– Да. Названия выступлений, пожалуйста.
МЕТОД ПРОБ И ОШИБОК У ИМАРИОСА: КОРМОРАЛ РЕАГИРУЕТ – 31.3.02,
БОЕВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ КРЕЙСЕРОВ КОРМОРАЛА – 27.4.04,
СУМЕРЕЧНАЯ ВОЙНА: ФРЕГАТ СТАНОВИТСЯ ВЗРОСЛЫМ – 30.13.07,
АЛКОГОЛЬ И АШИУРЫ – 29.5.08,
ТАНЦОВЩИЦЫ НА ЭБОНАЕ ПРОИГРЫВАЮТ ВОЙНУ – 33.8.11,
ТАКТИКА МАЛЫХ СИЛ: СИМ У ЭСХАТОНА – 28.10.13,
ПАРТИЗАНЫ ПРИХОДЯТ И ОСТАЮТСЯ: СИМ У САНУСАРА – 29.11.13,
КОРНИ ПОБЕДЫ: ДЕЛЛАКОНДСКАЯ КРИПТОГРАФИЯ – 31.3.14.
ИМЕЮТСЯ ПЕЧАТНЫЕ КОПИИ
– Пожалуйста, дайте копии всех выступлений.
Я прислушивался к едва различимому шороху принтера и ждал, надеясь найти причину того, почему Кайбер отправился вместе с Гейбом. Но в этом болоте разнообразных игр можно ли хоть чему-то верить?
– Компьютер, – спросил я, – бывал ли здесь Габриэль Бенедикт?
ПОЖАЛУЙСТА, ИМЕЙТЕ В ВИДУ, ЧТО ПРИХОДЫ И УХОДЫ РЯДОВЫХ ЧЛЕНОВ, А ТАКЖЕ ГОСТЕЙ НЕ РЕГИСТРИРУЮТСЯ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ИЗВЕСТЕН ОДИН СЛУЧАЙ, КОГДА ГАБРИЭЛЬ БЕНЕДИКТ ПОСЕТИЛ ЕЖЕМЕСЯЧНОЕ ЗАСЕДАНИЕ.
– Когда?
ПЕРВОЕ ЗАСЕДАНИЕ В ТЕКУЩЕМ ГОДУ, ПРИМА 30.
– Он пришел один?
ДАННЫЕ ОТСУТСТВУЮТ.
– Присутствовал ли в тот вечер Кайбер?
ДАННЫЕ ОТСУТСТВУЮТ.
– Выступал ли мистер Бенедикт?
НЕТ.
Наверное, в этом заседании было нечто особенное.
– Можно увидеть программу того вечера?
403-Е ЗАСЕДАНИЕ ОБЩЕСТВА ЛЮДИКА ТАЛИНО
ПРИМА 30, 1414 20:00
ПРИГЛАШЕННЫЙ ОРАТОР: ЛИЗА ПАРО
«ЗАГОВОР: БЫЛ ЛИ СИМ УБИТ ЗАГОВОРЩИКАМИ ДО РИГЕЛЯ?»
ПЛАНОВЫЙ ОРАТОР: ДОКТОР ЭДМОР КАЙЛ
«ВЗГЛЯД ПСИХОЛОГА НА ЗАПИСИ ТАЛИНО».
ОБЕД: ТЕЛЯТИНА «МАРШАЛ», САЛАТ «ОТВАГА», ОВОЩИ.
До меня вдруг дошло, что я упустил нечто важное.
– Вы сказали, что присутствующие на таких собраниях, как правило, не регистрируются.
ПРАВИЛЬНО.
– Откуда же вам известно, что Габриэль Бенедикт был здесь 30-го Прима?
ПОТОМУ ЧТО ОН КО МНЕ ОБРАЩАЛСЯ.
Вот оно!
– О чем он спрашивал?
ДВА ВОПРОСА. ИНФОРМАЦИЯ О ЖИЗНИ ДЖОНА КАЙБЕРА.
– Видел ли он что-нибудь по этому вопросу, чего вы не показали мне?
НЕТ.
– А второй вопрос?
ОН ЗАПРОСИЛ КОПИЮ РЕЧИ, ПРОИЗНЕСЕННОЙ ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА НАЗАД.
– Дайте, пожалуйста, копию этого выступления.
На поднос выпала страничка, и я просмотрел ее.
Трудно понять причину интереса Гейба к этой диатрибе. «Талино предан историей, – говорил выступавший, – и я рад, что есть еще люди, которым небезразлична правда. Время покажет вашу правоту. Талино и его несчастные товарищи пали жертвой обстоятельств, отобравших у них гораздо более ценную вещь, чем жизнь. Во все века не случалось подобной несправедливости. И я спрашиваю себя: удастся ли нам когда-либо исправить эту ошибку?»
Оратор повторил мысль несколько раз, украшая ее подробностями и нагнетая драматизм. Почему она заинтересовала Гейба?
Я перестал ломать голову, когда увидел имя оратора. Хью Скотт.
9
Межзвездные государственные образования (людей) по природе своей преходящи. Их создание – случайность, нечто вроде огней Святого Эльма, зажженных экономическими потрясениями, внешней угрозой, или, возможно, влиянием какой-либо идеологии. Когда ночь прошла и вернулись нормальные условия жизни, эти огни мигают и гаснут.
Никакая унаследованная нами цивилизация не может рассчитывать на то, что ее институты переживут звезды.
Я никогда не читал книгу «Человек и Олимпиец». Как, вероятно, и остальных детей Конфедерации, меня познакомили с ней в школе. Помню свои мучения над главой о Сократе, когда готовился к семинару по истории в колледже. Но по-настоящему я никогда не читал эту книгу.
В спальне Гейба стояла переплетенная копия. Я спал в комнате на третьем этаже, в глубине дома.
Возвращаясь с заседания Общества Талино, я решил, что пора снова взглянуть на классический труд Сима.
Конечно, это была одна из стандартных работ: история эллинской эпохи от персидских войн до смерти Александра. Своей репутацией книга обязана, как мне казалось, славе автора, а не собственной ценности, однако это мнение являлось лишь результатом столкновения ребенка с серьезной книгой.
Я раскрыл ее посередине и начал читать в обоих направлениях попеременно, ожидая найти многочисленные экскурсы в греческую философию и утомительные изложения хода персидских и пелопонесских войн.
Вместо этого я обнаружил вулкан энергии, отточенные формулировки собственных мыслей, мнения и по-настоящему блестящий ум. Поэтому ленивого просмотра нескольких обзоров политики греческих полисов или разглядывания стрелок на картах сражений не получилось. В книге Сима государственные деятели стучали кулаками по столу, с ее страниц доносился запах Средиземного моря и палубных досок афинских трирем. Остро вставали вечные проблемы свободы и порядка, бренности человека и бессмертия его духа.
«Мы все – эллины, – пишет Сим в предисловии. – Деллаконда, Окраина и Корморал обязаны беспокойным мыслителям с берегов Эгейского моря, которые, в прямом смысле, сделали первые шаги к звездам. Священен только разум. Сначала эта теория была лишь блестящим озарением, но со временем, вместе с осознанием того, что природа подчиняется определенным законам, и законы эти можно понять, она дала ключ к Вселенной».
Я читал до позднего вечера. Изредка возникал Джейкоб, суетился, шумно жарил бифштексы, смешивал напитки или прерывал чтение, предлагая мне воспользоваться хорошей погодой и погулять.
Меня ожидало несколько сюрпризов. Сим не одобрял Сократа, доктрины которого хотя и воплощают человеческие ценности (соглашается он), но, тем не менее, подорвали эллинское общество. «Несчастье не в том, что имела место казнь Сократа, – пишет он, – а в том, что она произошла слишком поздно».
На первых страницах «Человека и Олимпийца» описывались гнев Ксеркса («О, Господин, помни афинян!»), правление Фемистокла и доблесть войск, сражавшихся у Фермопил. Я был поражен силой изложения и состраданием Сима. Подобного чувства обычно не ожидают от полководца. Но ведь когда начались трудные времена, Сим еще не стал военным лидером, он был учителем.
Название книги хорошо подобрано – взгляды Сима по существу являются олимпийскими. Читателя не покидает ощущение, что он говорит от лица Истории, и если его обзор не всегда совпадает с позицией его коллег или предшественников, то причины такого расхождения ясны. Слово Сима – окончательное.
Когда автор рассказывает о разрушении Афин и ненужных жертвах при попытке защитить Парфенон, его проза приобретает характер размышлений. Самый запоминающийся пассаж клеймит позором спартанцев, которые допустили события у Фермопил: «Они знали, что идут персы, во всяком случае, заранее получили данные разведки о подготовке армии вторжения, и тем не менее не заключили союз, не организовали оборону, пока не грянул гром. Тогда греки послали Леонида с солдатами и горсткой их союзников, чтобы они своей жизнью компенсировали небрежность и глупость политиков».
Мрачное совпадение: это написано перед тем, как ашиуры начали войну, в которой именно Симу пришлось сыграть роль Леонида. Он возглавил оборону в пограничных мирах, а Тариен взялся за колоссальную задачу – выковать союз, способный противостоять захватчикам.
За завтраком Джейкоб сказал мне, что раскопал нечто весьма странное.
– По-видимому, «Корсариус» перемещался очень быстро. Например, если верить отчетам, через два дня после рейда на Хринвар он отогнал эсминец ашиуров возле Оникая-4. Оникай находится на расстоянии восьми световых лет от Волчков. Четыре дня только в гиперпространстве. Атаковал базовый корабль у Салинаса в день победы у Чаппараля. Снова невозможный перелет. Существует еще много таких случаев.
– А что говорят на этот счет ашиуры?
– Они не очень-то коммуникабельны, Алекс. Насколько мне удалось узнать, они просто отрицали все эти истории. Но их отчеты никогда не публиковались.
– Может, следует поговорить с ними? – спросил я.
– Как ты предполагаешь это сделать? Ведь дипломатических связей с ними не существует.
– Один путь есть, – ответил я. – Маракаибская группа.
Тридцать шесть стандартных лет назад небольшая группа старших офицеров нарушила существовавший обычай и пригласила известного специалиста по стратегии из ашиурского флота выступить в Военной Академии Маракаибо на Земле. Оратор, имя которой никто не в состоянии произнести, стала первой за сто лет представительницей ашиуров, легально допущенной на одну из планет Конфедерации.
Подобные приглашения превратились в традицию, и на базе таких ежегодных собраний возникла необычная группа, объединенная особыми интересами, в которую входили армейские офицеры в отставке, как люди, так и ашиуры, преданные идее сохранения вечного мира. Естественно, группа была немногочисленной, поскольку движение никогда не пользовалось популярностью. Его члены, по крайней мере люди, подвергались за свою деятельность политическим гонениям и всегда вызывали подозрение.
Когда я попытался связаться с ними, мне ответил только робот и объяснил, что офицеры Группы не принимают посетителей без предварительной договоренности. Какое у меня дело?
Я представился, сказал, что провожу некое историческое исследование, спросил, не могу ли поговорить с кем-либо, кто знаком с Сопротивлением вообще и с подробностями сражений между кораблями обоих флотов в частности.