Плечи Гила резко поникли. Кир внимательно на него посмотрел.
— Какие у тебя дополнительные обязанности, Гил?
За мальчика ответил Йерс:
— Кухонный помощник, военачальник. — Ветеран покачал головой. — С тех пор как он носит еду раненым, он только и говорит, что о палатке исцеления.
— Как я помню, работа на кухне очень желанна, если хочешь поесть втихаря.
Всех рассмешило это замечание. Кир продолжил:
— Гил, твоя истина в том, что ты предпочтёшь чистить ночные горшки работе на кухне?
Гил поднял голову и кивнул. Даже я увидела надежду в его глазах.
Кир поднял глаза и пожал плечами.
— Ну, это твоя истина, парень, какой бы странной она не казалась. Поэтому услышь, что я отвечу на часть твоей правды. Теперь ты будешь выполнять свои дополнительные обязанности в палатке исцеления как помощник. — Гил открыл рот, но Кир снова предупреждающе поднял руку. — Насчёт остальной части твоей правды. Я приму окончательное решение, как только мы вернёмся домой. Ты не освобождаешься от своих военных обязанностей. — Кир посмотрел на присутствующих. — Подозреваю, что несколько месяцев с ночными горшками могут заставить его передумать.
Зал разразился хохотом.
Гил воссиял.
— Моя благодарность, военачальник. — Он повернулся и оставил палатку, избегая глянуть на Маркуса на обратном пути.
— Нет. — Кир смотрел, как юноша уходит. — Моя благодарность за твою правду, воин.
Он поднял голову, чтобы посмотреть на собравшихся.
— Если больше нет никаких других истин, то сенель закрыт.
Все дружно заговорили, некоторые встали и начали расхаживать по комнате. Кир подошёл к Симусу. Темнокожий воин выглядел мрачнее тучи.
— Ифтен что-то планирует, — произнёс он так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.
Кир кивнул, смотря поверх своих людей.
— Согласен. Симус, если ты себя достаточно хорошо чувствуешь, я хотел бы кое-что обсудить.
Симус рассмеялся.
— Ни за что не упущу такой возможности, военачальник. Давайте вернёмся в мою палатку, выпьем каваджа и побеседуем. — Он повернул голову. — Жоден! Где ты?
Жоден появился на помосте с четырьмя носильщиками.
— Предлагаю захватить каваджа и мяса для этих мужчин. Все-таки им нести твою толстую тушу обратно в палатку.
— Толстую?! Я не толстый. — Симус попытался выглядеть оскорблённым, но никого не смог одурачить. Молодые воины встали на положенные места со стонами и стенанием под саркастические комментарии Симуса.
— Приходи навестить меня завтра, маленький целитель! — рассмеялся ре. — Я хочу услышать все детали твоей новой авантюры. — Он покачал головой с улыбкой от уха до уха. — Вылечить сломанную ногу. Воины-жрецы проклинают небеса!
С тяжким вдохом носильщики подняли ложе и пошли, пошатываясь под весом.
— Осторожней! — заворчал Симус и засмеялся. — Дорогу!
Охранники придержали полог палатки, и процессия вышла на улицу.
Кир повернулся и указал мне жестом следовать за ним в спальню. Его рык раздался за моей спиной прежде, чем за мной упал полог.
— Ты не должна использовать символ.
Я развернулась и столкнулась с ним, сжимая дрожащие руки перед собой.
— Была нужда…
— Не было никакой нужды! — прорычал Кир и сжал челюсть. — Это и так тяжело выполнить даже без твоих…
— Я не могу работать без…
— Проклятых поставок! Я говорю о мире, — проревел Кир.
Я недоуменно заморгала.
Кир провёл рукой по волосам.
— Кажется, ты полна решимости поставить мир под угрозу.
— Я!.. — Моя спина напряглась при этих словах. — Я соблюдаю свою часть сделки, военачальник. И Ксиманд тоже.
— Нападения на лошадей…
— Может быть, есть несколько недовольных, но они есть и в твоём лагере. — Я тоже повысила голос и ожесточила взгляд.
Да как он смеет намекать…
— Мои люди держат своё слово, военный трофей. Объясни, почему твой брат так тебя оскорбляет?
Я опустила глаза и отступила на шаг. Как объяснить то, что я сама не понимаю? Понизив голос, я вернулась к своему самому сильному аргументу:
— Он не будет рисковать своими людьми, нарушая этот мир.
— Своей головой, ты хочешь сказать. — Кир стал расхаживать по комнате, словно нуждаясь в пространстве.
Мой гнев вспыхнул с новой силой.
— Хорошо, он не будет рисковать своей головой. У него нет причины подвергнуть опасности свою жизнь и трон.
— Его действия говорят за него, — огрызнулся Кир. — Если он стоит за нападениями на табуны, то ответит за преступление.
Он развернулся на пятках, желая уйти.
Маркус нарисовался перед ним, скрестив руки на груди.
— Вы закончили?
Кир поднял глаза к потолку.
— Что?!
— Вы берете её на завтрашнюю траурную церемонию?
— Да. — Кир обернулся ко мне. — Пусть её увидят в городе. А то по слухам её тут чуть ли не пытают.
Маркус сжал губы.
— Что ей надеть? Штаны прекрасно подходят для лагеря, но горожанки чаще носят платья. Пока мне удавалось находить ей одежду, но ей нужен гардероб.
Я сжала губы и отвела взгляд.
— Я как-то об этом не подумал, — задумчиво произнёс Кир.
— Завертелись с многочисленными делами, — фыркнул Маркус.
Я посмотрела на этих двоих, и увидела, что Кир выгнул бровь и наклонил голову.
— Значит, найти одежду для одной женщины выше твоих сил, старик? — Он прошёл мимо нас к выходу на улицу. — Кто бы мог подумать?
— Куда вы? — поинтересовался Маркус.
— В палатку Симуса.
— А мне?.. — спросила я.
— Как хочешь, — бросил он через плечо и исчез.
Маркус впился в меня взглядом.
Я ответила ему тем же.
— Я не виновата. Мне не разрешили ничего с собой взять!
Маркус кивнул.
— Этого велит обычай. Военачальник потребовал вас. Теперь вы принимаете вещи только из его рук. — Он нахмурился. — Я что-нибудь придумаю, трофей.
— Лара!
Он фыркнул и пошёл убираться.
Я потопала на улицу, почти желая уйти в замок, домой, даже если придётся проделать весь путь на своих двоих. Как Кир смеет намекать, что Ксиманд или я рискнули расторгнуть соглашение. По общему признанию Ксиманд мотивирован больше из личного интереса, но мотивирован. Однако ненависть в его голосе была так сильна. Идея, что Ксиманд мог взять на себя такой риск, одновременно пробуждала во мне ярость и отвращение. В прошлом уже были прецеденты, когда он принимал меры, которые принесли больше пользы ему, чем стране. Но меня немного успокаивало, что Уоррен и Озар всем сердцем заботятся о государстве. Они остановят моего брата, если узнают, что он творит. Ксиманд обладает лукавством, которое меня всегда настораживало.
Я вышла из палатки, и увидела поджидающих меня Рэйфа и Преста. Мысли о побеге сразу же вылетели из моей головы. Но там и так царил полный сумбур. Да что с моими мыслями? Они словно зелёные юнцы, впервые вышедшие на лёд.
Я повернулась к палатке исцеления, и мои охранники последовали за мной.
Как мнение Кира стало для меня таким важным за столь короткое время? Мои страхи подкатили к самому горлу, и на мгновение у меня перехватило дыхание. Со мной обращались намного лучше, чем я надеялась. Возложенные на меня обязанности… моё лицо покраснело от этой мысли… не неприятные. По правде говоря, они… интересны.
Я задалась вопросом, сколько у Кира военных трофеев. Я знала, что он брал другие города, так что, возможно, у него есть ещё символы триумфа. Или на все королевство берётся один трофей? Где остальные?
Счастливы ли они?
Я с хмурым взглядом рассматривала землю под ногами. По крайней мере, мне разрешали практиковать моё ремесло. Чтобы ни ждало меня в будущем, у меня хотя бы есть мои больные.
Конечно, никто не знает, что произойдёт, когда армия вернётся на родину. Я глубоко вздохнула и снова уставилась под ноги, смотря как делаю шаг за шагом. Я была обещана. Я выполнила обещание, и буду продолжать его выполнять. Я была уверена, что Кир не навредит мне физически.
Но ведь существуют и другие разновидности боли.
Палатка выздоровления тонула в шуме.
Везде были люди: они вываливались из палатки и кружились рядом точно пчелы, слетевшиеся на мед. Стены шатра были свёрнуты, и огненные собрались со всех сторон. Я ускорила шаг, оставляя Рэйфа и Преста позади и проталкиваясь через толпу.
В центре этого столпотворения лежала Атира в окружении поклонников. На грудь ей положили деревянную дощечку с камнями, сложенным на вершине в некотором подобии рисунка. Атира вытягивала шею, а столпившиеся вокруг её кровати перемещали камни по дощечке. Присутствующие много болтали и смеялись, а лицо Атиры залилось краской.
— Слово летит по ветру, — высказал своё мнение Рэйф. Прест согласно кивнул.
— Что, во имя Богини, здесь происходит! — выкрикнула я, уперев руки в бока.
Все испуганно повернулись, бросили взгляд на моё лицо и пустились наутёк. Некоторые остались, чтобы попробовать всё объяснить, и упомянули что-то о танце, узоре и плане. Атира попыталась укрыть дощечку обеими руками, и я поняла, что она отчаянно пытается не засмеяться.
— Вон из моей палатки! — замахала я на них. — Кыш! Кыш!
Атира проиграла свою битву, как только закалённые воины потрусили под мои крики. Рэйф смеялся, прислонившись к Престу, который просто заливался хохотом.
— Вот дураки, — заворчала я. — Нельзя так обращаться с раненым. — Я указала на поднятые стены палатки. — Помогите мне их опустить.
Мы приступили к работе. Я продолжала ворчать, и Рэйф с Престом с трудом сохраняли серьёзные лица.
— Трофей, мы планировали узор. — Атира вытерла глаза руками. — Они не хотели причинить мне вред.
— Что за узор? — спросила я, подойдя к ней.
— Для танца! — Она торопливо прикрыла дощечку. — Не смотрите, трофей! Это к неудаче.
— Притом к большой, — сказал Жоден, войдя в палатку. Я улыбнулась, завидев его. — Я услышал шум и пришёл узнать, нужна ли тебе помощь.
Он осмотрел палатку.