]: «Установление точной цифры потерь вообще, а также выяснение по различным категориям их, то есть убитыми, ранеными, контуженными, пленными и пропавшими без вести, представляет громадные затруднения, ввиду отсутствия соответствующего, хотя бы и сырого, но достаточно полного и достоверного материала».
Материалы, нужные для исчисления потерь, сосредоточивались во время войны в Петрограде. Демагогическая большевистская власть, игравшая на невежестве толпы, смотрела сквозь пальцы, как эти ценные исторические материалы расхищались, уничтожались и перебрасывались с места на место. В конечном итоге, часть этих остатков, касавшаяся деятельности главного военно-санитарного управления, была перевезена в разрозненном виде в Москву, ставшую столицей Союза Советских Республик.
Но и без этих привходящих данных изучение потерь русской армии в мировую войну было бы делом очень трудным; беспримерное количество бойцов, переходы целых областей в руки неприятеля, длительность войны — все это являлось само по себе фактором, до крайности затрудняющим сбор нужных данных. Если прибавить к этому многочисленность инстанций, занимавшихся регистрацией потерь (кроме органов армейского управления этим делом занимались Красный Крест, Земский и Городской союзы и многие другие учреждения) и в го же время отсутствие однообразной стройной и научно продуманной системы этой регистрации, то станет вполне понятным сомнение в самой возможности точного определения потерь в личном составе нашей армии в войну 1914–1917 гг.[103]
В интересах дальнейших попыток разработки затронутого в настоящей главе вопроса по первичным материалам, хранящимся в России, считаем полезным сообщить следующие данные.
По окончании Гражданской войны, когда большевистская власть несколько опомнилась от того кровавого угара, в который она ввергла несчастную Россию, учет военных потерь как за время мировой войны, так и за время Гражданской и польско-советской войн{20}, был поручен Отчетно-статистическому отделу Командного управления Всероссийского главного штаба (впоследствии Штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии или в сокращенном виде РККА), причем учет потерь и выдача справок по Красной армии были возложены на 1-ю часть отдела, находившуюся первоначально в Москве, а затем, с 1921 г., переведенную в Петроград, а по прежней русской армии — на 2-ю часть отдела, находившуюся в Петрограде. На эту 2-ю часть отдела была возложена громадная работа по проверке и сличению сохранившихся донесений войсковых начальников и штабов с картотекой в 18 000 000 именных карточек 9 000 000 из этих карточек было заведено в течение самой войны учреждениям, непосредственно ведавшими эвакуацией и учетом потерь; около 9 000 000 таких же карточек поступило от учреждений Красного Креста, союзов земств и городов, со сведениями о лицах, находившихся в различного рода лазаретах и госпиталях поименованных организаций. Среди миллионов этих карточек имеется много совершенно непригодных для статистической обработки, так как многие карточки содержат лишь фамилию лица, находившегося на излечении, без указания на принадлежность его к той или иной войсковой части, а также без указания времени и места ранения и прочего. Разработка этого карточного материала требует большого состава сотрудников, а между тем штат Отдела сокращен до минимума.
Из всей работы, выпавшей на долю 2-й части ОС отдела[104], небольшая часть в настоящее время закончена. На основании сохранившихся подлинных донесений войсковых начальников и их штабов составлены сводные ведомости на чинов, выбывших из рядов армии по причинам ранения, контузий, смерти, безвестного отсутствия и пр. Общие итоги потерь, полученные при этом первоначальном подсчете, следует считать, по мнению самого отдела, безусловно неточными и преуменьшенными по сравнению с действительной убылью.
Главной причиной неточности подобной работы является то, что большое количество донесений войсковых начальников и их штабов пропало при хаосе, переживаемом русской армией во время революции и в особенности после захвата власти партией большевиков. Другой чрезвычайно существенной причиной, мешающей выяснению истинных итогов потерь по различным категориям, является невозможность расшифровать категорию «без вести пропавших». В эту категорию попало много убитых и раненых, оставленных «своими» частями; несомненно в эту категорию часто включались и попавшие в плен. По совершенно правильному мнению ОС отдела, необходимо сопоставить «фронтовой» материал (находящийся в процессе заведения) с материалами центрального управления по эвакуации населения (Центроэвака) в отношении военнопленных и кроме того с материалом об эвакуированных, находившихся в санитарных учреждениях на излечении (вышеуказанные 9 000 000 карточек). Однако и после завершения этой работы итоги потерь все-таки будут страдать неполнотой. Материалы на эвакуированных, хотя и дополняют существенным образом цифры потерь ранеными, контуженными и больными, но число оставшихся на полях сражений так и останется невыясненным. Между тем донесения войск и штабов являются именно в этом отношении наиболее неполными и неточными и это не по причине нежелания, а потому, что переживаемый войсковою частью в этих случаях кризис лишает ее фактической возможности составить правдоподобное донесение. Стоит только представить себе обстановку, подобную той, в которой находились доблестные войска центральных корпусов армии генерала Самсонова в период катастрофы{21} или обстановку кампании 1915 г., когда наша армия без снарядов и ружей отступала из Галиции, Польши и Литвы, заливая каждую пядь земли своей кровью.
Вот почему не подлежит сомнению, что значительное число убитых и раненых ускользает из учета, уменьшая весьма значительно цифры, которые могут быть установлены даже после самого основательного изучения сохранившегося в России материала.
Первичный подсчет, сделанный Отчетно-статистическим отделом в 1920 г.[105], дал следующие итоги:
Убитых — 511068
Умерших — 35 185
Раненых — 2 830 262
Без вести пропавших — 1 936 278
Всего — 5 312 793
Эти итоги являются явно слишком неполными. В этом можно убедиться хотя бы из сопоставления числа раненых и убитых, с одной стороны, и числа умерших, с другой: это число умерших от ран при почти трех миллионах раненых должно измеряться сотнями тысяч.
В 1925 г. Отдел военной статистики советского Центрального статистического управления напечатал[106] таблицу о боевых потерях русской армии в Мировую войну. Окончательные итоги этой таблицы таковы:
Убитые — 626 440
Умершие от ран — 17 174
Раненые (контуженные и отравленные) — 2 754 202
Без вести пропавшие и пленные — 3 638 271
Всего — 7 036 087
Сравнивая оба вышеприведенных исчисления, мы увидим следующее: а) число убитых при втором исчислении возросло на 115 тысяч; 6) число умерших от ран по-прежнему измеряется совершенно несоответствующим общему размеру кровавых потерь числом; в) число раненых во втором исчислении оказалось на 76 тысяч меньше, чем при первом; г) зато возросло число без вести пропавших, ввиду суммирования его с числом пленных, что и привело к увеличению общего итога боевых потерь почти на два миллиона.
Это сравнение приводит нас к заключению, что вновь опубликованные советскими статистическими учреждениями цифры «кровавых» потерь (то есть убитыми, умершими, ранеными, контуженными, отравленными) меньше действительных и что значительная часть последних по-прежнему скрыта в категории без вести пропавших.
В комментариях[107] к разбираемой нами таблице «Боевые потери» советское Центральное статистическое управление указывает, что: «сведения о боевых потерях получены ЦСУ путем обработки сводок бывшего Главного управления Генерального штаба, составлявшихся на убитых, раненых, контуженных и отравленных газами по сведениям, полученным с театра военных действий, а в отношении военнопленных и без вести пропавших — по сообщениям Комитета по делам военнопленных Красного Креста, находившегося в Копенгагене. Данные не заключают в себе потерь эвакуационного характера (то есть умерших в лазаретах и больных, эвакуированных в тыл). Сырой табличный материал был любезно предоставлен ЦСУ Отчетно-статистическим отделом РККА».
Для того чтобы уяснить только что приведенное заявление советского Статистического управления, попробуем сопоставить итоги разбираемой нами таблицы с цифровыми материалами, собиравшимися в течение войны в нашем Главном управлении Генерального штаба.
Согласно только что упомянутым данным советского Центрального статистического управления боевые потери по годам войны распределяются так:
В нашем распоряжении имеется секретный всеподданнейший Отчет военного министра з