— Зачем? — удивился Лиходеев, но Ермак тут же махнул на него рукой — мол, если не понимаешь, то не значит, что это неправильно.
— Конечно, — ответил Мещеряк, вышел за дверь и дал указание.
— Сейчас объясню, — сказал я Прохору, чтоб тот не переложил на меня обиду за то, что его одернул Ермак. — Без Лаптя рассказать толком не получиться.
Через пару минут в дверь постучался хмурый Лапоть. Недоволен, видать, что от дела оторвали. Да еще и наверняка какую-нибудь новую работу придумали. Просто так сюда не зовут!
Поздоровался, сел на лавку, замер в ожидании.
— У тебя бурав длинный есть? — спросил я. — Корабельный коловорот? Очень длинный?
— Есть, как же без него, — удивился Лапоть. — Для ремонта стругов очень нужен. Даже не один, а три!
— Длинные?
— Угу, — кивнул Лапоть. — Больше полсажени. Здесь такие большие и не нужны, но коль достались мне перед походом, так я и взял. Я — человек запасливый. Не угадаешь, когда что пригодится!
— Отлично! — сказал я и посмотрел на Ермака — мол, озвучивать свой план при Лапте или он не должен посвящаться в детали?
Ермак меня понял и утвердительно махнул рукой, как бы говоря, что Лапоть — свой человек. Имеет форму допуска к секретным материалам (ну это я уже про себя пошутил).
— Значит, так, — начал рассказывать я. — Для начала мы вместо забора вокруг рудника, на очень небольшом участке, делаем баррикаду. Завал из валежника, деревьев, веток, мха и всего такого. Высотой в полсажени, не больше. Это можно сделать за день, и это не напугает татар. Такие преграды для них — пустяки. Но!
Я насладился эффектной паузой и продолжил.
— В завале мы спрячем для них большой сюрприз — пушки, выточенные из дерева. Для этого я спрашивал про бурав. Эти пушки, конечно, не чета настоящим, но один раз пальнут, а нам больше и не надо. Зарядим их картечью, камнями, глиняными обломками — на небольшом расстоянии они сметут атакующую толпу, как… как метла! Вот и все! А в завале их дула будут не видны совсем. Прикрыть их хворостом, мхом, травой, и станет незаметно. Ну и покрасить может в темный цвет, чтоб распил не виднелся.
Повисла тишина.
— Как хитро придумал… — покачал головой Ермак. — Да уж.
— А выдержат такие пушки? — спросил Матвей у Лаптя.
— Несколько выстрелов — не знаю, — задумчиво ответил он. — Один — должны, если дерево хорошее и пороху много не набивать. Дерево нужно самое подходящее, плотное. Дуб не надо, он трескается от жара. А снаружи надо бы стволы железными обручами укрепить. На всякий случай. Если б дерево высушить, то гораздо лучше. Сырое опасно. Но деваться некуда. Канал ствола обуглим — так он станет прочнее и влага хоть немного, но уйдет. Сильным зарядом стрелять нельзя будет ни в коем случае. Но картечью по пехоте большой заряд и не особо нужен.
— Давай позовем Семена, нашего главного артиллериста, — предложил Лиходеев. — Все равно ему палить. не обойтись, и обсуждать без него будет неправильно.
Предложение одобрили, и спустя несколько минут рядом с Лаптем сидел Семен Жаров по прозвищу «Глухарь». Высокий, сутулый, руки в ожогах и рубцах, на левой брови большой шрам. Волосы и борода с проседью, глаза хмурые, голос громкий. «Глухарем» его прозвали потому, что слышал он действительно неважно. Ну да понятно, постреляй с его из орудий, какие тут уши выдержат.
Но лицо неглупое, глаза — цепкие.
Идея стрелять из деревянных пушек его поначалу напугала.
— А ну как взорвутся⁈
— Возможно и это, — печально сказал я. — Но за один выстрел — едва ли. Да и пороха будем класть немного. Нам не ядрами стену крепости разбивать, а пехотную атаку отразить.
— Для начала надо попробовать, — мотнул головой Семен. — Я не могу своими ребятами рисковать.
— Мы все тут рискуем, — взвился Матвей. — Каждый миг можно ждать татарской стрелы или ножа в спину!
— Подожди, — сказал Ермак. — Давай подумаем, как попробовать.
— Дерево дереву рознь, — подал голос Лапоть. — Даже я точно не смогу сказать, что выдержит, а что нет.
— Выстрел услышат, — возразил Матвей. — Услышат, и насторожатся. Подумают, что какое-то хитрое оружие испытывают, и будут правы. Максима наверняка хотели убить, потому что прослышали, что он затеял новые самострелы делать.
— Мы испытаем пушку на руднике. Там далеко от города, и никто не поймет, что это. Пушки будем делать там же. А перед этим Прохор со своими ребятами просмотрит там все в округе, нет ли вражеских лазутчиков.
— Сейчас же отправлю людей, — сказал Лиходеев.
— Только поосторожней, — предостерег Ермак. — Чтоб и в городе не поняли, что твои к руднику отправились.
— Уедут сначала в лес, а на ту сторону переправятся вдалеке! — развел руками Прохор. — Первый раз, что ли, Ермак Тимофеевич!
И Лиходеев ушел, чтобы отправить своих людей на разведку.
…Мы решили, что люди Тихона Родионовича помогут сделать баррикады, а устанавливать пушки будут только казаки из тех, что останутся в засаде. Так меньше шансов, что информация уйдет. Но Тихона в дело посвятили — как без него. Не знаю, есть ли смысл в таких предосторожностях, потому что стволы сверлить все равно придется при рабочих. Но Ермак сказал так, значит, будем выполнять.
Через два часа Прохор вернулся — его разведчики в окрестностях рудника не обнаружили никого. Я, Тихон, Матвей, Лапоть и Семен с зарядом пороха и картечи отправились к руднику. Решили, что лучше Ермаку там не появляться — это опять-таки привлечет внимание.
Следом за нами поехал второй струг — с рабочими и плотниками Лаптя. Времени у нас было не так много. Засветло надо было успеть сделать и испытать пушку.
Если получится, у плотников после этого работы на всю ночь — тремя бурами высверливать сердцевину бревен. На каждое уйдет не меньше четырех часов (а то и пять-шесть). Можно, в принципе, попробовать еще и подолбить, повыжигать… Но эти способы вдвое медленнее и требуют впятеро больше сил. Особенно, если долбить. С выжиганием тоже проблемы — от раскаленного прута дерево может пойти трещинами. В таком случае даже страшно подумать, что может случиться при выстреле.
Так что надеюсь, справимся одними сверлами. Лапоть показал мне их — острые, хорошие.
А сколько же нам надо пушек?
Баррикада станет вокруг рудника квадратом, где-то двадцать на двадцать метров. Напасть татары могут с любой стороны. То есть, надо по четыре на каждую сторону — итого шестнадцать орудий. Теоретически успеть должны.
В центре баррикады выкопаем широкую яму, в ней под навесом спрячется десяток казаков. Они вступят в бой после залпов. Больше нельзя, окажется слишком заметно. Еще шестнадцать человек — пушкари Семена. Они стрелять из пищалей и бить саблями тоже умеют, хотя и не так хорошо, как казаки.
Таким образом, у врага окажется лишь двухкратное превосходство. Но это в теории, если шпион не ошибся. А так может прийти и сотня, и две. Тогда будет очень тяжело. Командовать всеми поставили сотника Черкаса Александрова.
Он поначалу обрадовался хорошему бою, а как узнал, что придется целый день сидеть в яме, огорчился. Но деваться некуда. Задание очень важное.
Я решил, что останусь здесь и буду встречать атаку со всеми. В конце концов, идея с пушками — моя. Если что-то пойдет не так, виноват буду только я и никто другой.
…Нам повезло невероятно. Просто чудо! Для деревянных пушек я думал использовать березу. Этот вариант — на троечку, и даже на три с минусом. Чтоб не разорвало, надо будет обязательно укреплять железными обручами и обматывать ремнями из кожи (а лучше и то, и то). Но даже так опасность сохраняется.
Однако неподалеку от рудника, в лесочке, я увидел несколько грабов, самых настоящих! Лучше дерева и не придумать. Обрабатывать тяжело, но тут ничего не поделаешь. И граб толстый! А чем толще ствол, тем выше прочность.
Срубив одно дерево, потащили его в лагерь — делать пушку. На пять-шесть полутораметровых стволов хватит.
Рабочие, тем временем, начали сооружать баррикаду. Прохор, говоря на совещании, что начали делать забор вокруг рудника, немного преувеличил. Стояли там колья для разметки, да десять метров готового забора — ни о чем, то есть. Хотя в нашем случае он особо и не нужен. Даже немного вреден. Сыр в мышеловке должен казаться очень доступным.
Через несколько часов завал из деревьев, валежника, мха, камней и глины начал подниматься над поверхностью. Пока еще невысоко, но тем не менее. Другие рабочие копали яму, кидая землю на баррикаду. Она там нужна, немного защитит от огня. Хотя поджигать ее, скорее всего, не будут. На это у татар нет времени. Они хотят набежать, порубить и умчаться, а не вести осаду.
Затем, как они предполагают, Ермак построит здесь укрепленный лагерь и поставит в нем хороший отряд. Да еще и наверняка с пушками. Но Кучуму только этого и надо — разделить силы и ослабить оборону города.
Плотники Лаптя тем временем распилили граб и начали делать отверстие. Нелегко это! Бур шел медленно, что называется, со скрипом. Без конца приходилось смотреть, чтобы он не ушел вбок и еще чистить… адская работа. Спасло то, что инструмент у Лаптя очень хороший. Иначе беда совсем.
Ближе к темноте рабочие ушли, заместо них явился десяток казаков — караулить постройки. Ну и еще в лесу вокруг попрятались лихие молодцы Прохора Лиходеева — какая подходящая фамилия для начальника разведки! Вдруг татары пойдут раньше или появится шпион, они должны нам сообщить. Но пока тихо.
А еще приплыл Мещеряк и Черкас Александров — посмотреть, что у нас получится.
Наконец-то ствол и фитильное отверстие высверлены и даже немного обожжены для прочности. Помощники Лаптя по окончанию работы, догадываясь о том, чья это идея, смотрели на меня, как на кучумовского татарина. Ну а что поделаешь! Кому сейчас легко!
Настало время заряжать и испытывать.
— Нарекаю тебя Гром-бабой, — зычно сообщил Лапоть пушке.
Понравилось ей имя или нет, осталось неизвестным. Пока молчала. Если выстрелит и не взорвется — будем считать, что пришлось по душе.