оловных уборах честь отдавалась левой рукой, в остальных случаях — правой рукой.) При этом была видна часть мундира с эполетом. Правда, в дождь, холодный ветер или в сильные морозы такой ритуал мог послужить причиной простуды и болезни. В 1844 году сбрасывание шинели с плеча было отменено. Известны случаи, когда офицерскую шинель носили и в строю, например в Русско-турецкую войну суровой зимой 1828/29 годов. По воспоминаниям очевидца, ранец находился под пелериной, выступая как горб, и в таком виде офицеры напоминали верблюдов.
Обер-офицеры и рядовой Л.-гв. Семеновского полка. Худ. О. Верне. 1844 г.
Шинелей у каждого офицера было две — легкая, на лето, которую иногда называли плащом, и зимняя, с теплой подкладкой и бобровым воротником, под которым совершенно скрывался цветной суконный воротник. Это не позволяло определить полк, и было на руку гвардейским шалунам, когда их настигал великий князь Михаил Павлович, но им удавалось скрыться. Если же великий князь замечал полковые отличия, то являлся в полк и проводил дознание. Как правило, нарушитель спокойствия честно признавался в совершенном поступке.
Просторный покрой офицерской шинели объясняется тем, что под ней находился мундир или сюртук с эполетами. Нижние чины кавалерии в тех немногих случаях, когда шинель надевалась на мундир, должны были снимать эполеты с мундира.
Рядовой и штаб-офицер Л.-гв. Казачьего полка в 1845–1848 гг.
Ушли в прошлое времена, когда на генеральное сражение войска выходили в парадной форме. Теперь она осталась только для парадов, а в бою и на маневрах носили походную. Это делалось не для того, чтобы быть менее заметными, а для сбережения дорогостоящих мундирных вещей. У солдата каждый мундир имелся не в единственном числе. Для него, как и для любого предмета обмундирования, был назначен срок носки. Для мундира он составлял два года. Вещи первого срока, самые новые, надевали на парад, на смотр, в караул, второго — для повседневной службы, вещи третьего срока служили как расходный материал, например для пошива фуражек. Так распределял свои мундирные вещи и офицер, только приобретались они за собственный счет.
В гвардии все лацканные мундиры летом полагалось носить с открытым лацканом, зимой — с закрытым. Но при этом в походе и в лагере лацкан даже летом был закрыт, а на парадах даже зимой — открыт.
К концу царствования изменился покрой обмундирования гвардейских казачьих частей. Раньше летний мундир был в виде короткой куртки, у лейб-казаков красной, у атаманцев голубой, без фалд и без пуговиц, которая застегивалась на крючки на груди. Зимний мундир (чекмень), в обоих полках темно-синий, имел такую же застежку, но представлял собой кафтан длиной до колена. С 1845 года вместо летний куртки появился длинный мундир тех же цветов, красного или голубого, но такого же покроя, как зимний.
Рядовые и унтер-офицер Л.-гв. Гренадерского полка в 1834–1843 гг.
В 1854 году во время Крымской войны офицерам была дана простая походная шинель солдатского покроя, которая в виду неприятеля, в бою, под обстрелом, удачно заменила сюртук. Благодаря ей офицеры меньше выделялись из солдатской массы, поскольку сюртук был хорошей мишенью для вражеских стрелков. Издали можно было различить, что люди в серой одежде — это солдаты, а в черной — офицеры.
Кивера и шапки
Новый образец кивера появился в 1828 году. Он был еще выше прежнего, образца 1817 года, и уже не имел большого плетеного кутаса (сложной плетеной конструкции из шнура в виде двух подвесов, спереди и сзади). Для солдат это было облегчением — меньше приходилось чистить и белить. Все разнообразие киверных гербов теперь сводилось к двум вариантам: гвардейскому — орел во весь кивер, и армейскому — небольшой орел и полукруглая бляха под ним. В обоих случаях у артиллеристов, саперов и моряков орел дополнялся соответственно пушками, топорами или якорями. В походе, в лагере и на войне снимались султаны или помпоны, и все войска обтягивали свои кивера чехлами из черной клеенки. Офицеры, чтобы облегчить себе жизнь, надевали заказанные для таких случаев клеенчатые кивера, которые снаружи выглядели как настоящие.
Унтер-офицер Л.-гв. Павловского полка в 1827–1833 гг.
После Польской кампании 1831 года русскую армию пытались реформировать, исходя из опыта недавних боевых действий. Перемены коснулись и обмундирования. В 1833 году были отменены чехлы на киверах, и приказано было в походе носить кивера, как если бы они были в чехлах, то есть сняв с них султаны, репейки и этишкеты. Но буквально сразу приказано было по-прежнему иметь чехлы. Тогда же военный министр граф А.И. Чернышев предложил государю, чтобы войска несли службу и выходили на парады в том, в чем воюют, чтобы на все случае жизни были простые клеенчатые кивера с номером роты. Николай I отклонил этот проект.
В 1843 году кивер получил несколько иную форму, со слегка вогнутыми боками. И хотя в 1844 году кивер заменила каска, кивер последнего образца успели поносить в пехоте, по крайней мере, в гвардии. В 1845 году гвардейские гусары получили меховые шапки, а кивера с вогнутыми боками стали до конца царствования принадлежностью одних армейских гусар.
Обер-офицер Л.-гв. Уланского Его Высочества Великого Князя Михаила Павловича полка в 1831–1837 гг.
Л.-гв. Павловский полк выделялся своими знаменитыми старинными гренадерскими шапками с медным налобником, ношение которых заслужил за подвиги с сражениях 1806–1807 годов. С 1825 года такие же гренадерки, только с вызолоченными медными деталями, были положены и офицерам, которые до того носили кивера.
Уланское обмундирование при Николае I было самым стабильным и почти не подвергалось переменам. Вид шапки не менялся ни разу, только в 1827 году цепочка на офицерских шапках была заменена обычным подбородным ремнем.
На казачьих шапках в 1838 году отменили кутас, и тогда же у гвардейских казаков появился орел. Эти шапки тоже назывались киверами.
Шляпы и каски
Первая половина XIX века стала для русского офицерства эпохой высоких треугольных шляп с султанами из петушиных перьев. Строго говоря, тогдашняя шляпа треугольной уже не была; она состояла из двух углов и полукруга, но во всех приказах и воспоминаниях ее называли треугольной. Роль третьего угла играла полукруглая вершина этого головного убора.
Шляпа полагалась каждому строевому, или фронтовому, офицеру для ношения вместо кивера вне строя, в свободное от службы время. Носить ее предписывалось строго по форме, то есть кокардой вперед, а углами в стороны плеч, причем правый угол сдвигался чуть вниз, а левый, соответственно, чуть вверх. Только уланским и казачьим офицерам шляп не полагалось вовсе, и для прогулок и визитов они надевали свои строевые шапки.
Для генералитета, Свиты Его Величества, Генерального штаба, военных инженеров, генеральских адъютантов и всевозможных штабных офицеров шляпа была служебным головным убором. Всему штабному и свитскому офицерству было приказано носить шляпы «с поля», то есть один угол смотрел вперед, а другой назад; кокарда была справа. Это было связано с особенностями их службы: в таком положении шляпа лучше держалась на голове во время верховой езды и не затрудняла обзор, а большинство штабных офицеров были конными. Генералы при вицмундирах могли носить шляпы с поля, а при полковых и при общегенеральских парадных мундирах — обязательно по форме. Главный ревнитель точного соблюдения формы одежды, великий князь Михаил Павлович, несмотря на то что был генерал-адъютантом, даже при свитском мундире носил шляпу строго по форме.
Пехотные генералы в 1826–1845 гг.
Рядовой и офицер Л.-гв. Литовского полка в 1832 г.
Император Николай I. Худ. А. Швабе (фрамент портрета). 1843 г.
Офицер Л.-гв. Преображенского полка Д.Г. Колокольцев, служивший при Николае I, писал: «Между тем, форма одежды офицеров в Петербурге строго соблюдалась. Все военные, начиная с генералитета, все офицеры ездили и ходили по городу не иначе как в трехугольных шляпах, пехотные — с черными из перьев султанами, а кавалерийские — с белыми. И потому весьма легко было издалека усмотреть офицера. Нынешние фуражки существовали только для лагеря, и то не всегда, и для дорожной езды».[210]
Для строевых офицеров армейских полков ношение шляп было, в целях экономии, отменено в 1833 году, зато в штабах и в Гвардейском корпусе они сохранялись по-прежнему. Блистательный имперский Петербург того времени невозможно представить без романтической фигуры гвардейского офицера в шинели с пелериной и бобровым воротником и в треугольной шляпе с живописным султаном, перьями которого играет ветер.
Лермонтов в романе «Княгиня Лиговская», написанном в 1836 году, неоднократно отмечал эту деталь в облике своего героя-гвардейца: «Прямо на него летел гнедой рысак; из-за кучера мелькал белый султан и развевался воротник серой шинели. <…> Белый султан и красивый кавалерийский мундир были, по-видимому, явление необыкновенное на четвертом этаже… когда он сидел здесь против вас, блистая золотыми эполетами, поглаживая белый султан…»[211] Марлинский в 1837 году в повести «Месть», герой которой был законодателем гвардейской моды, писал: «Султан его решал участь всех австрийских и польских петухов на целую зиму, смотря по длине перьев, пущенных в славу».[212]
Однако такой романтический облик стоил гвардейцам больших неудобств. Офицер Л.-гв. Егерского полка П.А. Степанов вспоминал: «Строго также возобновлялось приказание, чтобы офицеры иначе не носили шляпы, как по форме, т. е. поперек головы. Шляпа с поля, т. е. углом против лба и затылка, была еще сносна, но по форме составляла род паруса; ветер при ударе в этот парус или откидывал голову назад, или срывал шляпу с головы».[213]