Другой способ — из сернистых источников или залежей гипса. Но для этого нужно месторождение, с ним гораздо посложнее.
А вот селитра — настоящая головная боль.
Это калиевая соль азотной кислоты, в природе она очень редко встречается в чистом виде. Её, правда, можно добывать из навозных отстойников.
Процесс такой: собирается земля, в которой гнило много навоза и отбросов. Её замачивают, процеживают, выпаривают, и в осадке остаётся белая кристаллическая масса. Это и есть селитра, только грязная. Её надо очищать — перегонять повторно, растворять и осаждать.
По хорошему, это надо делать, отбросив всякую брезгливость. Найти место где-нибудь за хлевом, где можно выкопать яму, накрыть её досками и оставить гнить все органические останки. Через пару месяцев начнёт потихоньку вырабатываться селитра.
Завтра она не появится. Или даже через месяц. Этот процесс очень долгий. С подогревом, перемешиванием и прочим — несколько месяцев. Если оставить все само собой — почти через год.
Созревание идёт месяцами. Азотистые соединения накапливаются медленно, потихоньку переходя в селитру. Потом их нужно вымывать, выпаривать, собирать осадок, снова вымывать — иначе вместо пороха будет грязь.
Можно немного ускорить процесс. Если добавить больше золы, щёлочь в ней немного ускорит разложение. И больше мочи, да. Иногда в селитроварнях даже держали животных прямо над ямой, чтобы они удобряли её без посредников. И тепло. Чем выше температура, тем быстрее идут процессы.
Как-то так!
И если всё пойдёт, как задумано, порох нашему отряду экономить не придется.
Пирит Ермак уже дал задание искать. Возможно, придется поговорить еще с местными. Вдруг они видели что-то подобное в окрестностях. А селитровую яму надо ставить прямо сейчас. Результат будет нескоро, поэтому время затягивать нельзя. С тем числом животных, которые находятся в городе, яма даст селитры на несколько десятков тысяч выстрелов в год.
Я решил пойти с этим вопросом к Ермаку.
Он был в своей избе. Она стояла неподалеку от часовни и размерами не сильно отличалась от моей. Никакой роскоши. Я постучался и вошел.
Ермак сидел на лавке у стола. Перед ним миска с похлёбкой, кусок чёрного хлеба. Он ел медленно, как человек, в жизни которого бывали голодные дни и который привык ценить еду.
Атаман глянул на меня, не поднимаясь.
— Здравствуй, Максим. Ты с чем?
— Здравствуй, Ермак Тимофеевич. По делу, — ответил я. — Насчёт будущего.
Он усмехнулся, отложил ложку.
— У тебя всё по будущему. Ну, давай.
— Мы делаем самострелы. Но их мало, ими одними татар не победить. Нужно огнестрельное оружие.
— Пушки ты придумал хорошие, — сказал Ермак. — Выстрелили, побили врагов. Но дело даже не в пушках. Пороха у нас мало.
— Вот об этом и говорю, — кивнул я. — Надо делать порох самим. Уголь у нас есть. С серой пока сложно, но я надеюсь найти месторождение или пирит. А вот селитру можно начать делать уже сейчас. Нужна яма. В нее мы покидаем навоз. Поставим над ней клетки с животными. Со временем из неё начнёт выходить селитра. Её потом придется промывать, сушить, снова промывать.
Ермак слушал внимательно, не шевелясь.
— Правильно говоришь. Как селитру делают, я слышал. Про ямы эти. Только, — он поднял палец, — во-первых: так весь город провоняет, а казаки этого не поймут. Они, конечно, терпеливые, но не настолько. Будут говорить, что живем посреди навоза. Ропот пойдет.
— Яму можно сделать подальше, где-нибудь в углу.
— Не думаю, что это сильно поможет, — покачал головой Ермак. — Если ветер пойдет на город, почувствуют все.
Я промолчал.
— Ладно. Второе, — продолжил он. — Серы всё равно нет. Сколько ты будешь ждать, пока найдётся твой серный камень? Месяц? Полгода? А бой может быть через неделю.
— Я не говорю, что завтра всё заработает. Но если не начать — не будет и через полгода. А так хотя бы будет шанс.
— А третье, — Ермак чуть подался вперёд, — Самое главное. Если Кучум прознает, что навоз можно превращать в селитру, он тоже начнёт. А у него людей куда больше. И ресурсов. И животных. И места. И если он начнет порох делать, а не получать его понемногу с Бухары, нам конец. Мы же ему сами идею подадим.
Я почувствовал, что Ермак прав. Не придерёшься к его словам.
— Ты хочешь, чтобы я отдал приказ начать варить селитру из дерьма, — сказал он, — а в результате пока что получу вонючую яму, без пороха и с риском, что татары сами начнут это делать. Верно?
— Верно, — ответил я. — Но другого выхода не вижу.
— Думай, Максим, думай, — произнес Ермак. — Думаешь, я не хочу пороха? Еще как хочу! Но таким способом мы сейчас можем перепрыгнуть из огня да в полымя.
И Ермак вернулся к своей похлёбке. Я вышел, ничего не сказав.
Значит, пойду дальше делать свои самострелы.
Я почти дошел до кузни и там увидел Дашу. В белом платье, не в черном, в котором она пряталась в ночной темноте. Она стояла, разговаривала с какой-то девушкой, держащей большую корзину. Затем та ушла, и мы встретились взглядами.
Лицо Даши было грустным. Она совершенно не напоминала ту девушку, с которой мы я ходил в ночное путешествие на речку.
Я подошёл к ней.
— Что случилось?
— Человек умер. Егор. Чинил струги и порезал руку. Рана вроде пустяковая, но умер. За ночь рука распухла, жар пошёл, к утру уже не дышал. Совсем молодой парень. Очень жаль его.
— Неглубоко порезался, но умер?
— Да, — кивнула она. — Порезался о ржавую кромку. Даже кровь почти не шла, сказал. А через день его не стало.
— Можно взглянуть на тело? — спросил я.
Уже понятно, о чем идет речь, но на всякий лучше посмотреть.
— Можно. Еще не похоронили.
За лекарней лежало накрытое тело. Я откинул ткань с руки.
Кожа багровая, чуть синяя, вены потемнели. Запястье распухло. И запах — слабый, но узнаваемый.
— Сепсис, — сказал я. — Заражение крови.
Даша молчала. Эти термины ей были, разумеется, незнакомы.
— А вы промываете раны?
— Да. Водой с травами.
— А когда раны зашиваете, иглы тоже только водой моете?
— Да, — пожала плечами Даша.
— А каким-нибудь… эээ… крепким вином?
— Зачем? Да и нет его. Ермак разрешает варить брагу, но разве от нее тут польза будет?
Правильно сказала девушка. От браги — нет. Ее крепость — всего десять-двенадцать градусов. Для дезинфекции этого очень мало.
— Надо делать спирт, — сказал я. — Прямо сейчас начинать.
— А что такое спирт?
— Что-то вроде крепкого хлебного вина, только еще крепче. На вещах есть маленькие, невидимые глазом живые существа — микробы и бактерии. Попав в рану, они заражают и убивают человека. А спирт их убивает.
Даша удивленно посмотрела на меня. О таком она еще не слышала.
— Протирать раны и инструменты этим спиртом?
— Да, именно так. Но раны осторожно, по краям. Только если гнойные, можно лить внутрь. Когда некуда деваться.
— И что, поможет?
— В большинстве случаев — да.
— А из чего его делать?
— Из сахара, мёда, зерна, из чего угодно. Нужна будет перегонка, вроде той, которая делается для хлебного вина.
Я на минуту задумался.
— Наверное, предварительно надо будет поговорить с Аграфеной. Она по медицине главная. Убедить ее, что это надо делать.
— Да, — согласилась девушка. — Без нее тут не обойтись.
С Аграфеной я договорился на удивление быстро. Женщина она оказалась очень неглупой, и к тому же слышала, что я уже придумал некоторые полезные вещи. О засаде с помощью деревянных пушек она тоже знала, хотя это скрывалось. Видимо, она так или иначе входила в «руководство» отряда, и была осведомлена о том, о чем другие могли только догадываться.
— Попробуем, — сурово кивнула она. — Хуже точно не будет. Что тебе нужно?
Этот вопрос мне понравился больше всего. Сразу перешла к делу. Замечательно!
— Большой котел, зерна, ягоды, глиняные горшки, в идеале — брага, остальное, думаю, сам найду. Может, к Тихону Родионовичу обратиться?
— Он нам не нужен. Иди на рынок к купцам и скажи им, пусть дают то, на что покажешь пальцем. Скажи, что по моей просьбе. Начнут отказываться — объяснишь, что тогда сейчас к вам придет Аграфена.
— А если и после этого не согласятся?
— Это невозможно, — отрезала Аграфена.
Она не ошиблась! Купцы, услышав ее имя, мгновенно и даже с легким испугом выдали мне все необходимое. Побаиваются, похоже Аграфену. Я немного почувствовал себя грабителем, но лишь на самую малость. А конце концов, если с ними что-то случится, тоже прибегут в лекарню.
Жаль только, Дашу Аграфена от меня забрала — попросила помочь поменять повязки у раненых и поговорить с ними так, как она умеет, чтобы боль ушла. Даше было очень интересно понаблюдать за строительством непонятного аппарата.
А может, и просто побыть со мной.
Ну да ладно. Даст бог, еще увидимся. В этом городишке мы друг от друга не скроемся.
…Железный котел мне достался вполне подходящий. Подойдет для основного сосуда. Сделал в крышке пробойником дырку. Герметизировать буду глиной.
Дальше — змеевик. Вот с этим сложнее. Медной трубки, конечно, тут не было, но нашлась железная. Для чего служила раньше — не знаю, но мне пригодится. Короткая, конечно, но ее хватит, хоть и впритык. Насыпав внутрь песка, я превратил ее в змеевик, намотав на бревнышко. Грубовато, но работать будет. Потом сделаю медную. Медь тут где-то была!
Подставку для сделал из камней. Обычная печурка, с небольшим проемом, чтобы можно было подкидывать хворост. Сначала поставил воду — проверить, держит ли конструкция давление и не идет ли пар наружу. Всё работало! Пар шел по трубке, как надо, и конденсировался в глиняном кувшине, стоящем в холодной воде.
Дальше я взял брагу, которую готовили купцы на продажу. Смесь меда, ягод, воды и что там они еще добавили хорошо перебродила в сарае, и запах напомнил мне старую студенческую общагу в пятницу вечером.