Ермак замолчал, а я начал думать, что ему сказать. Да, мы укрепились сильно. Но он прав — тысячи врагов, готовых идти на смерть, могут сломить любые преграды.
— Ты же знаешь, что такое толпа, — сказал Ермак. — Даже самые крепкие стены и пушки могут не помочь, если противник способен заполнить ров своими трупами и добраться до нас. Наш порох кончится, наши стрелы и наши силы иссякнут, а они всё будут лезть.
Я кивнул, понимая, что он говорит верно. Но после выполненной работы я чувствовал себя уверенно вопреки всему.
— Да, хорошо знаю, что такое толпа. Видел такое и раньше. Но я видел и другое — как несколько десятков бойцов отбивали атаки сотен и тысяч врагов.
— Ты прав, что наши силы не бесконечны, — добавил я. — Но война — это не только пушки, стрелы и сабли. Если мы заставим их бояться, они будут побеждены.
— Бояться? — переспросил он задумчиво. — Чего именно, Максим? Пушки они знают, стрелы они знают. Смерть они знают прекрасно и давно привыкли к ней. Чем мы можем их напугать?
Я не ответил. Мы молча постояли еще, чувствуя на лице вечерний ветер, а потом разошлись. Я лег спать, но в голове крутились слова Ермака. Чем мы можем напугать тех, кто ничего не боится? Чем?
Если рассуждать логически, то ничем. Это абсурд, воскликнул бы мой старенький учитель логики в университете. Просто смешно, говорил он, когда какой-нибудь студент произносил глупость на экзамене. Хахаха!
И тут я сел на своей постели. Смешно, говорите? Невозможно испугать людей, которые не страшатся ничего на свете? Так вот, я придумал. Идите далеко-далеко со своей логикой. Я придумал.
Придумал!!!
Глава 26
Мы сделаем огнеметы.
Да, именно их. И эта работа будет куда проще, чем производство тех же пушек из железных пластин или путем высверливание неподдающейся грабовой древесины.
Тяжелые огнеметы, бьющие на десяток метров или больше. Для тех, кто преодолеет и рогатины, и ров, и пушечные выстрелы. Такие, увы, будут, и в очень большом количестве.
Но они не знают, что ждет их дальше.
А ждет их огненный ад.
Все живое боится огня. Человек думает, что обуздал огонь, превратил его в слугу? Какое там. Он только и ждет, чтоб вырваться на волю и сожрать все вокруг.
Огнемет, несмотря на всю свою внешнюю фантастичность, очень несложен. Всего-то, грубо говоря, и нужно — двойные меха наподобие кузнечных, чтоб без перерыва качать горючую смесь, бак, кожаный шланг, и железное сопло. Ну и надежный механизм поджога, учитывая то, что кремни в этих краях плохонькие. Но эта проблема так или иначе решаема.
Все! Конечно, преувеличиваю, подводных камней тут будет предостаточно, но тем не менее.
Главная проблема будет в том, чтоб сделать достаточный объем горючей смеси.
Ну и еще так, чтоб она не вспыхнула преждевременно или от горящей татарской стрелы, услужливо подсказал мне мозг. Иначе такой пожар на стене начнется, что заполыхает весь город.
Озаренный идеей, я был готов выскочить из избы, разбудить Ермака, Макара и всех остальных, чтобы начать собирать огнеметы прямо сейчас, так сказать, «под покровом ночи». Потом взял себя в руки и заставил снова лечь спать. Утро вечера мудренее. Или мудрёней, что тоже правильно.
Ермак, едва рассвело, сидел на бревне у своего дома, держа в руках кружку с чем-то горячим. Утро было серое, пасмурное, и его лицо — такое же. Видать, плохо спал. Голова забита миллионом вопросов, какой тут сон. Ну да сейчас попьет атаман горячего отвара, проснется окончательно…
Но мне дожидаться этого момента некогда. Дело серьёзное. Может, самое важное из всего, что я предлагал.
— Доброе утро, — сказал я.
— Угу, — отозвался он, не глядя. — Доброе. Что стряслось?
Я немного помолчал, потом сел рядом, вытянув ноги.
— Думал ночью. Не спалось.
Он кивнул — мол, знакомо.
— Правильно ты вчера говорил, Ермак Тимофеевич. Стрелы, пищали, пушки — это все понятно врагу. Он знает, чего ждать. Он привык к ним, и надо что-то другое. То, что будет не только ранить, но и ужасать. То, чего кучумовцы пока не видели.
Ермак поставил кружку и повернулся ко мне.
— Рассказывай.
— Огонь, — сказал я. — Нам нужен огонь, льющийся на атакующих.
Я сделал паузу, чтобы Ермак представил себе эту картину.
— Мы можем направить его сверху вниз, со стены. На десяток-другой шагов. Я сделаю такие установки, которые будут выливать пламя, как воду из ведра. Только не воду — огненную смесь.
Ермак нахмурился.
— Это как?
— Представь трубу, — пояснил я. — Железную или медную. Рядом бочка с горючей смесью. От него к трубе идёт шланг — кожаный, обмазанный глиной. Смесь движется через него в трубу из-за давления, которое создается мехами, наподобие тех, что стоят в кузнях. Два человека качают, а третий держит трубу, наводит ее на врага. На конце трубы горит маленький факел. Смесь выбрасывается, поджигается факелом, и летит вперед сплошной струёй огня.
Ермак недоверчиво покачал головой, но глаза у него загорелись не хуже огнеметного пламени.
Я тем временем продолжил:
— Смесь — из сосновой живицы, жира, конопляного масла и спирта, который я начал делать для лекарни. Ну и еще можно будет попробовать чего-нибудь по мелочи добавить, но это уже не так важно. Гореть будет, как чертова печка, и липнуть к тому, на что попала.
— А вдруг ветер?
— Не беда. Струя пойдет тяжёлая, ее ветром сильно не отнесет. А если немного, то нестрашно. Передвинул трубу, и оно снова идет туда, куда надо.
— Так… — почесал подбородок Ермак. — А бочка не загорится?
— Нет. Смесь пойдет от нее, а не к ней. И пламя, значит, тоже. Ну и клапана сделаем.
Ермак взял кружку, отхлебнул и немного нахмурился. Было видно, что идея его крайне заинтриговала, но показывать это он не хотел.
— Удивительные вещи рассказываешь, Максим. Аж не верится. Хотя если мы сможем поливать татар огнем, то… Надо будет попробовать. Какая помощь тебе нужна?
— Много людей, чтоб шли собирать живицу. Много жира, много масла. И спирт надо делать, новые перегонки ставить.
— Иди к Тихону, — сказал Ермак, — скажи, что я велел всех бросать на эту работу. А казаков я лично пошлю. Сосен у нас, слава богу, рядом множество. Ну и остальным давай указания. Кто будет артачиться — говори мне, я разберусь. Когда испытать сможем?
— Если смесь собрать сможет, то, думаю, к вечеру. Но надо, чтоб никто не знал об этом. В нашем стрельбище попробуем.
— Да, ни в коем случае чтоб Кучум не прознал. Не говори, зачем нужна смола и прочее. Мол, для стругов, чтоб лучше плавали и не гнили.
Ну, раз решили, значит, делаем. Добывать живицу пошла целая толпа казаков во главе с десятниками. Рожи у них были мрачные, заниматься этим очень не хотелось, но приказ есть приказ. Плюс ко всему догадывались, что это не просто так, а для обороны. Хотя предположить существование огнеметов не мог никто.
То есть с главным компонентом огненной смеси проблем быть не должно. Лес около городка рос смешанный, с преобладанием сосны — а именно она нам и нужна. Подходит идеально — и хорошо горит, и липкая. Но можно использовать так же и пихту, и лиственницу, и ель, и кедр. Кедр здесь, правда, почти отсутствует.
С одного дерева, если его надрезать, в день капает живицы от пятидесяти до пятисот грамм. Если посчитать, что в лес ушла сотня человек, то на килограмм сто к вечеру я мог смело рассчитывать, учитывая то, что каждый казак надрезал не одно дерево. Собирать емкости со смолой пойдет меньше народа, человек тридцать — Ермак с сотниками создал бригады.
Шпионы, наверное, обалдели, и сейчас чешут в затылках — что у них вообще такое происходит? Вот и пусть думают. Скорее всего, у нас только несколько дней в запасе. Неделя — максимум.
С жиром дела обстояли хуже. Он с деревьев, увы, не капает. Пошли делать ревизию по дворам и скупили все на рынке. Медвежий, бараний, говяжий — сгодится любой. Добыли довольно много. Признаюсь, ждал худшего и был приятно удивлен. Тихон спешно отрядил несколько групп охотников, благословив их словами наподобие «идите и без медведя не возвращайтесь», но все равно хотелось больше… К соседям — остякам и вогулам уехали люди покупать жир (и еще масло, если найдется). К вечеру должны вернуться посмотрим, что получится. Подходил и рыбий жир — мы спешно принялись ловить рыбу. Рыбий — жидкий, этим он удобнее других. Вот так, по чуть-чуть, по капельке…
Если учесть, что один огнемет за десять секунд расходует примерно тринадцать-пятнадцать литров горючей смеси, то, прямо скажем, хватит ненадолго.
Масло — это еще один важный компонент. Оно, как и спирт, придаёт смеси текучесть. Его начали сливать из запасов — сначала по доброй воле, потом уже под приказ. У каждой избы был запас масла — для лампад и прочего. Всё пошло в дело. Аромат в поселении, когда начали сливать, стоял густой! Масло в огнеметы необязательно, но желательно. И горение улучшает, и живицу растворяет, делая смесь менее вязкой, в общем, одни плюсы.
Спирта в нашем горючем должно быть много. Он горит быстро, будет способствовать лучшему поджиганию, и главное, сделает смесь жидкой.
Его начали гнать в тот же день. До вечера накапали несколько литров, и ещё я получил из запасов лекарни. Мы быстро сделали шесть дополнительных аппаратов, прикрепили к ним специально обученных людей — «самогонщиков», и дело пошло. Брагу, хранившуюся в городке, срочно реквизировали, а еще ее (точнее, перебродившие напитки), будем покупать у шаманских племен. Они их на продажу и делают. И скажем, пусть начинают готовить еще. Казакам срочно потребовалась выпивка в огромных объемах!
Весь день я провозился за кузницей. Там у нас было небольшое огороженное пространство, обнесённое высоким забором из жердей и толстых досок, чтобы никто не мог подсмотреть, что мы там делаем. Именно здесь я решил собрать огнемёт и здесь же тщательно его проверить, прежде чем демонстрировать Ермаку и другим.
Главное — сохранить всё в тайне. Если татары пронюхают, что мы задумали, то сюрприз, на который я так рассчитывал, пропадёт. Шпионов в городе хватало, а на такой случай хватило бы и одного, чтобы всё пошло прахом.